Тем более батя меня "сказочно возвысил" – дал чин генерал-адмирала. Понятно, что девятилетний вундеркинд определять политику флота не будет, вплоть до совершеннолетия – учёба, учёба, учёба. Хорошо то, что начался "курс молодого бойца" под руководством таких глыбищ как Литке и Невельской (Невельской глыбища авансом на будущее, ну я-то знаю) на судах Балтийского флота. Сбежать от маменькиного догляда под крыло к Фёдору Петровичу – что может быть лучше? К тому же адмирал активно работал по вопросу "Великого Северного Морского пути", обобщал всю информацию о плаваниях поморов, обо всех случаях зимовок и так далее. Вариант с шагистикой в "моём" лейб-гвардии Финляндском полку абсолютно не вдохновлял и я с превеликой радостью перебрался на корабли учебной эскадры, постигая заодно тяжёлую морскую науку. Английский, немецкий, французский, латынь, математика шли существенным довеском к морским дисциплинам. Скучать и бездельничать просто не получалось.
В навигацию 1837 года флагманским кораблём эскадры Литке стала "Аврора". На "дедушке" легендарного революционного крейсера и состоялся разговор, во многом определивший как будет развиваться российский военный флот. Литке, Невельской и я неспешно ужинали и обсуждали последние новости с Дальнего Востока, где назревал конфликт Китая с Англией из-за торговли опием. Мнение Кости, что России выгодна свара, а ещё лучше война просвещённых мореплавателей и азиатов, ведь под шумок можно послать сильные воинские отряды на Амур, дойти по великой реке до Сахалина, устроить там порт – базу Российского Тихоокеанского флота, отобрать значительный кусок территории у Китая, разорвав наконец то позорный Нерчинский договор, офицеры восприняли с одобрением. Невельской тот прямо ёрзал на диванчике, так хотелось человеку открывать, присоединять, исследовать…
Флотские офицеры держались с Константином свободно, скидку на годы, конечно, делали, но отдавали должное уму и сообразительности юного генерал-адмирала. Потому лишь вежливо покивали на заявление великого князя, – дескать, будущее флота, за паром и пароходами, а парусники хороши лишь в океанских плаваниях, на Балтике же надо по примеру англичан, только что достроивших первый океанский пароход полностью "железный", завести отдельную эскадру из кораблей снабжённых машинами. И непременно чтоб без парусов, и учить, учить, учить матросов и офицеров, готовя кадры для нового флота. Далее Костя начал размахивать руками и нахваливать пароход Черноморского флота "Метеор", отличившийся в русско-турецкую войну 1828-1829 годов. "Метеор", в безветренную погоду, немало потрудился, поспособствовал скорейшему взятию Анапы. Такие корабли, не зависящие от капризов погоды, и составят флоты будущего!
Фёдор Петрович, слушая питомца, согласно кивал головой, Литке привязался к Константину, искренне считал его надеждой России и лучшим кандидатом на престол, нежели чем мечтатель и романтик Александр, изрядно накуролесивший с фрейлинами и спешно отправленный мудрым родителем в большое путешествие по стране.
Неожиданно по городам и весям России за братом увязался Пушкин. Очевидно, потребовалась Александру Сергеевичу хорошая встряска, поднадоела сытая петербургская жизнь, острых ощущений захотелось. А быть может повидаться с друзьями, ссыльными декабристами решил поэт, кто знает. Но батя против променада Пушкина с цесаревичем не возражал, наоборот, всячески убеждал ехать, напирая на то, что гений, вдохновится просторами и мощью державы-исполина и создаст эпическое произведение о России матушке.
Да, не моя эпоха, не моя. Попасть бы в 1903 год, накануне Русско-японской – там за пару сотен человек могу рассказать кто и что делать будет, едва ли не по дням и часам, вплоть до атаки японскими миноносцами Артурской эскадры и заключения Портсмутского мира…
А это время очень посредственно знаю. Помню, вроде батя ухлёстывал за Натальей Николаевной по версии одних пушкинистов, но другие сие решительно опровергали. Хрен их знает – что там было, чего не было. А если у спасённого мною поэта "переклинит" и он, посчитав себя рогоносцем, станет цареубийцей? Гении они такие, непредсказуемо-прибабахнутые. Так что – езжай с цесаревичем, Александр Сергеевич и пиши, пиши, пиши. Ну а коварный Константин твои рифмы от 1837 и позже заучит и "перекинувшись обратно" затроллит поклонников Пушкина иной реальности, в 21 веке. Как же охренеют исследователи творчества поэта – ведь не бывал ТАМ, У НАС, Пушкин в ряде городов, которые он ЗДЕСЬ посетит с наследником престола и наверняка чего-нибудь да напишет. А стиль мастера ни с кем не спутать. Ох, знатный ржач приключится!
Однако же – грех жаловаться, прижился я в этом времени, уже отождествляю себя с Костиком, родителей и братьев-сестёр люблю и чту. И не было ни малейшего желания (хотя есть возможность) приготовить "обратный эликсир". Зачем? Впереди столько интересного, Крымскую войну надо, нет, не переиграть, – предотвратить, Аляску отстоять, привязать её покрепче к России-матушке. Ну а там видно будет.
По калифорнийскому форту Росс работу вёл неспешно. Для начала на огромной карте отметил флажками населённые пункты в американских владениях, а когда венценосный папенька зашёл пожелать сыну доброй ночи, то застал Костика у географической карты, как раз втыкающего флажок на место форта Росс.
– Хорошо придумал, Костя, – папе моя затея с флажками явно понравилась, – смотри какая большая наша Россия – величайшая в мире держава.
– Да, папа! И там где поднят русский флаг, он никогда не будет спущен! А на карте ещё много мест где можно основать российские поселения.
– Сынок, ты не по годам умён, – батя расчувствовался, – когда вырастешь, встанешь во главе флота и отобьёшь у нехристей Константинополь. Будешь там царствовать! Константин в Константинополе! Как твоя великая прабабка завещала!
– Царьград оставим брату Саше, а я стану основателем нового города, Константинополя Тихоокеанского, на американском материке!
И воткнул загодя припасённый флажок то ли в Орегон, то ли в север Калифорнии. Ну, в место на карте, где этим штатам положено быть созданными в ТОЙ, моей родной реальности.
Эмоциональный папаня скомкано пожелал доброй ночи продвинутому сыну и поспешно удалился.
Мне "морские командировки" нравились. Как здорово вырваться из дворца, набитого соглядатаями и подхалимами, пообщаться с офицерами флота, людьми образованными, имеющими кучу прожектов по присоединению к Российской империи отдалённых территорий. Очевидно, через них на Константина и вышли осенью 1837 года представители Российско-Американской компании. Во всяком случае, пришли они с Литке.
Мнение юного генерал-адмирала о необходимости сохранить форт Росс и укрепить позиции России в Калифорнии "русские американцы" горячо разделяли, но сетовали на безденежье, малолюдье и "наезды" мексиканцев, гордящихся изгнанием прежних испанских властей и презирающих европейцев. На Карла Васильевича Нессельроде, что интересно, не жаловались. А ведь именно эта сволочь преизрядно нагадила Российско-Американской компании, "зарубив" в 1825 году проект переселения купленных компанией крепостных крестьян в Русскую Америку, с предоставлением им там свободы, да и в иных многих случаях пакостил, сволочь. Нет, надо думать, что делать с Нессельроде, на посту министра иностранных дел Карлуша будет херить все начинания молодого Константина, папенька верит этой мерзкой обезьяне. А то Карл Васильич уже топит в бесконечных бюрократических согласованиях дальневосточные экспедиции, постоянно откладываемые, по тем или иным надуманным причинам. Подстилка австрийская! Первый кандидат на устранение! Отправлю, непременно отправлю Нессельроде "в гости к Пушкину".
Да, увы, – Александр Сергеевич роковой 1837 год не пережил. Не судьба видно, не судьба. Путешествуя с братом Сашей поэт "отпустил тормоза". Начал неумеренно выпивать он ещё в Петербурге, видно потому и решился уехать подальше от нотаций жены, встряхнуться.
