— Потому что я очень хочу, чтобы Черный Кот был героем, — продолжил Нино, — но не похоже, что он знает о том, что ты занята.

Алья, нахмурившись, живо повернулась к нему.

— На что это ты намекаешь? — сухо спросила она.

У Маринетт вырвалось пораженное восклицание.

— Я говорю именно то, что у нее есть парень. Мой лучший друг, если кто забыл, — парировал Нино, выдерживая горящий взгляд Альи.

— А я говорю, что у тебя чувствительность, как у кирпича, — живо возразила она, вставая на защиту подруги раньше, чем та успела произнести хоть слово.

Нино слегка отступил под натиском, но не отказался от своей точки зрения.

— Тем не менее она целовала другого, — обвиняющим тоном заявил он.

— Ее поцеловали, — возразила Алья, повысив голос, искренне раздраженная язвительными репликами Нино. — Это далеко не одно и то же!

— Не вижу разницы, — тут же упрямо ответил Нино, скрестив руки на груди.

— Согласие! В этом вся разница! — закатив глаза, вздохнула Алья, по-прежнему защитным жестом обнимая Маринетт за плечи. — Она не просила, чтобы Черный Кот ее целовал, ты это прекрасно понимаешь.

— Значит, она не будет возражать против того, чтобы просветить Адриана насчет случившегося? — вызывающим тоном заявил Нино, защищая своего друга с тем же пылом, с каким Алья защищала подругу.

Он тут же уставился на Маринетт, явно ожидая ее ответа на его требование.

— Нет-нет, я должна с ним поговорить, — сумела выговорить Маринетт, всё еще оглушенная напряженностью разговора.

Ситуация полностью выходила из-под ее контроля. Алья считала, что Черный Кот напал на нее. Нино думал, будто она обманывает Адриана. Алья с Нино спорили о ней так, словно Маринетт здесь не было. Полнейший хаос, и мигрень разыгралась с новой силой. Глухая боль, пульсировавшая под черепом, приняла теперь такие размеры, что почти кружилась голова, а охватившее несколько мгновений назад ощущение тошноты вернулось заново.

В дезориентированном сознании всплыла на поверхность только одна мысль, проникая из туманной мешанины, словно фара сквозь мрак.

Адриан.

Ей непременно надо суметь поговорить с ним раньше Альи и Нино, сообщить об происшедшем, чтобы он знал, как реагировать.

Ей надо уйти отсюда.

И быстро.

Ничего не подозревая о более чем щекотливой ситуации, в которой он оставил Маринетт, Адриан спокойно вернулся к себе, сняв трансформацию за поворотом аллеи.

Он спокойно устроился за компьютером, чтобы посмотреть последние новости в Ледиблоге, которые Алья наверняка не замедлит выложить, когда вдруг зазвонил телефон. Широкая улыбка осветила его лицо при виде появившегося на экране фото Маринетт, и он поспешил ответить.

Но как только Адриан услышал ее голос, в котором даже через телефон чувствовалось отчаяние, радостное выражение исчезло с его лица. Он чуть не выронил аппарат от изумления, когда Маринетт рассказала в какую ситуацию попала.

Адриан заметно побледнел, а сердце в тревоге начало бешено колотиться, ударяясь в ребра, точно испуганная птица в клетке.

— Я сейчас же приду к тебе, моя Леди, — напряженно произнес он и поспешно сбросил вызов.

Он поборол искушение трансформироваться, чтобы как можно быстрее добраться до нее, понимая, что это было бы наихудшим из всех возможных вариантов. Его импульсивность принесла уже достаточно вреда.

Вместо этого Адриан выскочил из комнаты и кубарем слетел по лестнице, не беспокоясь, что рискует сломать ногу или свернуть шею.

— Какой идиот! — ругал он себя, шипя проклятия сквозь зубы, горько жалея о своем необдуманном поступке.

Импульсивность не раз выручала его из беды, но на этот раз она обходилась слишком дорого.

Ему и той, кого он любит.

Конечно, Адриан не желал таких последствий, но это нисколько не уменьшало его ответственности или чувства вины. Редко он настолько горячо желал отмотать время назад, вернуться к тем решающим минутам, когда стоял перед Маринетт. Чтобы снова оказаться сидящим на том фонтане, а потом просто поприветствовать напарницу, как сделал бы с любой другой девушкой, вместо того чтобы уступить инстинкту и украсть у нее этот дурацкий поцелуй.

Адриан бежал к Маринетт со всей возможной скоростью, с тревогой думая, какой прием она приготовила для него. Наверняка Маринетт злилась за то, что он поставил ее в такое положение, и она имела полное право обижаться. Он совершил невообразимую глупость, и, хоть и невольно, бросил ее разбираться с Нино и Альей.

Несколько минут спустя Адриан добрался до булочной Дюпен-Чен и, мимоходом поприветствовав родителей Маринетт, устремился в ее комнату. Он лишь на мгновение остановился наверху лестницы, пытаясь восстановить дыхание. Легкие горели из-за того, что он столько бежал, и каждый вдох был пыткой, вызывающей в груди глухую боль, а горло словно засыпало осколками стекла.

Протянув руку, Адриан легонько постучал в люк, объявляя о своем приходе, и, когда голос Маринетт пригласил его заходить, забрался в комнату.

Он не сразу ее увидел — только когда поднял голову и обнаружил, что Маринетт сидит по-турецки на кровати, прижав к себе подушку. Не отрывая от нее глаз, Адриан медленно забрался по лестнице и устроился рядом. Он с трудом сглотнул, и желудок сжался от чувства вины, когда он заметил, что глаза Маринетт слегка покраснели.

Не решаясь встретиться с ней взглядом, он нервно почесал затылок и прочистил горло, отчаянно подбирая слова.

— Я… я…

Он прервался, не зная, как выразить чувства. Как сказать, до какой степени он удручен, каким идиотом себя чувствует, и что сейчас еще больше упрекает себя, увидев, как ее сияющую улыбку сменило подавленное выражение?

Маринетт вздохнула, заставив Адриана вздрогнуть.

— Мне действительно очень жаль… — сумел он произнести. — Я поступил глупо, очень глупо. Я даже не подумал… Я пойму… — его голос на мгновение прервался, поскольку горло перехватило от волнения. — Я пойму, если ты обижена на меня, — на выдохе закончил он.

На мгновение в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только дыханием двух подростков, на которых с беспокойством смотрели квами, не решаясь, однако, вмешиваться. Сердце Адриана билось так сильно, что казалось, его стук отдается по всей комнате. Потом тонкая рука Маринетт передвинулась к нему, найдя его пальцы, чтобы мягко сжать их своими.

— Я не сержусь, Котенок, — устало вздохнула она, положив голову ему на плечо.

Маринетт солгала бы, если бы сказала, что не расстроена ситуацией, но обижаться на него не могла. После того, что сама сделала в предыдущие выходные, заявившись к нему под видом Ледибаг, это было бы несправедливо. Если бы их тогда застали целующимися так, словно от этого зависела их жизнь, объяснить это было бы гораздо сложнее, чем простой поцелуй, украденный на углу улицы.

Не решаясь поверить, Адриан медленно наклонился к Маринетт, запечатлев легкий поцелуй на лбу, а потом обнял за талию, прижимая к себе. Он ощущал нежное тепло ее тела, и эта близость подбадривала, помогая вернуть спокойствие и понемногу успокаивая бешеное сердцебиение.

Ровным голосом Маринетт в деталях описала ему события, произошедшие после его ухода.

— И в общем, Алья думает, что ты, ну то есть Черный Кот поцеловал меня насильно, — заключила она, — а Нино…

Маринетт на мгновение прервалась, безуспешно пытаясь скрыть, насколько ее ранила реакция друга.

— А Нино думает, что я тебе изменяю. С тобой. А ты говоришь, сложная ситуация! — произнесла она с нервным смешком.

Адриан удивленно приподнял бровь, не ожидая такого от лучшего друга. Потом, энергично помотав головой в попытке не дать мыслям разбежаться, он решительно произнес:

— Будем придерживаться версии Альи. Ты разговаривала с Черным Котом, и он поцеловал тебя без предупреждения и без твоего согласия.

Маринетт открыла рот, собираясь запротестовать, что Черный Кот никогда не делал ничего плохого и не заслужил, чтобы друзья разочаровались в нем, но Адриан был не в настроении слушать ее доводы. Он один был во всем виноват, и твердо решил принять на себя ответственность и не позволять Маринетт платить за его неосторожность.