Он испытывал явные признаки повышенного давления, но сейчас было не до этого.

До начала, оставалось меньше часа.

Проснувшись еще на заре, Кирилл Сергеевич глядя на то, какой чудесный занимался день, решил несколько изменить свои планы и выйти из дома загодя, чтобы совершить свою привычную прогулку, прежде чем явиться к назначенному сроку, на Воскресенский холм.

Уже месяц прошел с того момента, как он затворился своей квартире, практически не выходя на свежий воздух и ему хотелось насладиться утренней прогулкой, до встречи с Родионом.

Все это время Родион Аркадьевич был связующим звеном, между ним и Еленой Викторовной, сглаживая их волнения и переживания, находя удивительные слова поддержки и надежды. Ему казалось, что слушая друга, он чувствует связь со своей женщиной и знает, что она не потеряна. Он был бесконечно ему благодарен за чуткость и участие и за то, что не позволил отчаянию разрушить их отношения.

Отчаяние… Страшное чудовище, пожирающее все на своем пути, чувства, отношения и сами жизни. Каким хрупким оказывается все, что создал человек, если оно попадает под тяжелую пяту отчаяния. Кирилл Сергеевич не знал теперь уже, смог бы он совладать с собой, но на помощь пришел друг и принес с собой лекарство - время.

Время - чудесное снадобье для души и сознания, способное врачевать потери, но также способное уберечь от необдуманных поступков. Именно это и произошло. Кирилл Сергеевич доверился другу и времени и замер в самом себе, сковав свою волю временем, не дав отчаянию, совершить непоправимое.

Время и размышления наполнили его новым чувством. Он понял, что эта женщина нужна ему не взирая ни на что, вопреки всему. Чувство это было уверенным, спокойным и таким основательным, будто тяжелый балласт корабля, уравновесил его душу и мысли.

Окончательно исчезли тревоги и он был уверен, что она тоже его ждет и что час этой встречи очень близок.

Кирилл Сергеевич надел свой легкий осенний плащ, любимую шляпу и уже собравшись выйти из квартиры, вспомнил, что у него нет больше с собой его привычной трости.

- Эка привычка! - подумал он и пройдя, не разуваясь в кабинет, достал из ящика многопредметный складной нож.

Выйдя на улицу, он остановился. Щурясь от яркого солнца, он огляделся по сторонам и направился привычным маршрутом в Каштановый переулок.

В городе витал незримо новый дух, Кирилл Сергеевич жадно смотрел по сторонам, глядя на людей и выражения их лиц, размышляя об удивительных метаморфозах, которые совершает время с людьми. Жаль только, что пожалуй за всю историю человечества они так и не научились ценить его и понимать.

Время может быть бичом для алчных, нетерпеливых и злых, гонит их вперед, стегая словно кнутом, давя под ногами, таких же как они, распаляя в душах жажду быстрой наживы и успеха.

Оно же словно дыхание вечности, превращается в спокойную реку для мудрого человека, останавливая этот безумный бег. Время удивительно мудро и одновременно безжалостно, оно синоним правды и истины, говорящее человеку прямо в глаза - Тебе ни на что не хватает времени? Так знай, что лишен ты покоя, за твое безумие стремлений и похотей! Ты подобен скакуну под седлом хозяина, а хозяин твой - твоя ненасытность, она не дает тебе покоя. Не проси меня остановить мой бег, я бегу вместе с тобой, до тех пор, покуда ты будешь бежать. Хочешь остановиться - сбрось своего наездника и мир вокруг изменится. Так говорит время с тревожным, пребывающим в бесконечной суете человеком, но он не слышит его.

И каким разительным образом изменяется оно, когда человек сбрасывает с себя ярмо безумных желаний.

У времени есть замечательная черта, оно всегда преданно выбору человека, его мыслям и образу жизни. Когда мирское затмевает в человеке божественное, оно становится жестоким истязателем, пытаясь вразумить его. Жестокость в мире - это неосознанный протест души за отречение от Бога.

Время - живая субстанция, по сути, отражение самой жизни, поэтому избитая фраза - “Пойду, убью время”, звучит трагически и зловеще, не двусмысленно говоря, что убивая время своей жизни в бесконечных развлечениях, люди убивают самих себя.

Прекращение телевещания и Интернета вместе с обрушением башни, обнажило сознание людей, предоставив их самим себе. Прохожие и знакомые люди собирались во дворах и на перекрестках улиц, выброшенные из иллюзорного мира в реальный, как птицы разучившиеся летать, ослабшими крыльями своего разума пытались подняться над этой пустотой. Как больной после долгой болезни вновь встает на ослабшие ноги, так люди в этом городе возвращались к осознанной жизни. Город оживал и Кирилл Сергеевич радовался, глядя на них.

Так за размышлениями, он не заметил, как дошел до Каштанового переулка.

В отсутствии привычной трости, ему пришло в голову сделать ее самому, из простой, высохшей каштановой ветки, именно для этого он взял с собой ножик. В переулке было достаточно людно, кто-то сидел на лавках в тени деревьев, которые еще не успели сбросить свои резные листья, кто-то неспешно прогуливался.

Кирилл Сергеевич бродил под деревьями, выискивая глазами подходящую ветку, из которой можно было бы сделать трость.

- Кира! - услышал он вдруг за спиной, до боли знакомый голос. Он резко обернулся.

На другой стороне переулка, стояла Елена Викторовна. Она была в светлом плаще, с непокрытой головой, непривычное, аккуратное каре и блеск взволнованных, голубых глаз.

- Леночка! - чуть слышно промолвил Кирилл Сергеевич, чувствуя как горло, сковало от волнения. Он хотел кинуться к ней, но ноги, словно ватные еле двигались вперед.

Как ни готовилась Елена Викторовна, а неожиданная встреча спутала слова и мысли, губы и подбородок задрожали и из глаз брызнули слезы.

- Прости меня Кира! - прошептала она, протягивая к нему свои бледные, тонкие кисти. Пальцы дрожали, выдавая душевный трепет.

- Леночка, простить тебя, но за что? За то, что не смог тебя защитить? - Кирилл Сергеевич подошел к ней и взял ее за руки. Дышать было не чем, легкие сдавило, кровь ударила в голову и грудь, а там где билось Synheart-5, стало вдруг тяжело и дискомфортно.

- Прости меня Кира, глупую! - продолжала повторять Елена Викторовна словно заклинание, дрожа всем телом и не отводя огромных голубых глаз, блестящих живой водой.

- Леночка, ты плачешь?! - удивленно спросил Кирилл Сергеевич, вспомнив тот первый день, когда он увидел странную, плачущую женщину.

Елена Викторовна вытерла ладонью слезы и с удивлением посмотрела на мокрую ладонь.

- Этого не может быть Кира, но они сами льются - ответила она, вытирая глаза.

- Как в тот день, когда я впервые увидел тебя, ты плакала, и я решил, что с тобой что-то не так. Он притянул ее к себе и обнял. Мощной волной сбило дыхание и даже помутнело в глазах. Сердце казалось, сошло со своего электронного ума и колотилось в груди.

Он опустился на колено и прижался ухом к ее груди. И нельзя было обмануться…как и прежде, все та же живая, встревоженная птица, билась внутри.

- Оно живое! - произнес Кирилл Сергеевич, поднимая к ней восторженные глаза.

- Но как Кира?! Это же невозможно?! - запинаясь от чувств и волнения, спросила она.

- Возможно, Леночка, еще как возможно! - воскликнул Кирилл Сергеевич, не обращая внимания на прохожих. Он чувствовал, что сейчас мир перевернется от чуда произошедшего с ними. В самом себе он ощущал бурю чувств и восторг, руки дрожали и кровь била в виски.

- Я сейчас, Лена…Ты только поверь, все возможно… Он вынул из кармана книгу и судорожными движениями непослушных пальцев, стал листать страницы, сминая их в нетерпении. “Потерять, чтобы обрести” - твердил он, листая страницы.