Однако «общее благо» как конечная, стратегическая цель политики не всегда одинаково понималось государством и его подданными, властью и подчиненными, управляющими и управляемыми, что, в свою очередь, определялось наличием социальных противоречий и конфликтов внутри общества. Политика, в этой связи, становилась той сферой общества, в которой учитываются и разрешаются подобные противоречия и конфликты. Исходя из этого, политику часто рассматривают как способ разрешения социальных противоречий и конфликтов. Данное определение политики верно, но во многом формально, ибо ничего не говорит о природе и причинах этих конфликтов.

Объективный и противоречивый характер общественной жизни ставит политике определенные пределы в осуществлении ее стратегических и тактических целей: отсюда политику одни склонны называть «наукой необходимого», другие – «искусством возможного». Первое определение больше относится к выработке стратегических целей и средств общественного развития, второе – к целям тактическим. В этих популярных определениях политики ее всеобщая природа скрыта: здесь мы фактически имеем дело с инструментальной стороной политики, с формой или способом ее реализации.

Итак, исходя из сказанного выше, политику можно в целом определить следующим образом: политика есть деятельность людей, которая непосредственно связана с выражением и удовлетворением общих или всеобщих интересов граждан в условиях социально-противоречивого общества.

К сожалению, такое понимание и определение политики не часто встречается в научной и учебной литературе по проблемам политологии. Конечно, мысль о том, что различные институты политики призваны «гарантировать» и «реализовывать» «общую волю» людей, их всеобщие интересы и потребности со времен Руссо и Гегеля, высказывалась неоднократно. Аналогичное понимание политики находит свое частичное отражение и в современных учебниках по политологии. Тем не менее, необходимого акцента, позволяющего увидеть специфическую природу политики как всеобщей сферы жизнедеятельности людей, в них однозначно и последовательно не проведено, что нередко ведет к сугубо эклектическому пониманию политики и вытекающему из него соответствующему изложению учебного материала в курсах политологии.

Есть и другие, более глубокие объяснения этому.

Во-первых, осознанию политики как сферы проявления всеобщих интересов граждан в условиях социально противоречивого общества мешает двойственный характер понятия «государство», которое, с одной стороны, должно выражать общие интересы граждан, с другой, обслуживает интересы и волю правящего политического класса, нередко не совпадающие с волей и интересами большинства. Такое несовпадение социальных интересов часто мешает осознанию всеобщей природы политики, делая ее непонятной для обыденного сознания. Расхожая фраза: «Я не разбираюсь в политике» относится именно к такому сознанию.

Во-вторых, осознанию всеобщей природы политики мешает трактовка политики как сферы удовлетворения сугубо частных, порой, эгоистических интересов граждан. Она особенно популярна среди отдельных мыслителей и политологов, как правило, радикал-либерального направления. Например, по мнению многих современных неолиберальных экономистов, главное в политике государства это «не мешать» становлению рыночных отношений, ведущих к удовлетворению интересов бизнеса и получению им высокой прибыли. В этом случае, на наш взгляд, обессмысливается не только понятие «политика», но и само «человеческое общество» с его всеобщим стремлением людей к солидарности и справедливости. По этому поводу, в свое время, хорошо сказал выдающийся либеральный мыслитель Адам Фергюсон: «Страсть к прибыли удушает любовь к совершенству. Интерес охлаждает воображение и делает сердце каменным; …он гонит благородство и честолюбие к прилавку и в мастерскую». В результате «общество оказывается состоящим из частей, ни одна из которых не воодушевлена духом общества [как целого]» [2, с. 220].

В-третьих, следует учитывать, что всеобщая природа политики непосредственно связана с общественной сущностью человека, которую не хотят замечать сторонники сугубо индивидуалистической трактовки личности и ее свободы.

Парадокс здесь состоит в том, что в подтверждение своих взглядов они часто цитируют аристотелевское определение человека как существа сугубо политического (zoon politicon) [3, с. 14]. О чем же говорит это гениальное определение греческого философа? Только о том, что человек не есть сугубо индивидуальное и замкнутое в себе существо, эдакий неделимый и самодостаточный атом или «свободный электрон». Напротив, он есть существо общественное, политическое, имеющее непосредственное отношение к государству и его общим проблемам, т. е. человек по Аристотелю есть, прежде всего, гражданин, для которого общественные нужды и проблемы есть одновременно и его нужды и проблемы. Понятно, что, исходя из такого понимания человека, его свобода может реализоваться только в обществе и посредством общества.

Неправы, на наш взгляд, и те политологи, кто вслед за известным апологетом «либерального консерватизма» Ф. Хайеком сегодня пытаются отождествлять общественное или коллективное начало политики с тоталитаризмом. В этой связи, известный политолог А. Бутенко в свое время справедливо писал по этому поводу: «Если в таком отождествлении прав Ф. Хайек, то дело человечества в борьбе с тоталитаризмом "было бы безнадежно"».

Опыт истории показывает, тоталитаризм и такие его проявления, как режимы Муссолини, Гитлера, Пиночета, Пол-Пота, Энвера Ходжи, могут вырастать как из частного, так и из коллективного начала общественной жизни: все дело в том, какие конкретно-исторические и социальные причины приводят к их появлению.

Рассмотрение политики и «политического» как сферы общих или всеобщих интересов граждан во многом совпадает с известным классическим выражением: «Политика там, где миллионы». На самом деле, без прямого участия миллионов людей в политике невозможно плодотворное осуществление государственной стратегии и решение наиболее важных общественных и государственных проблем.

На наш взгляд, правы те социологи, политологи и историки, кто рассматривает политику как «общественно значимое целедостижение», как «способ постановки и решения важных общественных проблем». В этой связи становится понятным и определение политики как «публичной сферы» (Х. Арендт), т. е. сферы, открытой для всех, а не только для узкой правящей элиты общества.

Как известно, публичный характер политики притягивает в эту сферу многих амбициозных людей, стремящихся быстро сделать карьеру и стать знаменитыми. При этом нередко забывают, что величие и знаменитость политиков зависят не от их должности и места в политической элите, а от их полезных дел, которые приняты и одобрены обществом. Политику часто отождествляют с «высшими государственными интересами». И это верно, особенно если эти «высшие интересы» выражают интересы всего общества или его абсолютного большинства. В противном случае мы имеем дело не с политикой, а с политиканством, когда под видом «высших» государственных интересов протаскиваются сугубо личные, а то и корыстные интересы отдельных лиц, групп или кланов общества. В свою очередь, понятно и другое: частный или личный интерес граждан только в том случае является политическим, когда он совпадает или входит в конфликт с интересами всего общества.

Всеобщую природу политики можно проследить не только в теории, но и на уровне обыденного сознания, на осмыслении простых повседневных примерах. Для этого достаточно взять сугубо единичный факт из жизни людей и посмотреть, при каких условиях он становится фактом политическим. Возьмем к примеру тривиальную неисправность водопровода в квартире или отсутствие света в жилом помещении. Каждому понятно, что эти знакомые всем случаи являются сугубо хозяйственными проблемами, которые должны решаться жильцами с помощью соответствующих специалистов или коммунальных служб. Однако при определенных условиях (не так уж далеких от российской реальности) эти проблемы становятся политическими, если они приобретают общий или всеобщий характер. Например, резкий рост в стране ветхого или аварийного жилья, в котором проживают миллионы российских граждан, устарелость и выход из строя водопроводных сетей целых городов и районов, сегодня являются обыденным явлением нашей жизни.