— Она возьмёт мою фамилию, — оживает Дима.

Я с облегчением киваю, как никогда рада перемене разговора, но обычно немногословный Димка внезапно поднимается из-за стола.

— Нет, ты не поняла. Юлия Борисовна, — взгляд моего парня находит маму, а потом сразу Белова, — Владимир Иванович, я прошу руки и сердца вашей дочери.

Оля громко ахает, я непроизвольно впиваюсь ногтями в мякоть ладоней, не в силах справиться с эмоциями.

— Это надо не меня спрашивать, — улыбается мама, первой придя в себя.

Дима кивает и опускается на одно колено, извлекая из кармана синюю бархатную коробочку и открывая ее:

— Ань, ты выйдешь за меня?

Мир перед глазами плывёт, я несколько раз щипаю себя за руку, а потом неуверенно киваю.

Макеев хлопает в ладоши, брат присоединяется, и вскоре рукоплещет вся компания. Я же оказываюсь на ногах возле Димки, тот надевает кольцо мне на палец — руки обоих ощутимо трясутся — а потом целует меня:

— Я люблю тебя, — шепчет Дима.

— И я тебя люблю, — почему-то эти простые слова застревают в горле.

Димка! Мой родной, любимый математик! Кто бы знал, во что выльется наша встреча в буфете!

— Уверена, что не пожалеешь? — подтрунивает Щукин.

— А ты? — парирую я.

— Глупая! — сердится Димка.

— Сам такой! — отбриваю его выпад я.

Щукин смеётся, а я крепко-крепко обнимаю его, как никогда наслаждаясь теплом тела родного человека.

Анна Щукина. Мне нравится.