– А вот и медсестра пришла за мной, точно по часам, еще ни разу не опоздала, – перевести тему разговора Анастасия Павловна, после чего села в кресло-каталку.

Как только Маша покинула палату, направившись к небольшому дворику, медсестра отвезла пациентку в соседнее крыло. И, несмотря на то, что вся лечебная процедура заняла минут пятнадцать, Анастасия Павловна не спешила звать к себе невестку. Она хотела еще немного времени оставить для себя, а точнее для своих мыслей, которые были тесно сплетены с довольно противоречивыми эмоциями.

Москва, 1964г. Московский театр

– Девочки, вы слышали, что Настя решила угостить нас яблочным пирогом? – Громко сказала Елена, одна из ведущих актрис театра, – Через час в гримерке второго состава у нас намечается чаепитие.

– Наверное, она хочет нас раскормить до такой степени, чтобы никто из нас не мог влезть в костюмы, – предположила Ольга, рассматривая себя в зеркале со всех сторон, – Я вот, например, как натура творческая, вообще готовить не умею, у меня дома муж этим занимается.

– Очень странно, советская женщина должна все уметь, но лукавить не буду: выпечка Насти никогда не оставляла меня равнодушной, – призналась Елена, посмотрев на свои пышные формы, – А если ты боишься за свою фигуру, то оставайся здесь, а мы с девочками пойдем.

– Все равно от чая еще никто не умирал, – боясь остаться в одиночестве, ответила Ольга, после чего посмотрела на свое ближайшее окружение, – я бы и вам, девочки посоветовала пить только чай, иначе скоро ни один театральный костюм на вас не налезет.

На следующий день почти половина основного состава актеров не смогли прийти на постановку, потому что была отравлена слабым ядом, заботливо добавленным Настей в чай. И никто не заподозрил ее в преступлении по одной простой причине: в пирог она неоднородным образом добавила противоядие, отчего никто не мог вывести закономерности в произошедшем.

Ижаков, как того требовали правила, не стал отменять спектакль, а выпустил на сцену второй состав. Воспользовавшийся шансом, Настя не только получила неплохую роль, но и начала давать грамотные советы, отчего руководитель театра возложил на нее часть своих проблем.

Сам по себе Ижаков был творческой личностью, однако это не мешало ему быть спокойным рассудительным человеком. Он не только был прекрасным режиссером и актером, он был хорошим педагогом. И, несмотря на то, что его окружало довольно много расчетливых помощников, руководить театром он предпочитал сам, считая это обязанностью творческого человека, а не администратора. «Миром должны править такие как мы, потому что мы есть воплощение красоты, – любил громко повторять Александр, отмахиваясь от идей своих более рациональных помощников. И когда Настя аккуратно что-то подсказывала, тот прислушивался к ней, считая безвредной помощь такого же творческого человека, как и он. И именно по этой причине после выздоровления всех участников основного состава, Ижаков оставил юную Лебедеву на месте сорокалетней Ольги, которая отошла на второй план в большинстве постановок.

С этого момента актеры театра перестали относиться к Насте как к хорошенькой безобидной куколке, ее талантом перестали восхищаться, ее перестали любить, а количество пустых сплетен в ее адрес стало неуклонно расти. И именно тогда Настя впервые почувствовала вкус победы: ее начали бояться, ее начали уважать, ее начали воспринимать как соперницу.

2015г., Подмосковье, пансионат

– На чем я остановилась? – спросила Анастасия Павловна, после того, как Маша вернулась в палату.

– На том, как впервые вы получили свою роль, – с нетерпением ответила та, отогреваясь в теплой комнате.

– Ах да…, – задумчиво произнесла Анастасия Павловна, после чего прищурилась и спросила: – Вот ты красивая женщина, скажи, твоя внешность тебе помогла в чем-нибудь?

– Нет, наверное, – предположила Маша, – Андрей на мне женился, потому что полюбил. Я, конечно, не знаю, может, будь я некрасивой, он бы даже внимания не обратил на меня…

– Да, дилемма…, – развела руками Анастасия Павловна, – Но на самом деле важна не конкретно красота, а некая привлекательность. Кого-то привлекает внешность, кого-то обаяние, кого-то ум, богатство, харизма и так далее. Да что угодно! Я даже знала одного человека, которого привлекало движение мышц на шее! Люди странные и непредсказуемые, однако, увы, на внешнюю красоту самый большой спрос. А спрос, как говориться, рождает предложение. Вот поэтому наш театр был буквально переполнен юными красавицами, которые были готовы на все, чтобы заполучить богатого мужа или любовника.

– Зачем молодой порядочной девушке заводить любовника? – задумавшись, спросила Маша, – Насколько я помню, во времена СССР секса не было и непристойное поведение порицалось.

– Во-первых, про порядочность здесь речь не идет, а, во-вторых, эти девушки очень быстро, поверь, из любовниц превращались в обеспеченных женщин, – на пальцах разъясняя очевидное, ответила та, – Эта схема работает так: очень-очень богатый мужчина приобрел любовницу, на которую тратит уйму денег…

– И неужели ей не хотелось замуж!? – удивилась Маша.

– Да, были и такие, те, что из любовниц перерастали в жен, – согласилась Анастасия Павловна, – Однако это было скорее исключение, нежели правило. В основном же, когда любовницы очень-очень богатым мужчинам надоедали, они, в качестве компенсации, передавали их в надежные руки своим менее богатым друзьям.

– Какой кошмар, – ужаснулась Маша, – Я бы так не смогла!

– У нас даже были девушки, которые меняли любовников как перчатки, – понимающе кивая головой, сказала Анастасия Павловна, – У нас в основной состав входили те, кого искусство интересовало больше, чем неустроенная личная жизнь. Все же остальные хотели славы, денег, популярности среди мужчин и так далее, именно поэтому я из шкуры вон лезла, чтоб попасть, так скажем, в первую линию. Должно быть, Ижаков это чувствовал, отчего мой авторитет в его глазах рос с каждым днем все больше и больше.

– А где все это время находился Андрей? – поинтересовалась Маша, – Тогда он был еще малышом…

– Ах да, – будто бы передернувшись из-за чего-то неприятного, с досадой в голосе произнесла Анастасия Павловна, – Мой сын – это отдельная тема разговора. Да, я его всегда любила, но в те времена, когда я была молода и красива, он, казалось, был для меня ненужным балластом, который постоянно требовал еды и внимания…

– Не вините себя, – попыталась успокоить Маша, – Мне кажется, что время от времени любая мать испытывает подобное.

– Нет, милая, после того, как я очутилась в театре, это чувство мне приходилось испытывать постоянно, – с грустью ответила Мадам, – Честно говоря, моя совесть не слишком тревожилась, когда я на время отдавала сына жене Феди, моего друга из ресторана. За это, конечно, мне приходилось отдавать той чуть ли не половину своей зарплаты, однако попроси она больше, я бы ей и больше дала, лишь бы не слышать плача маленького Андрея. Эх, как же я была молода, красива и глупа. Ведь дети все равно чувствуют отсутствие материнского тепла и ласки, запоминают эту отдаленность, а потом запирают в пансионатах и пытаются отобрать твой дом!

– Что вы такое говорите!? – испуганно спросила Маша, – Он вас любит! А не приходит, потому что работает.

– Как и я когда-то, – уже спокойно добавила Анастасия Павловна, – Я тоже не приходила к нему оттого, что работала… И только теперь я понимаю, что внимание намного ценнее всего того, что можно заработать…

– А жена того Феди не работала? – поинтересовалась Маша, чтобы перевести тему разговора.

– Работала, – быстро ответила Анастасия Павловна, отдалившись от грустных мыслей, – Просто у нее тоже был маленький ребенок, которого она смотрела тогда же, когда и моего. А позже, как дети немного подросли, они и вовсе стали меньше требовать к себе внимания, играя вместе.

– Да, Андрей рассказывал, что в детстве у него была подруга, – улыбнулась Маша, – Однако потом связь между ними внезапно оборвалась.