– Только не это! Я не выношу тепло в размере одного градуса!

– Граждане пассажиры, Сыктывкар не принимает по невыносимым погодным условиям. Наш лайнер направляется на ближайший запасной аэродром, в город-герой Ливерпуль…

– Увы, граждане битломаны, их там уже нет. Отзвучали прощальные аккорды «Let It Be», разлетелись золотые жуки по свету. А больше там нечего делать, в этом унылом портовом городе. Да и погода у англичан ненамного лучше сыктывкарской. Круглый год дожди и температура плюс двенадцать…

– Ну почему? Летом бывает и четырнадцать.

– А зачем лететь так далеко? Запасные аэродромы есть и поближе. Например, в Швейцарии. Мирная, уютная страна, райский уголок в центре старушки Европы. Красивейшие пейзажи, прозрачный горный воздух, хрустальные потоки низвергаются с тающих ледников. Белоснежные вершины Альп отражаются в голубизне Женевского озера, окруженного старинными замками, живописными парками, цветущими лужайками. Чистейшая экология в сочетании с благами цивилизации. Уникальный пример симбиоза человека с природой, идеальное место для комфортной жизни…

– А зимой там еще лучше!

– О чем речь! По альпийским склонам, сверкающим под горным солнцем, рассыпаны горнолыжники в ярких костюмах. Вот кто-то из них, с хрустом закладывая виражи, стремительно летит по склону и вдруг резко тормозит перед тобой, обдав облаком снежного вихря. Из-под космического шлема и зеркальных очков сверкает ослепительная улыбка, и ты узнаешь ту блондинку у подъемника, которая с иронией взглянула на тебя, новичка, впервые вставшего на горные лыжи. Она жестом приглашает тебя за собой, в пугающую крутизну спуска, а ты разводишь руками, проклиная свою неуклюжесть и языковую беспомощность. И тогда она, резко оттолкнувшись палками, разворачивается в прыжке и уносится вниз, делая красивые виражи, а ты балдеешь от эротичности движений ее бедер и всей ее гибкой фигуры, обтянутой фирменным костюмом. А вечером, когда ты ужинаешь за деревянным столом в уютной харчевне, потягивая душистый глинтвейн у пылающего камина, за соседний стол усаживается веселая компания иностранцев, и среди них ты узнаешь ту самую блондинку. Она, в ярком свитере, с распущенными волосами и нежным румянцем на щеках, смеется шуткам друзей, призывно поглядывая на тебя. А дальше, а дальше…

– Чур меня! Изыди, нечистая сила! Не введи во искушение.

– Ага, попался! И ты, Брут, клюнул на крючок красивой жизни.

– Ничто человеческое. Кстати, а почему бы и нам не выбраться в горы? Конечно, не в Альпы, но в Карпаты съездить можно. У нас в главке есть группа энтузиастов горнолыжного спорта, собираются этой зимой в Закарпатье, на две недели. Присоединяйся.

– Придется брать отпуск.

– Ну и возьмешь половину. Здесь летом и так курорт.

– Ладно, подумаем. Швейцария-то нам не светит.

Да, в те годы можно было только шутить на тему дальних странствий: «И я хочу в Бразилию, к далеким берегам». Но это были шутки на грани дозволенного. Опять захотелось в Париж? Нехорошо. Советская молодежь мечтает о полетах на далекие планеты, а не в сомнительный Буэнос-Айрес. А ты откуда такой взялся, особенный? Откуда у тебя, советского комсомольца, такие нездоровые мечты? Как тебя воспитывали, кто твои родители? Уже расхотелось? То-то же. В общем так: на Марс можно, а в Бразилию нельзя.

– А по сути, вся эта заграничная экзотика – мишура. Да и сам туризм – погоня за миражами, развлечение бездельников. Бродить в стаде туристов по историческим развалинам и слушать байки экскурсоводов? Занятие для баранов. Бездарное времяпровождение.

– Ну почему? Разве неинтересно поездить, посмотреть мир, другие страны? С их природой, историей, достопримечательностями…

– Охота к перемене мест – признак внутренней пустоты. Мыслящему человеку внешние впечатления только мешают. Еще Модильяни заметил, что путешествие – это подмена истинного действия. И восточные мудрецы говорили: найти новое в себе – вот истинная находка. Можно обрести Вселенную, не выходя из дома.

– А другим художникам и писателям это помогает, дает толчок к творчеству. Множество шедевров создано в путешествиях…

– Ну, осмотрел ты эти полустертые камни, даже потрогал их рукой – и что? Вспомни, какие убогие предметы ты видишь в музеях. И чем они древнее, тем примитивнее, даже украшения царей. Значит, такой же грубой была и сама жизнь людей в прошлом. Полное разочарование. Ты вот мечтаешь прокатиться в гондоле, прикоснуться к обломкам пирамид, подняться на Эйфелеву башню, а это всего лишь среда обитания местного населения. Так же как ты сам забегаешь в ГУМ за шмотками, не замечая Кремля и храма Василия Блаженного, так и они спешат по делам мимо своего Нотр-Дама. Какая-нибудь римская мороженщица стоит возле Колизея, и ей этот Колизей надоел до чертиков! Вчера Колизей, сегодня Колизей, завтра будет Колизей.

И никуда от него не денешься. Как от тележки с тающим мороженым и бездельников-туристов.

– Но это память об исторических событиях, о великих людях…

– Все еще веришь в эти школьные мифы? Значит, ты тоже потенциальная добыча экскурсоводов. Которые водятся в окрестностях средневековых замков. Стоит этим хищникам учуять в группе туристов болезненный интерес к истории, как они набрасываются на зазевавшуюся жертву. Сначала запугивают какой-нибудь дурацкой легендой о герцоге-изувере, задушившем здесь юную жену. Потом парализуют волю ошалевших туристов байками о кровавых повадках местных вампиров и увлекают в ближайшее подземелье, где демонстрируют лучшую в округе коллекцию скелетов и пыточного оборудования на самый изысканный вкус. И наконец, добивают красочными описаниями пыток и казней…

– Постой-постой! А культура, шедевры искусства? Я бы в первую очередь посетил Флоренцию, колыбель Возрождения, город-музей. Говорят, у них там «Давид» стоит прямо на улице. А какие имена! Микеланджело, Леонардо да Винчи, Боттичелли, Джотто…

– Все это ты уже видел много раз, в репродукциях.

– Ну да. Это в твоем духе – оценивать «Джоконду» по фотографии в газете. А тебе не хочется посмотреть, как живут простые англичане, испанцы, французы? Поучиться уму-разуму у приличных людей. Как работают, как отдыхают. Лезут из кожи вон или делают свое дело не спеша. Какие отношения – на работе, дома. О чем говорят – с начальником, с женой, с друзьями. Куда идут вечером – домой или в любимую забегаловку. Что их радует, что огорчает…

– Да везде одно и то же! И в Неаполе, и в дельте Меконга, и в дебрях Манхэттена люди занимаются одним и тем же. Днем добывают средства для пропитания, а ночью реализуют второй основной инстинкт. Разве что с национальными особенностями…

– Так ведь в этих деталях самый интерес!

– В деталях интимной жизни? В дельте Меконга? Понятно…

– Ты пошляк! Речь совсем о другом. Разве не интересно, как проходит обычный день простого итальянца? Мне представляется, что после работы он направится в свою любимую тратторию. Сядет за столик на открытой террасе, увитой виноградником, и закажет спагетти, пиццу и бутылку кьянти. И будет весь вечер наслаждаться едой и вином, налетающим с моря ветерком, негромкой музыкой, бирюзой неаполитанского залива, полетом чаек на фоне заката. Болтать с хозяином о футболе, подмигивать смешливым смуглянкам, проходящим по мощеной булыжником старинной улочке…

– Еще одна сказка об Италии. На самом деле его ждет дома сварливая жена с кучей орущих детишек. И теща, для комплекта.

– А может, в это же самое время где-нибудь в Новой Зеландии уже совсем стемнело. И сидят у ночного костра пастухи, ужинают поджаренным на огне хлебом с сыром, запивают терпким домашним вином и вдыхают прохладу горного воздуха. Тишину вечера нарушает лишь треск цикад, неумолкающий шум реки в глубоком ущелье да ворчание собак, охраняющих стадо. А над головами у них глубокое звездное небо. Но не отыщешь на нем Полярную звезду…

– Ну вот! Ты и так все знаешь. А если приедешь туда, а там все бедное, жалкое, убогое? Обидно будет. Да и зачем из праздного любопытства отвлекать людей от дела, болтаться под ногами…