Обычно сердце Маринетт кровоточит при воспоминании об Адриане. Теперь она не может увидеть светловолосого парня, чтобы не подумать о Черном Коте.

Она скучает по нему. Она так по нему скучает, что ей кажется, будто ее сердце взорвется. Никогда бы она не подумала, что возможно физически ощущать чье-то отсутствие. Она ищет его голос в гудении парижской толпы, рассеянно проводит пальцами по тыльной стороне ладони, пытаясь вернуть ощущение его губ, оставлявших там легкие поцелуи.

Она любит его.

Ей понадобилось всё это время, чтобы понять, что она его любит.

Она любит взрывы его смеха, его нахальный вид, его притворное хвастовство и лукавый свет, сияющий в глубине глаз, когда его что-то забавляет. Она любит то, как он всегда уважал границы, которые она установила для него – порой вопреки тому, что чувствовал сам, – его храбрость и самоотверженность. Сейчас она скучает даже по его абсурдным каламбурам и театральным манерам – больше всего на свете.

Она любит Черного Кота, и его отсутствие убивает ее.

Через месяц Маринетт доходит до нервного срыва.

Она не может дальше так жить, это невозможно. С этим ощущением пустоты, которое понемногу пожирает ее. Она хочет снова быть Ледибаг. Прыгать по крышам Парижа, снова найти Черного Кота.

Чувствовать себя живой.

Вместо того, чтобы идти на занятия, она запрыгивает в первый же автобус, который может отвезти ее к Мастеру Фу. Ей давно следовало это сделать. Великий Хранитель бережно заботится о ее камне чудес, и Маринетт рассчитывает на свое умение убеждать, чтобы вернуть его. Она уже не тот испуганный подросток, какой была, когда получила драгоценное волшебное украшение, но полная решимости молодая женщина. С ней сережки Божьей Коровки будут в такой же безопасности, как и с ним, она уверена в этом. Она снова обретет Тикки.

Если ей повезет, Мастер Фу, возможно, согласится доверить ей и тайну личности Черного Кота.

И тогда она снова обретет и его тоже.

По мере того, как автобус приближается к месту назначения, сердце Маринетт сходит с ума, точно перепуганная птица в клетке. Скоро, словно поет оно, выражая все надежды Маринетт. Скоро она снова обретет свои силы, свою квами и своего напарника. Это необходимо.

И тем ужаснее разочарование Маринетт несколько минут спустя.

Мастер Фу исчез.

Уехал, не оставив адреса.

Маринетт хочется рухнуть на землю и завыть от отчаяния. Но сейчас не время. Воодушевленная страстью, граничащей с отчаянием, она бросается на поиски Великого Хранителя. День за днем она проводит расследование. Расспрашивает соседей, стучит в двери управлений и служб переезда. В отчаянии проводит одну за другой бессонные ночи в поисках малейших крупиц информации в интернете.

Но напрасно.

Не однажды она едва не начинает рыдать от бешенства. Едва не разбивает клавиатуру и монитор компьютера, чтобы выплеснуть свое разочарование. Как в двадцать первом веке возможно исчезнуть, не оставив ни одного следа?

Но Мастер Фу очевидно знает ответ.

Понемногу Маринетт смиряется. Для нее настало время отступить.

Больше никакого Великого Хранителя, больше никакого Черного Кота.

Больше никакой надежды.

Проходят дни и недели.

Маринетт открывает в себе новые актерские таланты. Будучи Ледибаг, она привыкла лгать, придумывая предлоги для своих отлучек. Теперь она превзошла всех в искусстве убеждать окружающих, будто у нее всё хорошо, в то время как всё внутри нее разбивается. Некоторое время спустя ей уже даже не надо задумываться. Надо просто смеяться, улыбаться, проживать безвкусную жизнь, в которой от нее оторвали часть ее.

Маринетт не чувствует себя самой собой. Она больше не является самой собой.

Однажды она случайно обнаруживает тарзанку – подарок от одноклассников на день рождения.

И это становится открытием.

На короткую восхитительную секунду она вновь обретает такие знакомые ощущения скорости и падения, волнение момента заставляет ее забыть о пустоте, подтачивающей ее существование.

С этого момента всё становится по-другому. Маринетт устремляется в сумасшедший бег вперед, гонясь за адреналином, как за наркотиком, и очертя голову кидаясь во все проекты, проходящие рядом с ней.

Что угодно, лишь бы заполнить жуткое небытие, которое грозит лишить ее рассудка.

Повинуясь порыву, Маринетт сдает на права и покупает мотоцикл ради удовольствия на полной скорости бороздить дороги Франции. Она записывается на курсы по парашютизму, занимается альпинизмом, пробует все восхождения, какие встречает, путешествуя далеко от Парижа. Она открывает у себя больную необходимость сильных ощущений, душевного волнения.

Часть ее умерла в дни, последовавшие за поражением Бражника.

Теперь она снова хочет чувствовать себя живой.

Наступает конец учебного года, а с ним возможность продолжить обучение в Лондоне.

Маринетт не колеблется ни секунды. В Париже она задыхается. Умирает на медленном огне. Ее преследуют призраки прошлого, топят ее в мрачных мыслях. Она больше не в состоянии думать о Черном Коте, у нее больше нет сил мечтать о Ледибаг.

Англия кажется ей глотком свежего воздуха, непредвиденной возможностью зализать раны подальше от этого города, где всё напоминает о том, кем она была раньше и кем больше не является.

– Значит, уезжаешь? Вот так, по первому порыву? – пораженно бросает ей Алья.

– Это не порыв, – возражает Маринетт со смехом, который ей самой кажется отчаянно фальшивым. – Лондон, ты отдаешь себе отчет? Это будет шикарно! Уверяю тебя, Алья, – заявляет она под сомневающимся взглядом подруги. – Я правда этого хочу.

Мне правда это нужно.

Лондон ослепителен.

Английская столица известна во всем мире тем, что оказывает значительное влияние на мир моды, и Маринетт переполнена восторгом. Город кишит музеями, известными дизайнерами и магазинами, набитыми невообразимыми чудесами.

Словно в некоем трансе Маринетт бросает адреналин экстремальных видов спорта, чтобы с бешеной страстью погрузиться во вселенную дизайна. Каждый день она встречается с необычными людьми, благодаря которым немного больше узнает об этой вселенной, которая очаровывает ее, и они помогают ей еще немного расширить свои границы.

Страницы ее блокнота с набросками быстро заполняются новыми проектами, а маленькая лондонская однокомнатная квартира становится похожей на крошечную швейную мастерскую. Ее и без того богатое воображение вспыхивает, воспламеняется, почти не давая передышки своей хозяйке.

Не то чтобы ее это беспокоило – напротив.

Маринетт этого даже не осознает, но она теряется в лондонской жизни. Просто теряется.

Она постоянно бежит, бежит и снова бежит, будто умрет, если остановится.

Она больше не думает, забивает себе голову работой, чтобы не мечтать о Париже. Это стало почти наваждением. Всегда, всегда, всегда быть в движении, всегда возбуждать свое вдохновение. Маринетт живет в безумном ритме. Она гуляет, рисует, ходит на занятия, шьет, поглощает литры и литры кофе и начинает заново – снова и снова. Иногда она вскакивает на свой мотоцикл и проезжает сотни километров, чтобы посмотреть на море, яростно строчит в блокноте, а потом возвращается к себе и снова погружается в сумасшедшую жизнь.

Никогда она не была настолько креативной, и ее мозг того и гляди взорвется.

Но ей наплевать.

По ночам бессонница стала ее новой спутницей. Маринетт терпеть не может мгновения, когда одна в кровати ждет, чтобы усталость, наконец, соизволила ее поглотить. В течение этих редких моментов тишины и покоя воспоминания о прежней жизни неумолимо возвращаются мучить ее.

И она сжигает часы сна. Занимает, как может, свое постоянно кипящее сознание.

Ей необходимо всегда быть в движении.

Всегда бежать.

Проходят недели, месяцы, а Маринетт по-прежнему бежит. У нее теперь круги под глазами, которые косметика почти не скрывает, а щеки утратили округлость. Маринетт чувствует, что она на грани, но неважно. Остановиться, даже на минуту, на секунду значит начать размышлять.