– Наши тоже говорили, что не знают о таком приказе, а потом у них в чемоданах и тайниках все нашлось. И обмундирование, и деньги. Все до пфенига,– возразил ему Фриц.– Начали расстреливать по одному и сразу все нашлось. Даже водки русской целый грузовик и английские деньги. Так же и ваши, мерзавцы. Все они скоты на солдатской шее жируют.

– Так-то оно так, но…– пулеметчик снял каску и поскреб в затылке.

– Что "но"?

– Там за нами наш полк идет, чего-то топчется у овражка и еще эти эсэсовцы хохлы. С ними как?

– Объясним!– рубанул Фриц воздух рукой.– Как есть, все расскажем.

– А герр оберст прикажет стрелять и все…– Это что же? Братоубийство?

– Значит, нужно не допустить этого как-то…– уверенности в голосе у Тельмана убавилось.– Нужно арестовать офицеров и рассказать правду всем. А потом видно будет.

– А эсэсовцы? Им, я слышал, вообще жалование пока не платят. Только паек дают.

– И их арестовать вместе с офицерами,– решительно заявил Фриц.

– Их два батальона. Почти тысяча человек с отдельными взводами,– с сомнением покачал головой пулеметчик. Без крови никак. Их, правда, и не жалко, "Стрельцов сечевых ", но и они ведь, сколько наших перебьют.

– Тогда что?

– Может, сдадитесь? Герр оберст сам вояка и фронтовиков любит. Вряд ли он участвует в воровстве. Мимо него это как-то провернули.

– А если нет, если участвует?– Фриц вздохнул тяжко и предложил свой вариант развития событий:

– Предлагаю следующее. Вы едете назад и докладываете, что мы арестовали лейтенанта и требуем парламентеров для переговоров, но парламентеров не только из офицеров, но и из солдат. Делегацию. От каждой роты по человеку. Мы займем оборону на окраине, там у нас система окопов уже есть с траншейками и будем ждать ответ. Офицерье конечно воспротивится и пошлет кого-нибудь с ультиматумом. Пока то, се. Время выиграем.

– Зачем?– не понял пулеметчик.

– Тебя как зовут? Ганс. Слушай, Ганс, пока они там будут совещаться, вы обойдите все роты и расскажите фронтовым братьям, что тут произошло. Про жалование разворованное. А там посмотрим. За вами вряд ли будут следить. Разбежались быстренько и все рассказали. Пока офицеры будут головы ломать, как нас вразумить и повязать.

– Да мы-то расскажем, только ведь не поверят. Мы вон сами, пока этих английских денег целый чемодан не увидели, сомневались. Не тащить же его с собой, как наглядную агитацию?

– Поверят, не поверят. Там поглядим. Ориентироваться будем на обстоятельства. Мы ведь не против Германии и Фюрера, мы против казнокрадов – офицеров.

– Ладно,– Ганс нахлобучил обратно каску на коротко стриженную белобрысую голову.– Выдвигайтесь! Заводи, поехали,– мотоциклы дружно заурчали и с треском развернувшись, умчались в сторону окраины.

– Батальо-о-о-н! Справа по ротно! Марш!!!– скомандовал Фриц и немцы дружно затопали вслед за упылившими мотоциклистами.

Пока взвод мотоциклистов общался с взбунтовавшимся батальоном, полк замеревший у овражка, пытался восстановить обвалившийся мосток. Всего метров пятнадцать длиной и выглядящий невзрачно, он требовал серьезного ремонта, раз не выдержал и рухнул после того, как по нему прокатились мотоциклисты. Оберст уже думал о том, не двинуться ли дальше пешей походной колонной, тем более, что окраина городка находилась от мостика метрах в пятистах. Овражек же и вовсе, был шириной всего метров десять и препятствием для пешего прохода не являлся.

Однако командир отдельного взвода саперов, заверил его, что срубив пару деревьев его умельцы в течение пятнадцати минут отремонтируют это убогое сооружение и даже усилят его подпорками.

– Действуйте!– согласился оберст и сел в свой командирский БТР, взглянув на часы.

Саперы забегали с пилами и топорами, как тараканы. Работа закипела и через четверть часа, как и обещал лейтенант, мост был восстановлен, усилен и готов к эксплуатации.

– Выдержит?– оберст с сомнение разглядывал мостовое покрытие, местами зияющее прорехами.

– Должен, герр Оберст. Танк, конечно, нет, но бронетранспортер должен.

Заявил это комвзвода саперов с такой уверенностью в голосе, что оберст, почему то ему поверил и дал отмашку.

Водитель его БТР-а, выжал сцепление и медленно вполз передними колесами на доски мостика. Вполз и замер. Опытному водителю, что-то не понравилось. Он не мог объяснить что, но ехать дальше не спешил.

– Ну! Что встал?– повернулся к нему всем корпусом оберст.

– Что-то мне он не нравится,– пробормотал водитель.– Этот мост.

– Целоваться тебе на нем с девицами не придется,– буркнул раздраженно комполка.– Трогай потихоньку…– водитель взглянул на него с укоризной, и уже было собрался сдвинуть БТР с места, но тут из улочек выскочили мотоциклисты и, проскочив на скорости через восстановленный мост, остановились вдоль обочины, рядом с командирской машиной.

– Стой!– махнул рукой оберст Бурман…– и только что отремонтированный мост, медленно пополз опять в овраг, но уже противоположным своим концом.

– В-о-о-о-т! Икк!– отреагировал водитель радостно.

– Доннер веттер. Где этот болтун с топором заместо головы? Сдай назад,– оберст выскочил из кабины и направился к мотоциклистам.

– Ну, что там?– крикнул он нетерпеливо.– Где лейтенант?

– Герр оберст, первый батальон требует выслать к ним для переговоров представителей полка. И чтобы среди парламентеров непременно было по одному рядовому от каждой роты. Лейтенанта они задержали в качестве заложника,– доложил унтер-офицер, вытянувшись по стойке смирно.

– Они там, что белены объелись? Где офицеры батальона? Тоже заложники?

– Офицеров они расстреляли?

– Что?– не поверил своим ушам оберст.

– Расстреляли, герр оберст. За казнокрадство.

– Т-а-а-а-к!!! Офицерский состав в голову колонны!!!– гаркнул оберст и от машины к машине понеслось: – Офицеры в голову колонны. Офицеры…

Офицеры выскакивали из кабин грузовиков и БТР-ов и неслись бегом к комполка, а взвод мотоциклистов, воспользовавшись тем, что они оказались, предоставлены самим себе, также разбежался по всей колонне, разнося новость, которая ошарашивала личный состав и вырывала из дремотного состояния.

– Пятьдесят тысяч марок?! Быть такого не может!– реагировало большинство, но всем солдатам полка, по крайней мере, становилось понятно, куда они ехали и понятна, становилась причина бунта собратьев по оружию.

– Сам видел. Все в хромовых сапогах и кожаных куртках. А еще деньги показали. У каждого в ранце по сто пятьдесят тысяч марок. Офицеров расстреляли всех почти, но свое кровное получили,– убеждал белобрысый пулеметчик.– Хотите, верьте, хотите – нет. А еще они нашли у одного офицерика целый чемодан фунтов стерлингов. Говорят, что десять миллионов. По миллиону на офицера примерно. Измена явная. Шпионы английские. Сеть. Сам видел. Вот такой чемоданище,– Растопыривал руки белобрысый, и убегал к следующей машине.

– Чего они хотят?– спрашивали его.

– Хотят, чтобы оберст послал к ним по одному солдатику от каждой роты. Ну, чтобы рассказать, как все было и показать деньги. Офицеры вряд ли согласятся на это. В атаку погонят на них.

Тем временем оберст Бурман, собрав офицеров, устроил летучку. Доведя до их сведения требование

мятежников, он пнул передний скат и прошипел:

– Позор. На весссссь Вермахт. Что думаете, господа офицеры?– Офицеры молчали и отводили глаза в сторону.

– Ну, что-нибудь вы все же думаете? Или ветер свищет в мозгах, как у гулящей потаскухи?– рыкнул оберст недовольно.– Вот вы, герр гауптман?– прихватил он за пуговицу мундира командира одной из рот.

– Думаю, что нужно согласиться, герр оберст, с их требованием. Послать к ним переговорщиков и разъяснить, что приказа этого о повышении жалования не было. Что Фюрер не идиот, платить по стольку нижним чинам и тем более обувать их в хромовые сапоги. Нужно подобрать солдат, которые помогут нам. Лояльных и исполнительных. Дисциплинированных. Провести с ними разъяснительную беседу, в которой втолковать доходчиво, что вся эта история с повышенным жалованием – тщательно спланированная провокация врагов. Коммунистов и евреев, которые затесались в наши ряды и сеют раздор.