- Я так понимаю, это «да», - хмыкнул брюнет, уткнувшись подбородком в его плечо.

В груди у Наруто разлилось такое тепло, что ему показалось, будто это сердце расплавилось и заполнило собой сначала грудную клетку, а потом и всё его существо – настолько тихим стало сердцебиение…Оно будто бы замерло, но позволяло до сих пор дышать и жить просто оттого, что можно было видеть Саске и прижимать его к себе, чувствуя уже ставшее таким привычным тепло, а ещё запах лайма от его геля для душа, который он, кстати говоря, так ненавидел. Тишина в груди длилась всего несколько мгновений, а потом сердце возобновило свой ход, да с такой силой, что казалось, в коридоре отчётливо слышен его стук.

Тогда Наруто смог тепло улыбнуться и ответить в тишину простое: «Куда ж я от тебя денусь…»

Учиха, с довольным видом слегка отстранился от него, чтобы можно было видеть его лицо:

- Только попробуй, из-под земли достану, - он собственнически прижался к его губам, а затем и вовсе проскользнул языком в приоткрывшийся навстречу поцелую рот. Руки Наруто крепко обвились вокруг плеч брюнета и тот, эгоистично позабыв о боли Узумаки после операции, повалил его на спину, осыпая его поцелуями, то и дело, возвращаясь к губам за новой порцией воздуха, выдыхаемого блондином. Таким счастливым рядом с Саске Наруто чувствовал себя и раньше, но сегодня это чувство будто бы окончательно скрепило сердца этих двоих, навеки связывая, ещё до того, как они отправятся расписываться в ЗАГС.

- Наруто, - шепнул ему в ухо брюнет, лёжа за его спиной, через полчаса после своего прихода.

- Мм? – довольно промычал Узумаки, нежась в его объятиях.

- А как ты относишься к детям?

***

Осенний сквозняк по своему обыкновению гулял по квартире, в которой сейчас стояла абсолютная тишина – а ведь несколько часов назад соседи едва не проломили тонкие стены, дабы утихомирить изнемогающих в сладострастной истоме любовников. На широкой кровати с полу сползшим на пол одеялом покоились переплетённые тела Итачи и его возлюбленного бывшего лиса, ныне философа.

- Саске звонил, - сообщил Учиха, пытаясь вернуть упавшую половину одеяла на кровать.

Тэтсуя повернулся к нему лицом. На красивом изгибе шеи качнулся чёрный шнурок, продетый в небольшой камушек, навсегда сделавший его человеком.

- Как Наруто?

- Оклемался уже, поехали кольца менять, - усмехнулся он.

- Шустрые, - хмыкнул обладатель огненной шевелюры.

- Слушай, уже три дня прошло с их приезда, почему ты не скажешь им, что этот обряд на поляне был необязательным после того, как они переспали по любви, которая навсегда вернула Наруто его первоначальный облик?

- Я что на самоубийцу похож? – Тэтсуя придвинулся вплотную к своему любовнику, - и потом, эта поездка помогла их чувствам окончательно окрепнуть. Они поняли, что друг без друга они уже не могут, а что может помочь лучше понять это, как не трудности, с которыми сталкиваются возлюбленные и через которые они проходят рука об руку, постоянно жертвуя собой ради осуществления мечты о счастье любимого и своём собственном, конечно же?

- Ну, ты загнул. Вряд ли они стали бы копать так глубоко, - Итачи принялся поглаживать Тэтсую по спине, и тот сощурил изумрудные глаза от удовольствия.

- Я расскажу им, но чуть позже. Пусть сначала свыкнуться с мыслью, что скоро им предстоит стать родителями.

- Ох, и озвереет Саске, когда узнает, - усмехнулся Итачи.

- Ты же защитишь меня от праведного гнева своего братца? – невинно улыбнулся Тэтсуя, потягиваясь по-кошачьи.

- А как иначе? Соучастники же, - Итачи лизнул своего возлюбленного в спину и тот, дрожа от удовольствия и предвкушая ещё большую его порцию уже совсем скоро, выгнулся под ним, призывая к более активным действиям.

В это утро все жители несчастной панельной многоэтажки окончательно прокляли тот день, когда поселились в доме со слишком уж хорошей акустикой.

Конец.

========== Экстра. Доминантный голубой. ==========

- Мать моя Орочимару, это что ж получается, я сама их свела? – от тяжести обрушившейся на неё новости женщина, пошатнувшись, осела на стул.

- Да не переживай ты, так, главное – они счастливы, правда же? – широко улыбнулся Минато, умиротворённо поглаживая её по плечу.

- Тебе счастливы, а я внуков не увижу, - чуть не рыдая, посетовала Кушина, утирая глаза платочком.

- Это с какой стороны посмотреть, - уклончиво произнёс Минато, внезапно страшно заинтересовавшийся холодильником.

- Узумаки Минато, я требую объяснений! – гневно воскликнула женщина, возмущённая тем, что всю эту осень она вечно узнаёт всё последней.

- Да что тут объяснять, в самом деле? Внуков, может, и не увидишь, а вот внучек… - мужчина едва не поперхнулся холодным молоком, которое уже принялся глушить прямо из открытого тетра пакета – жёнушка не собиралась так просто от него отставать.

- Каким образом, если у нас всё-таки не дочь, а сын, да ещё и гей, к тому же? – прошипела женщина, встряхнув мужа за плечо – ей казалось, он просто играет с ней, потому что сам когда-то рассказывал, что предложил Кушине встречаться именно после того, как однажды видел, как она злится – такая забавная картина по его словам была.

- А ты сама его спроси, номер же есть.

- Толку от тебя никакого, - разочарованно вздохнула женщина, но за телефоном всё же пошла. Минато, решив больше не рисковать здоровьем – мало ли каким будет настроение жены после телефонного разговора – вылил оставшиеся полпакета молока в стакан и уже с ним прошествовал за своей пассией. Та обнаружилась стоящей посреди прихожей и судорожно комкающей рукой какой-то несчастный листик, только её тихий голос оставался спокойным и уверенным – видимо, стоило ей это не малых усилий.

- Сил моих нет, - простонала она, убирая телефон в карман, как только разговор завершился, - они как раз на узи сейчас.

- И что? – оживился Узумаки старший, сделав огромный глоток молока.

- Девочка… - глухо отозвалась женщина, зачем-то начав ковырять пальцем отслоившийся кусок обоины.

- Так это же здорово, милая! – Минато, отставив стакан на столик, подхватил возлюбленную на руки и закружил по комнате, - у нас будет внучка, девочка, о которой ты так давно мечтала, и в этот раз настоящая!

- Очень надеюсь, - прокряхтела Кушина, которой уже стало трудно дышать в стальных объятиях своего любимого каратиста.

***

Кушина как раз присмотрела парковочное место у одного из своих любимых торговых центров, как её телефон возвестил о входящем вызове.

«Как всегда «вовремя»…» - женщина со вздохом крутанула руль вправо и заняла-таки нужное место, повернула ключ зажигания и лишь потом ответила на вызов – тот был достаточно долгим и не давал ей покоя всё время, ушедшее на парковку.

- Да? – женщина, нахмурившись, мазнула взглядом по витрине фешенебельного бутика, в который, оказывается, вчера завезли новую коллекцию летней одежды.

- Кушина-сан, слава богу, - из динамика раздался охрипший и до жути взволнованный голос её зятя.

- Так. Саске, успокойся, отдышись, и объясни нормально, что стряслось, - почему звонок был с не определившегося номера женщина уточнять не стала – видимо, дело и впрямь срочное, раз до своего мобильного руки не дошли.

- Наруто он…мы гуляли в парке и ему внезапно стало очень плохо, я пытался вызвать скорую, но линия даже у частников перегружена, я бы понёс его, но до дороги идти, чтоб машину поймать далеко и боюсь ему хуже сделать, вдруг ему вообще сейчас двигаться нельзя.

- Стоп. Проверь его дыхание и пульс, быстро! – скомандовала женщина, уже наплевав на правила и выезжая с парковки прямо с телефоном у уха.

- Дыхание и пульс учащённые, - сообщил брюнет, после небольшой заминки.

- Хорошо, - женщина, прерывисто выдохнув, утопила педаль газа в пол и промчалась прямо на красный, - где вы конкретно?

- У фонтанов.