— Сейчас или никогда, Тим. Сейчас или никогда, — повторял я шепотом себе под нос.

Должно быть, со стороны это выглядело довольно странно: я вдруг поднялся со стола и направился через весь зал, да и еще что-то бубнил себе под нос. Я подошел к ведущему и выхватил у него из рук микрофон.

— Извините, я сейчас верну. Мне очень нужно. Спасибо, — проговорил я, даже не выслушав его ответа.

Мужчина стоял и хлопал ресницами, не понимая, что происходит. Все замолчали и начали смотреть на меня. Только музыканты продолжали играть. Кажется, играло что-то из Битлз. Любимая группа моего папы. Но я не уверен. Я тогда слишком сильно нервничал, чтобы помнить такие подробности. Я подошел к столу отца и широко улыбнулся, крепко сжимая микрофон в руках. Наверное, от нервов.

— Сынок, что происходит? — спросил шепотом он.

Я проигнорировал его вопрос и обратился к залу:

— Хм-хм, минуточку внимания. Извините, что прервал веселье. Все таки свадьба, — усмехнулся я. — Но у меня есть кое-что важное, чтобы сказать. Тебе папа.

Я посмотрел на отца. Он был слегка напуган и нервно улыбался, не зная, что от меня ожидать. И я его понимал. Затем я снова повернулся к гостям и начал свою речь.

— Хотел бы начать из далека. Надеюсь, вы не против. Все вы помните мою маму, так ведь? Кэти Норвуд. Со многими из вас наша семья знакома давно. Так что вы точно должны знать ее. Так вот. Моя мама была чудесной женщиной. Одной из лучших. За свои двадцать два года я даже и не встречал таких людей. Мне очень жаль, что ее больше нет. Но не будем о грустном.

Я ходил из стороны в сторону. Десятки знакомых лиц смотрели на меня и внимательно слушали. На лбу выступил холодный пот от волнения. Рука, в которой был микрофон, дрожала. Я не мог это контролировать. Но я не мог перестать говорить. Мне было важно быть услышаным.

— Она была не только замечательным человеком, а и хорошой женой и матерью. Но главное, она была счастливой женщиной. За все годы, что я ее помню, моя мама ни разу не плакала. Хотя, — я сделал небольшую паузу, — плакала, но только от счастья. Я помню, как в детстве мы ездили на пляж и наблюдали за закатом. Она плакала каждый раз, а я не понимал почему. Но когда я спросил ее об этом, мама сказала мне, что это слезы радости. Там было слишком красиво, и она не могла сдержаться. Мама была очень тонкой натурой. Ну вы знаете. Наверное.

Я снова посмотрел на отца. Его глаза блестели от слез так же, как и мои. Трудно было сдержаться.

— Еще я помню, как она смеялась со слезами на глазах, когда папа заполнил весь наш дом ее любимыми цветами. И все они были разного цвета. Был ее день рождения. Ей исполнилось двадцать восемь. Она бегала по комнатам и фотографировала каждую, чтобы сохранить это на память. Я никогда не видел ее более счастливой, чем в тот день.

Я рассказывал о маме, а по щекам текли слезы. Воспоминания жгли изнутри. Мне казалось, что каждый мой орган пропускал всю это боль через себя. Мой голос слегка дрожал. Но с каждым словом я как будто освобождался. Я отпускал маму. Я принимал тот факт, что ее больше нет и нужно жить дальше.

— А мое самое любимое воспоминание, когда отец принес домой Лаки. Это наш пес. Для тех, кто не знает. Мне тогда было лет пять или шесть. Точно не помню. Но я не просил собаку. Я вообще был не в восторге. Не знаю почему, но я не имел какого-то особого желания завести домашнее животное. Вот таким вот странным ребенком я был. Но папа принес его не мне, а маме. Она рыдала без остановки, обнимая этого бедного пса и целуя в его черный нос. Так сильно ей хотелось собаку. Это была мечта ее детства, и отец осуществил ее. Я помню еще кучу таких моментов, когда своими добрыми и заботливыми поступками мой папа заставлял маму плакать. Но я точно могу сказать, что она ни разу не рыдала из-за чего-нибудь плохого. Такого никогда не было. Отец оберегал ее от любого негатива.

Я вытер глаза рукавом пиджака и повернулся к столику жениха и невесты. Папа сидел в слезах, а Ханна крепко сжимала его руку, не сдерживая слез тоже. Он смотрел на меня и не мог отвести взгляда. Так же, как и я.

— И к чему я веду, — усмехнулся я. — Ханна, ты выбрала идеального мужчину. Он в жизни не посмеет обидеть и заставить тебя плакать. Если только от счастья. Поверь мне. Ведь он умеет вести себя с женщинами. Особенно с теми, которых любит. В этом я точно не похож на него.

Я повернулся к нашему столику и посмотрел на Сторми. Она сидела неподвижно и внимательно слушала все, что я говорил. Мы не разговаривали с ней ни разу за этот вечер. Только поздоровались в начале и все. Мне было стыдно. Да и не мог подобрать нужных слов.

— Ну ничего. Я постараюсь исправиться. Обещаю.

— Сынок…

— Подожди, пап. Я еще не закончил. Мне хочется сделать это при всех. Чтобы ты понял, что я правда изменился и понял все свои ошибки.

— Господи, о чем ты, Тим?

Его голос был взволнованым и слегка дрожал. Ханна поддерживала его, сжимая крепко руку. Но эмоции давали о себе знать.

— Прости меня, пап. Извини за то, что я был ужасным сыном. Просто отвратительным. За то, что вел себя, как тот еще гавнюк. Ты не заслуживаешь такого ребенка, как я. Мне правда очень стыдно. Я не хочу чтобы из-за моих выходок ты подумал, что я не люблю тебя. Потому что это не так. Я безумно люблю тебя. Правда. Ты один из тех людей, которые восхищают меня и заставляют меняться в лучшую сторону. И я благодарен за это. Я благодарен за то, что именно ты мой папа.

Я вернул микрофон ведущему и направился на свое место, где меня ждали друзья. Они смотрели на меня восхищенными глазами. Как будто я только что спас мир от конца света. Мне было неловко. Даже слишком.

— Подожди, Тим, — крикнул отец.

Он вылез из-за стола и подбежал ко мне.

— Я тоже очень сильно люблю тебя, сынок. Больше, чем кого-либо в этом мире. И я безумно любил твою маму. Я до сих пор ее люблю. Кэти навсегда останется частью моей жизни. Частью нашей жизни, сын.

Папа схватил меня за плечи, и я угодил в его объятия. В тот момент я почувствовал себя счастливым и свободным. Освобожденым. Прощение отца освободило меня от тех оков, что тянули меня вниз своей тяжестью. Даже стало легче дышать. Я не мог поверить, что нашел в себе силы и мужество сделать это. Признать, что ошибался на глазах у всех. И попросить за это прощение. Я был горд собой в тот момент. Хоть что-то в своей жизни я сделал правильно.

Сторми

Дейв крепко обнял своего сына, и все гости в зале начали аплодировать. Странно. Я была удивлена поступком Тима. Мне и в голову не могло прийти, что парень сделает это на свадьбе. Это было чертовски смело.

— Не могу поверить, что он это сделал, — сказал Питер, как будто бы не верил собственным ушам.

— Да, я тоже, — добавила Эн.

Все мы были немного в шоке. Ребята начали перешептываться. Кайл и Питер клялись, что они и понятия не имели, что Тим так поступит.

— Все, тихо, он идет сюда, — прошептал Кайл.