Лежащий Зубр настолько был потрясен увиденным здесь, что даже почти не удивился, когда из леса на поляну вышла женщина с копьем. Она и была тем человеком, который шел по его следу. Ее звали Лэй. Она была одной из дэн. Лэй подошла к Лежащему Зубру.

   - Кто здесь ел людей? - спросил он.

   - Наши, - ответила она. - Некоторые не ели. Я не ела. Как можно есть людей? Пусть они и "белые карлики"..., но все же люди.

   Лежащий Зубр знал, что "белыми карликами" люди Племени волка называли людей его расы, то есть неандертальцев.

   - Война была, - продолжала дэна, - тяжелая война. Хотя их меньше было, чем нас, и все они маленькие были - таких, хотя бы, как ты, у них мало было - война все равно тяжелой была с ними. Мы не ожидали, что они такие сильные, что так драться будут. Наших восемь убили. И раненых много у нас было. Их четырнадцать погибло. И все раненые их к нам в плен попали. И много женщин их, и детей после боя наши сумели в плен взять...

   - Их тоже съели?

   - Да.

   - И детей?!

   - Да..., всех, - грустно произнесла Лэй. Она увидела гневное, выражающее сильное душевное потрясение лицо Лежащего Зубра и уже, как будто виноватым, успокаивающим тоном добавила: - вначале убивали, потом на костер клали... А то ведь есть такие, что живьем поджаривают. Наши так никогда не делают.

   - Да, много у вас добычи тогда было, - с горькой, мрачной усмешкой заметил Лежащий Зубр.

   - Да, долго тогда на охоту наши не ходили... Только пятеро ходили, кто не мог есть человечину. Я ела то, что они приносили. Если б могла, то ходила бы с ними на охоту. Но у меня тогда живот большой был.

   - Зачем Вы напали на них?

   - Мы не нападали. Это они напали на нас.

   - Но ты говоришь, что вы пришли сюда, а они уже здесь жили. Значит, это их земля. Они защищали ее.

   - Пусть бы ушли. Мы не хотели воевать. У нас незадолго до этого две тяжелых войны было. Никто из наших воевать не хотел. А эти хотели. Вот и получили что заслужили.

   - А зачем вы пришли сюда? Ну и жили бы там, откуда пришли. Зачем на чужую землю пришли?

   - Конечно, лучше бы нам там жить. Никто не хотел сюда идти. Здесь так холодно. А там тепло, хорошо.

   - Ну и зачем ушли оттуда?

   - Ушли, потому что к нам пришли. Сильные люди пришли. Племя быка. Я же сказала, что у нас две войны было. С ними было. Первый раз дрались - не выдержали наши. Врагов больше было. Пришлось отойти нам. В горы, скалы. Но не умели мы в горах охотиться. На равнине ведь всегда охотились. Да и холодно там, в горах. Холодней, чем здесь даже. Трудно нам пришлось там. Очень трудно... Тогда мы спустились на равнину и снова испытали силу. И снова враги были сильнее нас. Тогда мы решили - не пойдем больше в горы, пойдем на полночь и закат. Пусть там холодный край, но там равнины есть - мы снова сможем хорошо охотиться, будет много мяса.

   - Ты тоже воевала?

   - Первую войну нет - еще совсем девочкой была. Потом дэной стала. Во вторую войну уже воевала. Вот..., - она указала на маленький, едва заметный шрам на левом бедре, - память о той битве осталась. Страшная битва была. Все дэны погибли. И я бы тоже погибла... Чуть-чуть не погибла. Если бы Кор не выручил меня тогда, то погибла бы. Кор выручил, а сам погиб.

   - А здесь тоже воевала?

   - Нет, здесь не воевала. У меня большой живот был. Мой муж воевал, Шон... Погиб он... Вскоре потом ребенок родился... Он тоже умер. Так я одна осталась - ни мужа у меня, ни ребенка... Одна живу... Два года уже.

   - Два года? Почему? - удивился Лежащий Зубр.

   - Не хочу.

   - Если у женщины погибает муж, ее берет другой.

   - Нас, дэн, неволить нельзя. Нас можно взять только, если мы согласны. И мы в праве выбрать сами кого хотим.

   - И ты два года была без мужа? Никому не дала согласье? Никого не хотела?

   - Нет.

   - Но почему?

   - Мне было плохо с ним, с Шоном. Я даже пожалела, что выбрала его. Он меня любил... так грубо..., как зверь. После него мне никого не хочется... Вернее долго не хотелось... Теперь опять хочется.

   Лежащий Зубр хотел спросить: "Кого?", но онемел и внутренне замер - он вдруг догадался. Не случайно же она здесь. Значит, она шла за ним. Увидела, как он пошел в лес и пошла за ним. Ведь не просто же так. Он смотрел на нее, и теперь Лэй казалась ему самой красивой женщиной племени. Хотя до этого момента считал, что некоторые ее сородницы гораздо красивее. Он даже тайно был влюблен в них. Нужно заметить, что Лежащий Зубр, как его соплеменники, тоже не сразу оценил красоту кроманьонской женщины. Как и они, он прошел на этом пути те же этапы: вначале ему понравились только их стройные тела, а затем и лица.

   Лежащий Зубр глядел на нее в немом восторге, с благоговейным трепетом, как на высшее существо. Он по-прежнему не мог вымолвить ни слова, потому что боялся, что она назовет кого-то другого, и тогда нежданно явившаяся прекрасная надежда рухнет, вдруг поманившее счастье исчезнет, как чудесный сон. Надежду прибавлял особый, добрый, какой-то бархатно-нежный оттенок ее огромных серых глаз. Явно она что-то хотела сказать ему очень важное. Но если бы Лэй действительно желала отдаться ему, то разве бы так она смотрела сейчас на него? Конечно, не так. В ее глазах была бы страсть. Он хорошо знает, как женщины глядят на мужчину, когда желают его. И в самом деле, что это он возомнил о себе?! Разве он красавец? Для своих соплеменников - да. Но здесь его считают чуть ли не уродом. Если бы не его охотничьи подвиги, не его силовое превосходство над большинством местных мужчин, его, конечно, все бы презирали здесь и со временем съели бы, как съели коренных жителей этих мест, его собратьев по расе. Нет, Лэй он не мог понравиться. Несомненно, она имеет в виду кого-то другого. Но тут глаза ее полузакрылись, заволоклись туманным блеском. Именно так смотрят женщины, когда страстно желают отдаться.