Такая красивая легенда, запущенная мной из-за решётки, и пересказанная охраной гауптической вахты знакомым, облетела Санкт-Петербург менее чем за сутки. Молодому и красивому Косте сочувствовал весь слабый женский пол столицы. За исключением мадам и мамзелей семейства Клейнмихелей, разумеется.
Родитель, которому доложили о причине неожиданного нервного срыва прежде уравновешенного Константина "сдал назад" и велел непокорному сыну отправиться во дворец, под домашний, так сказать, арест.
Далее оставлять в одной берлоге двух медведей было никак невозможно. Клейнмихеля папаня ценил, меня любил и, наверное, всё-таки тоже ценил. Потому и принял Соломоново решение – выпнуть Костю до шестнадцатилетия в Москву под крыло старшего брата, а по осени отправить в Европу – перебеситься и найти невесту. Впрочем, кандидатуры уже были.
Но тут уже взбрыкнул я. Дело в том, что после триумфа песни, вы будете смеяться, но её и в этом мире назвали "Эхо любви", к Константину дня не проходило, чтоб не приставали поклонники и поклонницы таланта, умоляя осчастливить очередным шедевром.
И Костик сдался. За полгода были "созданы" такие эпические вещи как "Кавалергарда век недолог", шуточная "Всё могут короли", лирически-патетическая "Любовь настала", там Роза Рымбаева пела, но песня то унисекс, спеть может и мужчина, что Костя и сотворил с огромным успехом, единственно заменив "вся планета" на "вся Россия". В "Надежде" была переделана строчка про аэродромы, а телеграммы здесь уже входили в обиход и были страшно модным словом. Строка про "синие московские метели" заставила местных конспирологов перебирать девиц проживающих в старой столице, но особ, к кому неровно дышит Константин, насчитали то ли семь, то ли восемь.
Вот так, "по мелочи", набралось за десяток песен, вернее стихотворений, которые великий князь издал небольшой книжечкой тиражом в две тысячи экземпляров, выставив невероятную цену в пять рублей. Ну а что – аристократы люди небедные, купят, дабы заполучить автограф поэта и художника. Да, все рисунки в книжке были также моих рук делом. Особенно удался тот, где лихие кавалергарды, списанные с портретов генералов, героев войны 1812 года и преизрядно "омоложенные", впрочем, легко узнаваемые, гонят французские полки…
Посвящена была книга Жуковскому. А как иначе – наставник! Так и было начертано: "Моему Наставнику и Учителю, Василию Андреевичу Жуковскому". И хотя народная молва числила великого князя учеником Александра Сергеевича, но после трагической гибели поэта в Казани и всего с ней связанного, в семье Романовых о Пушкине упоминать было не принято. Не стал и Костя нарушать негласный уговор. Да и сделать приятное милейшему Василь Андреичу – дорогого стоит.
Так вот, все песни без исключения стали хитами, ещё бы! Но наибольшей популярностью пользовалась шуточная "Всё могут короли". Хорошо так зашла в дворянскую среду – юморная, слегка фрондёрская. Ах как её пели!
Жил да был, жил да был, жил да был один король.
Правил он, как мог, страною и людьми
Звался он Луи Второй, звался он Луи Второй,
Но впрочем песня не о нем, а о любви.
В те времена жила красавица одна,
У стен дворца она пасла гусей.
Но для Луи была милее всех она,
Решил Луи что женится на ней.
Все могут короли, все могут короли,
И судьбы всей земли вершат они порой,
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
Я женюсь, я женюсь, я женюсь Луи сказал,
Но сбежались тут соседи короли.
Ой какой же был скандал, ну какой же был скандал,
Но впрочем песня не о нем, а о любви.
И под венец Луи пошел совсем с другой.
В родне у ней все были короли.
Но если б видел кто портрет принцессы той,
Не стал бы он завидовать Луи.
Все могут короли, все могут короли,
И судьбы всей земли вершат они порой.
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
Но что ни говори жениться по любви
Не может ни один, ни один король.
Не может ни один, ни один король.
И я решил немножко пофрондировать, почтительно но твёрдо ответствовал грозному родителю, что в Европу поеду, и женюсь на той, кого они мне с маменькой подберут, но через четыре года. А с шестнадцати до двадцати я намерен пройти по маршруту брата Саши до Сахалина, там пересесть на фрегат и добраться до американских владений России. Ну а потом, возмужав и перебесившись, можно и под венец. Папа с мамой обрадовались, если уж вояж Саши, превратил ветреного цесаревича в примерного семьянина, то флотскому Костеньке, с детства "залипавшему" у географических карт, попутешествовать сам Бог велит.
Всё пошло "по старой схеме", как и при "Особой Восточной экспедиции цесаревича Александра". Выкликнули полторы тысячи молодых казаков, восемьсот пятьдесят молодых солдат и офицеров подшефного лейб-гвардии Финляндского полка, сопроводят Константина в качестве ездящей пехоты. Сам полк оставался в Петербурге, но в батальон, отправляющийся с великим князем, влились по сотне гвардейцев от преображенцев, семёновцев и измайловцев. Популярность поэта и фехтовальщика Кости была столь велика, что на одну офицерскую вакансию, претендовали по семь-десять человек. Всё же "достали" меня учителя фехтования, последние два года усиленно занимался. Честно говоря, сначала сублимировал, переключал "дурную энергию", но потом, даже накоротке сошедшись с милой вдовушкой двадцати трёх лет, подобранной по каналам матушки (три года была в браке, муж коллежский секретарь, ревизовавший заложенные имения, два года как помер от разбойничьего топора) занятий не прекратил, и стал легендой Петербургского фехтовального сообщества. Как я упоминал, при перебросе произошло "наложение матриц" и реакция у Кости была "за двоих", равно как и координация. "Попятнать" великого князя было невозможно, равно как и парировать его невидимые "простому смертному", стремительные выпады. А если б вы только видели, как я работаю сразу двумя шпагами, или двумя саблями. Жаль, что при возвращении в век двадцать первый сей талант утратится. Но покамест нет желания возвращаться. Очень уж тут интересно.
У Саши с Мари родилась девочка, назвали Натали. Молодые супруги "старались" не покладая, гм "рук", и в декабре 1843 года Александр вновь станет отцом. "Дедушка Коля" ждал внука. Впрочем, чего ему париться – четыре сына, каждому подберут "производительницу". Ведь невест присматривают из семей многодетных, чтоб плодились так сказать и размножались династии.
Мне честно говоря плевать было кого "назначат" в жёны. В мои то шестьдесят годочков разума (сорок пять ТЕХ и пятнадцать как Костя) и в шестнадцать годков потенции быть циником и пофигистом легко и приятно.
План Экспедиции был прост как палка. Фрегаты "Паллада", "Аврора", "Диана" и "Константин" спешно укомплектовывались лучшими кадрами и чинились. Это и будет моя эскадра. Но, до Сахалина доберусь по суше, не мили считая – вёрсты. Только потом, Амур проинспектировав, побывав в "именной" станице Константиновской, ступлю на палубу "Авроры". Пару кораблей оставлю базирующимися на Александровск-Сахалинский, а на двух двину до Петропавловска – Новоархангельска – Форта Росс. Калифорнийский плацдарм российской империи здесь не продан, наоборот, руководство Российско-Американской Компании, в общении с ушлыми мексиканцами "перевело стрелки" на Костика. По дипломатическим каналам рулившие с недавних пор в Калифорнии "латиносы", получили из Мехико знатный втык и категорический приказ не зариться на территорию, принадлежащую сыну императора и генерал-адмиралу Российского флота. Так что Форт Росс если и не процветал, то и угасать не собирался. Посмотрим, посмотрим. Золото Калифорнии, тем паче Аляски в казну российскую пока не поступало, не было его, одни лишь предположения, потому то и хотелось по дороге остановиться на "исторической Родине" в Красноярском крае и глянуть на тамошних Крезов, эдаких "новых русских середины девятнадцатого века".
