Никогда он не думал, что его Леди может производить на него такой эффект.

Хуже просто не могло быть.

Адриан пересмотрел свое суждение уже на следующий день, когда очередная жертва Бражника приготовилась опустошать парижские улицы.

Хуже быть могло.

Гораздо, гораздо хуже.

Потому что с тех пор, как они начали игру в соблазнение, он еще не видел напарницу в супер-геройской ипостаси.

Очарование Ледибаг всегда производило разрушительный эффект на бедного Черного Кота.

Ему стоило невероятных усилий сосредоточиться на сражении, поскольку он был буквально заворожен своей Леди. Он был очарован тем, как она двигалась, каждое ее движение было полно несравненной грации и уверенности.

И потом – ее костюм. Кем бы ни был тот, кто однажды решил, что будет хорошей идеей, чтобы Ледибаг была облачена в столь облегающий костюм, Адриан был бесконечно ему благодарен. Даже если тот же самый человек будет в ответе за его преждевременную смерть – будь то от сердечного приступа или от атаки, которую он пропустит из-за того, что сосредоточил всё внимание на своей Леди.

Поскольку костюм Ледибаг практически ничего не скрывал, подчеркивая каждый замечательный изгиб. От одного взгляда на нее Черный Кот чувствовал себя в двух шагах от самопроизвольного возгорания.

В конце сражения Черный Кот в кои-то веки растерял всё свое красноречие, неспособный выговорить ни единого слова. Он ограничился тем, что, приоткрыв рот, пожирал свою Леди глазами. Со стороны наверняка казалось, будто он получил сильный удар по голове, но он был уверен, что если бы это произошло на самом деле, он был бы не настолько оглушен.

Ледибаг одарила его широкой улыбкой, и Черный Кот почувствовал, как ноги становятся ватными.

Вероятно, она это поняла, поскольку ее улыбка стала немного шаловливой, пока она с озорным выражением пристально смотрела на него. Теперь, когда они стояли близко друг к другу, Черный Кот отчетливо видел ее глаза. С ума сойти, как выгодно маска подчеркивала ее взгляд – сияющая синева ее глаз казалась еще ярче по контрасту с красным.

Черный Кот тяжело сглотнул.

Ему было жарко, очень жарко.

Ледибаг приблизилась и слегка наклонилась к нему – слишком близко для его душевного здоровья.

– Всё в порядке? – спросила она нежным голосом, в котором проскальзывали лукавые нотки, тогда как Черный Кот был не в состоянии оторвать взгляда от ее губ.

Она знала. Она знала, как действует на него. Эта девушка настоящая чертовка, решил Черный Кот, при этом продолжая бесконечно восхищаться ею. Он решительно принадлежал своей Леди телом и душой.

Он желал ее поцеловать, завладеть ее губами и покрыть ее лицо горячими поцелуями. Но не мог ничего сделать, когда в любую секунду их мог кто-нибудь увидеть. Так что он пробормотал бессвязные извинения и поспешил исчезнуть, пока ноги еще держали его.

На следующий день у Адриана не было случая увидеться с Маринетт. День в основном был посвящен работе в группах для подготовки к школьной экскурсии, и к своему великому сожалению, Адриан оказался в разных группах с напарницей. Даже обеденный перерыв не помог, поскольку Маринетт со своими товарищами ела немного позже, чем он. Он лишь мельком увидел ее, когда она торопливо шла по коридорам, неся кучу разнообразных материалов.

Группа Адриана медленно продвигалась в назначенном им проекте, и когда они, наконец, закончили, другие ученики их класса уже ушли из коллежа.

Слегка приуныв, Адриан вернулся в их классную комнату. В отличие от товарищей, которые взяли сумки с собой в зал изобразительных искусств, где они работали, он оставил свою котомку на парте.

Он вошел в пустую комнату и забрал свои вещи. Адриан собирался уже уходить, когда вдруг заметил на полу тетрадь. Он наклонился поднять ее и быстро пролистал. Страницы были изрисованы набросками одежды всех видов, с крайне подробными дизайнерскими поисками.

Это был блокнот для эскизов Маринетт.

Чувствуя, как сердце начинает биться быстрее, Адриан не сдержался и быстро просмотрел тетрадь, восхищаясь скрупулезной работой Маринетт. Она явно была увлечена тем, что делала, и, будучи хорошо знаком с миром моды, Адриан мог с уверенностью сказать, что она талантлива.

Из любопытства он просмотрел еще несколько страниц, как вдруг застыл, вытаращив от удивления глаза. Листок, который он открыл, не походил на остальные, виденные им до сих пор. Здесь не было одежды, зарисовок курток или юбок или эскизов орнаментов для ткани. Только лица. Его лицо.

Маринетт нарисовала его, покрыв всю страницу многочисленными портретами, которые перемежались с маленькими сердечками.

У Адриана внезапно возникло ощущение, будто на него пролилась теплая волна, пульс сильно участился, сердце колотилось в груди. Он даже не осознавал, как блаженная улыбка расплылась на лице, пока он созерцал творение Маринетт.

Вдруг он услышал, как кто-то издал тихое восклицание.

Маринетт стояла на пороге, уставившись громадными синими глазами на блокнот эскизов, который он держал в руках. Когда она быстро подошла к нему, на лице Адриана появилось лукавое выражение.

– Красивые рисунки, – озорным тоном бросил он, показывая ей страницу, которой любовался, держа блокнот так, чтобы стоявшая теперь перед ним Маринетт не могла до него дотянуться.

– Красивая модель, – тихо ответила она, покраснев сильнее, чем когда-либо.

Она протянула руку категоричным жестом:

– А теперь отдай блокнот, мой Котенок.

Улыбка Адриана стала немного шире, и он продолжал держать блокнот на расстоянии от его владелицы.

– Ты не сказала «пожалуйста», – поддразнил он ее и слегка потряс блокнотом, бросая Маринетт вызов.

В ее глазах появился непонятный блеск. Она шагнула к Адриану, который от удивления чуть не подавился. Теперь стоя в нескольких сантиметрах от него, Маринетт слегка приподнялась на носочки. Схватив его за воротник рубашки, она приблизила губы к его уху.

– Пожалуйста… – сладострастно прошептала она, лаская теплым дыханием кожу Адриана.

У него будто вулкан взорвался в груди, перекатывая потоки горячей лавы по венам, охватывая огнем малейшие уголки тела.

Это было слишком для Адриана, и его последние бастионы рухнули. Положив блокнот на ближайшую парту, он нежно обхватил ладонями лицо Маринетт, позаботившись не слишком сильно держать ее, чтобы оставить ей возможность в любое мгновение отстраниться. Ни на секунду не разрывая зрительного контакта, он с бешено колотящимся сердцем медленно приблизил к ней лицо.

Маринетт не пошевелилась. Ее лицо окрасилось всеми возможными оттенками розового, составляя поразительный контраст с необычайной синевой ее глаз.

Наконец, губы Адриана встретились с губами Маринетт. К ощущению тепла, которое он испытывал, резко добавилось ощущение, будто его пронизал электрический разряд. Губы Маринетт были нежными как атлас, их вкус был слегка сладковатым, идеально сочетаясь с исходящим от Маринетт цветочным ароматом.

Адриан был абсолютно заворожен.

С сожалением он разорвал поцелуй, пытаясь восстановить дыхание.

Кровь колотилась в висках, и, убрав руки от лица Маринетт, чтобы обернуть их вокруг ее талии, он осознал, что они дрожат.

Маринетт казалась потрясенной не меньше него. Она задыхалась, и он чувствовал, как дрожат ее руки. Ее розовые губы изогнулись в нежной улыбке, а глаза сияли как звезды. Она протянула руку, нежно погладив щеку Адриана.

– Мне так хотелось, чтобы ты поцеловал меня, мой Котенок, – прошептала Маринетт.

Адриан почувствовал, как по позвоночнику пробежала радостная дрожь.

– Да, моя Леди, – хрипло ответил он и не удержался от высказывания озорным тоном: – Но думаю, я мог бы и лучше. Мне понадобится практика.

– Да. Много практики, – ответила она с восхитительным горловым смехом.

Адриан послал ей сияющую улыбку и снова наклонился к ней, с пылом принимаясь за осуществление нового решения.