В Варшаву я таки сгонял, по настоянию отца, но всего на пару недель.
Чёрт, похоже, всё-таки батя наследником Александра не видит. Брат запутался в своих бабах, всем им пытался угодить, врал жене, любовницам, мямлил, нелепо изворачивался. Похоже, в этой реальности огромное влияние на наследника престола оказала смерть Пушкина в славном городе Казани, которую молва приписала брату – не уберёг дескать цесаревич солнце русской поэзии, напоил, поссорил с офицерами гарнизона, довёл до вынужденного самоубийства. И ведь прекрасно все знали, что Александр Сергеевич чисто по пьянке набедокурил, вынудил застрелиться не желающего с ним дуэлировать скромного гарнизонного поручика Храпова, большого поклонника поэта, а потом, проспавшись ужаснулся содеянному и себе пулю в лоб пустил. Да, «синдром пушкинский» психику цесаревичу всё-таки здорово «повернул»…
Потому-то и подталкивает отец меня к налаживанию добрых отношений с Паскевичем. Иван Фёдорович много лет наместничает в Царстве Польском, авторитет в армии и в стране – огромнейший.
Легендарный военачальник, как оказалось, живо интересовался моими похождениями на Дальнем Востоке и в Калифорнии. Несколько вечеров провели, расстелив на сдвинутых столах в его огромном кабинете, карты бассейна Амура и Северо-Американского континента.
Иван Фёдорович сравнивал боевые действия на Кавказе с войной САСШ и Мексики и посчитал, прикинув силы сторон, что после непременной победы у североамериканцев лет пять не будет желания и возможности напасть на Русскую Калифорнию. По мнению фельдмаршала, боевой порыв янки, после сильного ответного удара, сойдёт на нет. А массового самопожертвования от армии САСШ ожидать не следует, в то время как наши русские солдатики ого-го как любят Царя и Отечество.
И ведь Паскевич не с бухты-барахты такое утверждал. Нет, он читал европейские газеты, рассказывающие о войне САСШ и Мексики, именно он советовал императору обязательно поддержать инициативу Константина по отторжению у мексиканцев значительной части Калифорнии, сообразуясь исключительно с военной целесообразностью, – о золоте калифорнийском Иван Фёдорович ничего не знал. Зато прославленный полководец всецело одобрил моё нежелание занимать солдат муштрой и шагистикой, рассказав, как пострадал от Аракчеева, противясь превращению победителей Наполеона в акробатов с ружьями.
По возвращении в Петербург понял – Паскевич дал прекрасную аттестацию. Уж больно радостно и уважительно отец расспрашивал, как сошлись мы с Иван Фёдорычем…
Да уж сошлись, сработались. Чувствуется, придётся с фельдмаршалом в следующем году мадьяр усмирять. Цесаревич занят на достройке железной дороги Санкт-Петербург – Москва, открытие которой намечено на август 1849 года, вроде на пару лет раньше чем в нашей реальности. Ну, так тут и главного казнокрада Клейнмихеля заменили ответственные подрядчики и пост московского наместника, занимаемый братом, привёл к тому, что купечество старой столицы из кожи вон лезло, стараясь «московскую» половину магистрали запустить раньше, уесть чванно-чиновный Питер.
Пока же я видел, что на делах европейских российская аннексия Калифорнии не сказалась никак. Фридрих Энгельс, по биографии которого я в ТОЙ реальности писал реферат, и ЗДЕСЬ остановился в Кёльне, подзуживая в своих опусах поляков и мадьяр к вооружённому восстанию. Признаюсь, появилось желание послать пару ребят из «охранной роты», чтоб прирезали автора «Манифеста Коммунистической партии» и ярого русофоба. Но пока решил не рисковать – мои орлы хоть и наловчились топоры и ножи вколачивать в мишени и стрелять в движении, но основами шпионского ремесла владели слабо, а языками иностранными почти и не владели. Так и набрал их из гвардейцев и казаков, по принципу личной преданности. Они и не подводили, грудью закрыть готовы от бомбистов и стрелков-нигилистов. Хорошие ребята, – верные, отчаянные. Десяток самых толковых по прибытии в Петербург отправил учиться – будут держать экзамен на офицерский чин. Лейб-гвардии Финляндский полк сейчас изучает вооружение армии САСШ и практикуется в верховой езде. Отец не возражал по передислокации полка в Калифорнию, но выказал пожелание, дабы офицеры ехали исключительно добровольно. Да я и солдат возьму исключительно добровольцев – в гвардейских казармах калифорнийские плакаты пользуются бешеной популярностью, особенно когда со мной вернулись семьдесят лейб-финляндцев, проживших на североамериканском континенте пару лет. Они такую агитационную работу провели – через неделю или две после приезда офицеры Семёновского полка подходили с претензией – полста лучших, по 10-15 лет оттянувших лямку солдат решились уйти на лёгкую службу и волю к великому князю Константину, а думают о сём ещё пара сотен. Офицеры устраивать экзекуцию нижним чинам побоялись, мало ли, вдруг мне нажалуются, решились прочесть лекцию, с указанием на глобусе как далеко придётся добираться до Константинополя-Тихоокеанского. Однако эффект случился прямо противоположный, солдаты поняли – дурят их господа, не пускают в вольные солдаты-хлебопашцы, какого-то «колобка-глобуса» показали, не иначе обмануть хотят. Финляндцы если туда-сюда проехали, и мы смогём, к тому же великий князь разрешает ехать в далёкую Америку с бабой, а кто не женат – даёт денег на обзаведенье и девку молодую из сироток, шестнадцати годков – самый смак!
От таких подробностей я немало изумился, но отыскивать сказочника-первоисточник дело неблагодарное, пускай и дальше на проект переселенческий заливается соловьём курским…
Посмеялся вместе с семёновцами, просил не препятствовать добровольцам, а касаемо баб – пусть сами ищут суженых, великий князь им не сваха, а генерал-адмирал. Ну а семейным помощь в переселении будет обязательно.
Сибирское, точнее енисейское золото, привезённое в Петербург, ушло в казну. Нет, никакого грабежа, родитель честно рассчитался звонкой монетой, которая послужила ещё и «дымовой завесой». Дважды или даже трижды «забываясь» рассказывал, как вёз сундуки с золотым песком с Енисея до Владивостока и далее через океан. Как приманивал старообрядцев и казаков, якобы несметными сокровищами в горах калифорнийских сокрытыми, потрясая золотом сибирским, – ну вот позарез нужны переселенцы в русскую Калифорнию, а народ ехать не хочет, может на золотые россыпи поедет, как думаете, господа?
Байка зашла хорошо, придворные сплетники изрядно её разукрасили подробностями. И теперь пускай американцы и британцы думают, даже получив реальную информацию о работе золотоискателей в долине реки Сакраменто, – не обманутые ли это великим князем бедолаги с лотками рыщут.
Так, надо прикинуть, если всё пройдёт нормально, я папашей стану в конце апреля – начале мая 1849 года. Нормальный повод остаться в Петербурге, не мотаться за восставшими венграми, тем более орден Святого Георгия четвёртой степени у меня уже имеется – за присоединение к Российской империи Приморья и Калифорнии. Это всяко почётнее, чем в ТОЙ реальности – за Венгерский поход. Ещё бы с Крымской войной «порешать», ну да – попробуем!
Глава 2.
Генерал-майор Сергей Вениаминович Образцов волею великого князя Константина ставший генерал-губернатором Русской Америки, вертел в руках новенький «драгунский кольт». На столе лежал выпущенный чуть ранее «техасский кольт» или «кольт Уолкера».
По три револьвера каждого вида были доставлены доверенным человеком Образцова в Николаевск-Американский, который генералу ужасно хотелось назвать по старой привычке фортом Росс. Однако поименованный в честь государя город (да уже город, пусть небольшой, но город) должно проговаривать правильно!
Сергей Вениаминович беззлобно чертыхнулся, великий князь несмотря на славу поэта, ученика самого Пушкина, почему-то не понимал, что торжественные и помпезные Константинополь-Тихоокеанский и Николаевск-Американский переселенцы и солдаты мигом переиначили в Константиновск, Николаевск…
Нашлись, нашлись умники изрекавшие и «Костеокеанск», «Миколмериканск» – и ведь непонятно, издеваются над императором и великим князем, или искренне выговорить не могут «титульные» названия. Таким грамотеям бдительный жандармский полковник Михеев даже хотел устраивать принародную порку, Образцов еле уговорил «главжандарма всея Русская Америка» ограничиться строгим внушением и разучиванием в участке как должно называть города.
