На следующий день мужчины пошли искать чужака. Они отправились на поиски, как на охоту. И для них действительно это была самая настоящая охота, потому что первобытные люди всех неродственных иноплеменников, а порой и родственных, считали потенциальной добычей. Мужчины Племени горного барса тоже теперь думали о чужаке, который нагнал на них столько страха, как о возможной, причем весьма желанной добыче. Они сегодня и не помышляли о другой.
Охотничья удача им сопутствовала: чужака нашли быстро. Пришли по его следам к реке. Переправились через нее. Опять нашли следы чужака и двинулись по ним далее. Пробрались через прибрежный очень густой лесочек. Потом обогнули небольшую гору и сразу увидели его. Вооруженный копьем и дротиком, он шел прямо им навстречу.
Увидев их, незнакомец остановился как вкопанный. Расстояния между ними было шагов триста. Стоял он два-три мгновения. Затем повернулся и бросился бежать со всех ног. Охотники Племени горного барса устремились всей гурьбою в погоню. Вскоре вперед вырвались те из них, кто обладал заметно менее массивным телосложением, чем остальные. Расстояние между ними и убегающим стало быстро сокращаться - имеющий мощную мускулатуру, он явно уступал им в скорости и выносливости. Отставшие охотники закричали своим быстроногим соплеменникам, чтобы они не убивали чужака, а только легко ранили и постарались взять живым. Те и сами понимали, что, конечно же, лучше вести незнакомца в становище, чем нести тяжелое тело.
Видя, что не сможет убежать, чужак остановился, должно быть, собираясь принять бой, чтобы подороже продать свою жизнь, раз нет возможности спастись. Он метнул дротик и чуть не попал в одного из преследователей - тот еле-еле увернулся и даже упал. Чужак взял копье на перевес. И тут произошло совершенно неожиданное. Первые преследователи, которые были от него уже в шагах пятидесяти, вдруг остановились и что-то крикнули ему, после чего тот опустил конец копья с наконечником в траву. Те, кто остановился, пошли к нему. При этом и они, и он перебрасывались словами, будто знакомые. Чужак подпрыгнул на месте и стал приплясывать, как это делают люди, когда очень обрадовались.
Через несколько мгновений и Ловчее Рыси, который был уже от незнакомца на достаточном расстоянии, чтобы разглядеть его лицо, понял чему тот радуется, как понял и то, почему его следы имеют запах Лежащего Зубра. Он отнюдь не был незнакомцем и чужаком. "Это же Большой Бык! - узнал его Ловчее Рыси и остановился от удивления. - Нет, не может быть! Но ведь это же Большой Бык! Ну да, конечно, это Большой Бык! Значит жив! Так вот почему следы так пахли. И правда ведь, Большой Бык как брат пахнет. Многие братья пахнут похоже".
Окружившие Большого Быка соплеменники выражали сильнейшее удивление и проявляли большую радость. Еще сильнее был удивлен Большой Бык. И не только удивлен, но и чрезвычайно обрадован. И было чему радоваться. Пять лет назад сородичи изгнали его из племени, что в те времена у людей было самым страшным наказанием после смертной казни, потому что, оказавшись один на один с беспощадной враждебной природой, большинство, а многие довольно скоро, неминуемо погибали, хотя слабых людей тогда не было. Правда, случалось, что кто-то проживал одиноко не один год в изгнании. Конечно, это были особенно сильные люди. Уже одно имя, какое носил Большой Бык, говорило о том, что он имел огромную силу. Только она и помогла ему выживать долго в тех условиях, в которые попал, а попал, надобно заметить, исключительно по своей вине. Удивлен и обрадован Большой Бык был сейчас потому, что узнал, что, оказывается, сородичи уже давно его простили. Радость его сменилась досадой, горьким сожалением: о если бы он знал, что прощен! Как бы поспешил он тогда в родное племя!
Автор предвидит недоумение читателя. Действительно, как же так, все знали о существовании изгнанного брата Лежащего Зубра, и никому не могло прийти в голову, что бродящий поблизости таинственный неизвестный, разительно похожий на Лежащего Зубра, и есть его брат? Однако в том-то и дело, что внешне они не были похожи, разве что издали. Но именно издали его и видели в последние дни соплеменники. В то же время помнили об отсутствии сходства между Большим Быком и Лежащим Зубром. А то, что братья похожи друг на друга издали, этого, пока те жили вдвоем в племени, никто не замечал, ибо люди всегда замечают чье-то сходство только с достаточно близкого расстояния, а похож ли кто-то на кого-то издали, на это никогда не обращают внимания. И все же не догадались соплеменники, что неизвестный - брат Лежащего Зубра не поэтому. А потому, что все были уверены, что он погиб. Они даже не могли предположить, что тот жив. Но почему? Что такой сильный охотник, как Большой Бык оказался способен прожить пять лет вне родного племени, еще можно было предположить, тем более, что часть этого времени он мог провести в каком-нибудь приютившем его другом племени (что, правда, выглядело маловероятным, учитывая особое отношение к иноплеменникам, о котором говорилось выше). Но главным образом никто не сомневался, что его давно нет в живых потому, что о гибели брата им сообщил Лежащий Зубр, когда возвратился из своего дальнего странствия, а почему сообщил, об этом читатель скоро узнает.
Но за что же Большой Бык был подвергнут столь суровому наказанию? За эту провинность почти во все времена и почти у всех народов существовала жестокая кара. Название этой провинности, а часто ее называли преступлением, было "прелюбодеяние". Мы знаем, что в Племени горного барса между мужчинами происходила жесточайшая борьба за женщин. Подобно своему брату Большой Бык не любил лишний раз подвергать себя смертельному риску и, когда была возможность, всегда старался избежать его, хотя трусом тоже не был. Выше говорилось, что исход поединков за право обладать женщиной был весьма непредсказуем, что нередко в этих схватках даже посредственный боец одолевал очень сильного. Большой Бык знал это, знал и то, что часто эти поединки кончались гибелью одного из противников. Большой Бык был хитер, а умен не меньше своего брата. Он быстро сообразил, что можно с гораздо меньшим риском для жизни обрести столь желанное счастье. Большой Бык вполне использовал свою неотразимость, а был он высок (конечно, по понятиям неандертальцев), весьма недурен лицом (опять же по мнению сородичей). Многим женщинам он нравился, иным даже очень. Единственным серьезным препятствием для осуществления любовных желаний была свирепая ревность мужей. Большой Бык был не первый, кто смекнул, что не только разящее оружие может быть верным средством устранения этого препятствия, но и обман. Он умел придумывать способы, позволяющие уединяться в зарослях леса с чужими женщинами тайно от их мужей. Таким образом он получил возможность наслаждаться счастьем обладания многими женщинами. Но, как известно, любое тайное когда-нибудь становится явным. Большой Бык был изобличен в одном случае прелюбодеяния. Ему пришлось скрестить палицы с оскорбленным мужем. Несмотря на безумную ярость его и немалую силу, Большой Бык победил. Тот вынужден был спасаться бегством. Большой Бык не стал преследовать побежденного, - согласно обычаю, в таких случаях это не делалось, - но объявил женой женщину, из-за которой вышел спор, потому что была она весьма хороша собой и после победы фактически уже принадлежала ему.
Первобытный ловелас решил покончить со своим холостяцким житьем, однако отнюдь не собирался расставаться со столь полюбившимися ему тайными развлечениями с чужими женами. Но его намерениям, по крайней мере, здесь, не суждено было сбыться. Потому что даже в те далекие времена прелюбодеяния не были приняты обществом. Поначалу случившееся всем показалось вполне соответствующим древним законам племени. В самом деле, разве Большой Бык не победил Бобра? Победил. Значит, Белая Лебедь - его, как и должно быть. Но почему-то у многих было ощущение, что произошло что-то необычное. Да, Большой Бык победил, но он не вызывал открыто Бобра на поединок за Белую Лебедь, а просто отбивался от него после того, как прятался с его женой в кустах, что заметила одна из собирательниц, которая, конечно, поспешила сообщить об увиденном обманутому мужу. Что-то в поступке Большого Быка и Белой Лебеди было неправильным, даже, как будто, предательским. Многие с тревогой подумали о том, а не уединяется ли и его жена подобно Белой Лебеди с Большим Быком? Кому-то показалось, что его женщина, отрицательно отвечая на такой вопрос, пришла в подозрительное смущение. Правда, это еще был не повод хвататься за дубину. Требовались доказательства неверности, а их не было. Особенно ревнивый муж Коршун воскликнул:
