Особое внимание Алпатова привлекал средний сын Арсения Михайловича Владимир Арсеньевич, "дядя Володя", как называет его мемуарист. "Высокого роста, блондин, с ясным открытым взглядом, он увлекался игрой на виолончели, - описывает его Алпатов. - По облику он был близок к героям Чехова. Какая-то мягкость выступает в нем. Правильные черты лица, небольшая бородка..."
Он много путешествовал за границей, был знатоком живописи, литературы, сам был одарен литературным талантом.
В.А.Капустин был очень привязан к Леонову. Он написал и издал в 1908 году брошюру "Леоново. Подмосковное поместье боярина князя Ивана Никитича Хованского", собрав для нее большой исторический материал.
Леоново, приобретенное Арсением Михайловичем Капустиным ради фабрики, в начале XX века, при его детях и внуках, превратилось в дачу. В заключение рассказа об истории Леонова В.А.Капустин описывает современный вид усадьбы в элегических - "дачных" - тонах:
"Леоново погружается в мирную тишину.
Разбросанные по имению остатки фабричных зданий постепенно разбираются; картина блестящего прошлого как будто снова выделяется. Чудный липовый парк, с вековыми деревьями, пруд, церковь переносят во время князей Хованских; громадный кедр, лиственница, пихты напоминают о Демидове..."
Такое же впечатление от усадьбы осталось и у М.В.Алпатова, в детстве жившего в ней каждое лето.
"В Леонове прошлое обступало нас незаметно со всех сторон, рассказывает он в своих "Воспоминаниях". - Здесь был старинный липовый парк, который правильностью своих аллей вещал нам о далеком прошлом, величественном и чопорном по сравнению с тем, что делалось в наше время. На краю дороги высился огромный развесистый кедр, который назывался кедром Демидова. Были в Леонове остатки демидовского дворца, хотя они имели вид самой обычной бревенчатой дачи..."
Родители Алпатова жили в старом дедов-ском доме, которому в его "Воспоминаниях" посвящено несколько строк. "Не дача, а сарай", - утверждала Дуняша (горничная. - В.М.), потому что ей больше всего приходилось трудиться, чтобы придать ей жилой вид. Но никому и в голову не приходило перестроить или усовершенствовать дачу, наконец, снять другую дачу. Считалось, что на дачу ездят не ради удобств, а для того, чтобы гулять, любоваться природой, дышать чистым воздухом.
Но сыновья Арсения Михайловича Николай и Владимир Арсеньевичи построили себе на территории Леонова дома по своему вкусу и характеру.
Усадьба Николая, как пишет Алпатов, "представляла собой неприступную крепость", была окружена глухим забором, ворота всегда закрыты. "Дом дяди Володи был открытым домом. Через забор видно было, как он хорош и красиво расположен, доски были расписные и вход открыт. Мы приближались к дому. Дядя Володя приветствовал нас через форточку; протягивалась его рука, и он махал ею в знак приглашения зайти... Только для того, чтобы гости его могли любоваться закатами, он построил в саду бельведер".
Летом 1917 года Капустины, как обычно, выехали на дачу, но прежней спокойной дачной жизни уже не было. Говорили, что под Москвой "неспокойно", рассказывали о каких-то бандитах и "налетчиках", нападавших на дачи. В окрестностях Леонова ничего такого замечено не было. Но вскоре толки о "налетчиках" получили страшное подтверждение. Ночью на дачу Владимира Арсеньевича было произведено нападение: двое вооруженных револьверами мужчин вошли в дом, подняли стрельбу, застрелили хозяина - и ушли. Убийцы скрылись и не были найдены, непонятной осталась и цель нападения.
Увы, оправдалась известная пословица: "Кому суждено быть повешенным, тот не утонет"... В числе многочисленных заграничных путешествий Владимира Арсеньевича Капустина значится и плавание на "Титанике" в его роковой рейс. Однако тогда Владимиру Арсеньевичу повезло: он спасся...
Рассказ о смерти "дяди Володи" Алпатов завершает грустным заключением: "Для всех было ясно: леоновской идиллии пришел конец".
После революции отдельные дачные постройки в Леонове сохранились до середины 1950-х годов, но, как и по всем окрестностям Ростокина, они превратились в коммунальные квартиры. В 1960 году Леоново было включено в черту Москвы, и на его территории началось массовое жилищное строительство.
Свиблово
После Леонова следующее вверх по Яузе дачное село - Свиблово. Это название известно больше, чем Леоново: целый московский район называется Свиблово, есть станция метро "Свиблово".
Свиблым или свибливым в древней Руси называли человека, который шепелявил, то есть вместо з, с, ц произносил ж, ш, ч - или наоборот. Прозвище Свибло имел ближний боярин Дмитрия Донского Федор Андреевич, ведущий свой род от легендарного Ратши, "мужа честна", выходца якобы из Пруссии. К этому же роду принадлежал А.С.Пушкин, который о своем прародителе писал:
Мой предок Ратша мышцей бранной
Святому Невскому служил.
Федор Андреевич принимал большое участие в возведении при Дмитрии Донском каменных стен Московского Кремля, и одна из его башен - угловая при устье Неглинной - получила название Свибловой. Дмитрий Донской, идя на Куликовскую битву, поручил Федору Свиблу охранять Москву и дороги между городом и войском.
Среди других многочисленных поместий Федор Андреевич Свибло владел землями по Яузе с селом и прилежащими - "тянувшими" - к нему деревнями и пустошами.
Видимо, этим поместьем он владел достаточно долго и хорошо его обустроил. Им была построена в селе церковь. Хотя о ней не дошло до нас никаких документальных сведений, но можно с полной уверенностью сказать, что она была деревянной и освящена во имя Живоначальной Троицы. При позднейших перестройках и возобновлениях имя храма оставалось неизменным.
При боярине Федоре Андреевиче село, как это было принято, называлось по имени владельца - Федоровским.
В начале ХV века в правление великого князя московского Василия I сына Дмитрия Донского боярин Свибло попал в опалу, и его владения, в том числе село Федоровское, были взяты в великокняжескую казну.
