– Как?!
– Голым задом. Натерли кол салом и…– лейтенант махнул рукой, укоризненно взглянув на Фрица.
– О, Боже, что я скажу его отцу? Бедный мальчик. Выясню, чья была инициатива и лично расстреляю мерзавца. Не-е-е-т… Также на кол… На тот же самый,– майор оскалился и вытер рукавом набежавшую на глаза скупую слезу, а стоящий напротив него Фриц, закусил ремешок каски и лицо у него побледнело.
– Что тут у вас, Фриц?– обратился к нему кузен Эрнст.
– Всё как сказал герр лейтенант,– кивнул Фриц и лязгнул зубами.
– Что это тебя трясёт?– посочувствовал ему Эрнст.– Уж не заболел ли?
– Это после вчерашнего. Русская водка. По бутылке на брата, – Фриц вымученно улыбнулся.
– По бутылке?– завистливо переспросил кто-то из парламентеров.– Эх! Где взяли?
– На складе у коменданта Мольтке. На его личном складе. Пятнадцать ящиков.
– Что ты несешь, рядовой?– уставился на него майор.– Какой еще к чертям собачьим личный склад? Герр лейтенант?– Лейтенант развел руками:
– Обнаружили, герр майор, ваш племянник и указал местоположение склада этого. Он же и два мешка с марками и чемодан с английскими фунтами отдал,– подтвердил лейтенант.
– Какие еще фунты, к свиньям?– взревел майор возмущенно.
– Вот эти,– Фриц вынул из кармана новенькую пачку английских фунтов и протянул ее майору,– почти десять миллионов. Здоровенный чемодан. Принести?
– Несите,– кивнул майор. Фриц повернулся в сторону окопов и махнул рукой. Из них тут же выскочили два солдатика и, подхватив выброшенный на бруствер чемодан, потащили его к группе парламентеров. Отброшенная крышка чемодана произвела на майора и рядовых впечатление неизгладимое. Никто из них не видел столько денег одновременно никогда в жизни, и поэтому таращились все, приоткрыв рты, на ровные бумажные брикеты, как на диво.
– Да-а-а,– протянул Эрнст, присев на корточки и взяв в руку новенькую пачку.– А марок сколько?
– Марок сорок пять миллионов с мелочью,– не моргнув, ответил Фриц, оправившийся от испуга.
– И где они?
– Выдали, как положено. Вот ведомость,– Фриц протянул бумаги майору.– Прошу, герр майор.
– Что ты мне их суешь?– заорал тот, отстраняя его руку.– Я не верю, что мой племянник предатель. Он член НСДАП с 1939-го. Ему железный крест лично вручал Фюрер. Он не мог так поступить.
– Факты говорят об обратном, герр майор. С ними не поспоришь,– возразил ему Фриц.
– И что теперь, вы намерены предпринять? Хотите чего?– майор взял ведомости из протянутой руки Фрица.
– Мы хотим ясности. Справедливости. И за это готовы лечь в этих окопах все…
– Зачем лечь? Мы сейчас вернемся и доложим командиру полка. Предъявим ему этот чемодан. Пусть принимает решение,– майор махнул рукой и, ссутулившись, повернулся спиной к Фрицу.– Взять чемодан и шагом марш за мной,– не оглядываясь, распорядился он и зашагал к овражку, вдоль которого, на указанных рубежах, уже окапывался торопливо второй батальон.
– Что это вы там прете в чемодане?– встретил их вопросом комполка.
– Английские фунты, герр оберст. Обнаруженные, якобы у офицеров батальона рядовыми,– доложил начальник штаба.
– Фунты? Откуда в России фунты? Зачем? Рубли – еще куда ни шло… А фунты… Сколько?
– Сказали, что почти десять миллионов. Я не пересчитывал, герр оберст,– скривился майор.
– А что так мрачно, герр майор?
– Они расстреляли почти всех офицеров, а обер-лейтенанта Пауля Шпенгера казнили, посадив на кол.
– Вашего племянника? Как?– опешил оберст.
– Как? Задницей голой, говорят. Натерли кол салом свинячьим, мерзавцы.
– Примите, герр майор, мои искренние соболезнования. Такое горе в семействе. Какого парня потеряли. Герой. Сам Фюрер крест вручал. Гордость нации. Они ответят за это скоты. Я вам обещаю, герр майор.
– Я уже им пообещал, что инициатора этой варварской казни посажу на тот же кол. Пауля сниму, а его посажу.
– Согласен с вами абсолютно. Око за око, как где-то сказано.
– В Библии, герр оберст.
– Да-а? Правильно сказано. Натянем негодяю око на задницу и посадим на кол. Что хотят эти мерзавцы?
– Справедливости требуют. Говорят, что ясности хотят и будут за нее воевать.
– Ясности? Какой? Расстреляли офицеров без суда и следствия, как эти дикие янки. Как там у них суд этот называется?
– Суд Линча, герр оберст.
– Да, Линча. А Германия цивилизованная страна. Самая цивилизованная. Вернитесь и предложите им сложить оружие. Время на обдумывание дадим полчаса. Через полчаса открываем огонь на поражение. Выполняйте! Рядовые, в свои подразделения бег-о-о-ом. Марш!
Майор в сопровождении водителя с полотенцем, вернулся назад и сообщил подошедшим Фрицу и лейтенанту решение командования.
– Ультиматум значит, без гарантий,– помрачнел Фриц.
– Какие гарантии? Вы все преступники. Вы, обнаружив казнокрадство, обязаны были доложить об этом вышестоящему начальству, а не творить суд и расправу по собственному произволу, как этот русский бандит в 20-х годах, Махнёр кажется. Вы, рядовой, повели себя вчера как махнёровцы. За это придется ответить. И по дисциплинарному уставу Вермахта, и по уголовному законодательству Германии. Полчаса вам отпущено на обдумывание ультиматума, затем приступим к разоружению силой. Открываем огонь. Советую, очень советую, сдаться. Арестовать самим зачинщиков и выйти с поднятыми руками. Время пошло,– щелкнул майор ногтем по стеклу циферблата часов и, козырнув, резко повернувшись, зашагал прочь.
– Фриц, сдавайтесь,– прошептал Эрнст кузену.– Может, отделаетесь маршевыми ротами. Капут вам всем здесь. Пока мы туда-сюда ходили, вас уже обошли с флангов эсэсовцы эти недоделанные. Клещи! Понимаешь? Или бегите.
– Куда, Эрнст? Мы не сдадимся. Так решило большинство. Нам обидно понимаешь? Что нас держат за бессловесную, покорную скотину и гонят на убой. Мы не скот, Эрнст. Мы люди. Дело не в деньгах. Посмотрим, сколько желающих сыщется сдаться. Никого держать насильно не будем. Герр лейтенант, можете не возвращаться в окопы. Уходите вместе вот с ним. Мы вас принудили, так и объясните. Возможно, что разжалуют, но живы останетесь,– лейтенант, который всего десять минут тому назад, заявил, что он всего лишь "елочная игрушка", по прихоти великовозрастных идиотов, выставленная на обозрение, мрачно нахмурился и отрицательно мотнул головой:
– Нет, я останусь с вами. Я солдат, Фриц, и умру солдатом. А не мерзавцем, купившим себе жизнь ценой жизни других,– лейтенант повернулся и выругался так затейливо, что Эрнст Тельман уважительно крякнул.
– Ну что же, "махнёр", прощай. Может, не доведется больше свидеться на этом свете, но обещаю тебе, что пуля, которая тебя убьет, будет выпущена не из моей винтовки. Я буду стрелять в воздух,– попрощался с кузеном Эрнст.
– Спасибо, брат,– Фриц обнял Эрнста и зашагал вслед за лейтенантом, отмахиваясь от назойливого воробья, вертящегося у него над головой.– Кыш, зараза, вот привязался. Я пока еще не труп,– Филя увернулся от взмаха и взмыл вверх.
– Полчаса им дали всего на размышление,– докладывал он минуту спустя на чердаке.– Двадцать четыре минуты уже осталось.
– Как он их обозвал?– Мишка навел бинокль на овражек.
– Махнёрами. Сказал, что был такой у русских в 20-м бандит – Махнёр.
– Батько Махно, наверное. Дурак этот майор. Слышал звон, да не понял где он.
– Задавят их за час. Максимум за два,– предположил Серега.
– А что там за эсэсовцы с ними?
14 Waffen – Grenadier – Division der SS "Galizien".14-я Ваффен – гренадерская дивизия Войск СС. «Галичина»-1– я украинская, добровольческая.
– Надо же. Разве они уже были? Я думал, что эти орлы только в 43-м появились.
– Весной сорок третьего получили официальный статус дивизии. А пока обкатку проходят, на лояльность оккупационному режиму в составах отдельных батальонов и рот. В основном применяются, как полицейские войска. Против партизан.
– Два батальона их?
– Да, но развернутые. До штата военного времени. До двухсот человек в ротах. У немцев штат сокращен в половину.
