Я не выдерживаю. Слова сами со стеклянным, дребезжащим звуком, выбегают из моего рта и падают вниз.

Я не хочу быть перед ней слабым. Но тут уже ничего от меня не зависит.

Доказательства предательства Яны, надо сказать, окончательно меня подкосили.

- Тебе есть смысл, ради кого жить дальше, - я даже не сразу понимаю, что эти слова звучат на самом деле. - На одной Яне мир не заканчивается.

Неужели она наконец решила признаться?

- На себя намекаешь? - кое-как выдавливаю я.

- Да, на себя, - шепчет Алина и внезапно оказывается вплотную ко мне так, что я утыкаюсь взглядом прямо в отметину. - Я - Алина.

- Я смог запомнить, не переживай, спасибо за беспокойство. - я, наверное, специально издеваюсь. Уж слишком долго она молчала!

Линка трясет головой, и на ее ладони оказывается пара линз. А потом в другой ладони - парик.

Да, меня это тогда обидело. Она правда думает, что эта маскировка поможет ей спрятаться от меня.

- Я - Алина Савинова. А Никита - твой родной сын. И я очень тебя прошу: живи ради нас.

Дождался. Я уж боялся, что никогда не услышу ее признания.

- Линка… - медленно произношу я и наконец делаю то, о чем так долго мечтал: целую ее. Вкус ее губ все такой же сладкий, как много месяцев назад.

Я соскучился. В конце концов, я ведь так любил ее. Если бы меня не предавали постоянно девушки…

В легких наконец заканчивается воздух, и я отрываюсь от ее губ.

Наконец-то!

Алина вопросительно смотрит на меня. Я даже не понимаю значения ее взгляда, пока она не произносит:

- Наконец-то?

Я сказал это вслух?

Я не выдерживаю и хватаю локон ее пушистых волос. Раньше, в прошлой жизни, я обожал играть с ее прядями. И сейчас повторяю это действие из далекого далека: накручиваю их на палец.

- Неужели ты думаешь, что я мог тебя не узнать? Я похож на идиота, который не помнит девушек, с которыми встречался? - вздыхаю я.

- Я тебе не верю, - она правда так думает?

В моих глазах, наверное, отражается насмешка, я машинально кидаю взгляд на полумесяц, и Алина, наконец, понимает. Ладошка вздергивается к шее, а в зрачках танцует испуг.

- Вот видишь, - я гордо улыбаюсь. - Да и кто, кроме тебя, будет поглощать шоколад в таких количествах?

- Бананы тоже, - бурчит Алина, и меня накрывает чувство радости. Она все еще помнит наш извечный спор?

Линка буравит меня взглядом, переходя в свою любимую позу - монумент девушки с возмущенно скрещенными руками на груди. Я знаю этот жест: она мне не верит.

Что ж, у меня есть доказательство.

Любимый магазин Алины я нахожу сразу. Взгляд свободно скользит по полкам,

задерживаясь на всех флаконах. Так, кажется, это был либо светло-фиолетовый,

либо розовый.

Чувствуя себя девушкой, выдергиваю из специального стакана тонкую бумажку и пшикаю на нее из ближайшего флакончика - розового.

Слишком терпкий запах. Совсем не для нее.

Повторяю эту же процедуру для фиолетового пробника, втягиваю в себя воздух,и меня накрывает.

Линка встает перед моими глазами. Улыбается, глаза сверкают, пряди волос щекочут мое лицо.

- А ну иди сюда! - я приманиваю ее к себе. Доверчивая Алина пододвигается ближе и тут же коротко верещит: мои пальцы пробегают по ее беззащитному животу.

- Андрей, не надо, я боюсь щекотки! - она задыхается от смеха.

- Я знаю! - я злорадно сверкаю глазами.

Это ее духи. Я уверен в этом. Сжимаю флакончик в ладони и выхожу из здания.

Протягиваю коробочку Алине, и ее расширенные глаза свидетельствуют о многом.

- Ты притворялся?! - какое возмущение. Великая актриса, честное слово!

- Ты притворялась - и я тоже решил, - справедливо, не находишь?

- Андрей! - и ее руки обхватывают меня за шею.

Когда ее головокружительный запах уже туманит мне голову, до меня внезапно доходит.

- Никита - твой родной сын. - ее слова эхом повторяются в моей голове.

- Подожди. Как ты сказала: Никита - мой сын? - я отстраняю ее в сторону и дергаю балконную дверь.

- Папа! - это первое слово, которое произносит ребенок, когда видит меня.

Страшная правда настигает меня и безжалостно бьет в живот.

Никита знал, что я его отец. В тот день он назвал меня папой вовсе не потому, что считал отцом любого парня. Он знал своего папу.

- Мы уходим, - я ужасно боюсь, что слезы вырвутся наружу.

Я не выпускаю своего сына из рук. Алина идет рядом молча, а потом со смехом произносит:

- Ты же говорил, что узнал меня. Тогда почему не знал про Никиту?

- Да потому что я понятия не имел, что это ребенок от меня! - вырывается у меня.

Алина резко разворачивается, и от ее глаз льет такой упрек, что я внезапно понимаю, что она ни в чем не виновата.

- Что ты сказал?

Я не могу озвучить ей то, к чему невольно возвращался мыслями все это время.

- Что случилось? - Алина заглядывает мне в глаза. Она всегда была упрямой.

Может, стоит наконец все выяснить?

Злосчастное фото так и хранится в моем телефоне, в отдельной папке, куда я вновь и вновь из каждого мобильного переносил наши фотки.

- Таня… - боль из каждой клеточки ее тела.

А потом Таня сама всплывает в моей памяти. Кажется, эта та самая девчонка, которая тогда была с Алиной, когда мы только познакомились.

Как я мог в это поверить? Как я мог заподозрить любимую девушку в измене?Как я мог оказаться таким ослом? Как я мог потерять так много времени? Нашего времени и времени нашего сына.

- Как ты мог такое обо мне подумать? - она словно озвучивает мои мысли.

- - Поверь, я уже более чем жестоко поплатился за это. - хрипло выдыхаю я. - - Я не видел рождения нашего сына. Не видел его первых шагов. Не слышал его первых слов. Даже не знал о его существовании - и продолжал жить!

- Прости меня, - как только ОНА может просить У МЕНЯ прощения? Ведь все должно быть наоборот!

- А ты - меня. Если сможешь. - я не знаю, можно ли вообще такое прощать.

В всегда доверчивых глазах Алины светится счастье, а потом она встает на цыпочки и целует меня.

Этой ночью я не отпускаю мою семью домой. Довольный Никитка, набегавшийся за день, посапывает на диванчике, а Алина сидит с ногами в кресле.

- Я сейчас приду, - Линка порывается встать, но я удерживаю ее за плечи.

- Сиди. Ты ведь пить хочешь?

Она кивает, а я направляюсь на кухню. Я знаю, что любит девушка. Какао с корицей.

Струя теплого молока ударяется о дно желтой кружки, вверх поднимается коричневый напиток.

С пышущей жаром кружкой в руках я заглядываю в комнату Никиты, на секунду ставлю тару на столик и становлюсь над диваном. От макушки моего сына пахнет яблоком.

- Прости меня, - тихо произношу я. - Обещаю, я все исправлю.

Возвращаюсь с кружкой к Алине. При виде какао на ее щеках появляются ямочки:

- Ты помнишь!

Я помню все, связанное с тобой.

Сажусь на край кресла рядом с девушкой и легонько касаюсь ее плеча:

- Алин. Прости, что в такой не торжественной обстановке… Оно очень долго ждало тебя, - слова заканчиваются. Линка непонимающе смотрит на меня. А я встаю на одно колено и раскрываю коробочку: - Ты выйдешь за меня?

О, эта родная улыбка в 220 ватт!

- Ты уверен, Андрей? Это из-за Никиты? Ты сможешь его навещать, я пойму, если ты будешь с Полиной… - она несет всякий бред, захлебываясь в словах и уже начиная плакать, когда я надеваю кольцо на палец и целую ее: - Я более чем уверен, Линка. Это кольцо ждало тебя несколько месяцев.

- Я согласна, - тихо выдыхает девушка.

Мое счастье. Теперь у меня есть семья.