– Конкретнее. Девушка уродина? Наркоманка? Алкоголичка? Или больная неизлечимо?

– Нет, девчонка ладненькая. Даже имя у нее подходящее – Лада. И не больная. И вредных привычек не имеет. Наоборот, спортивная такая. Учится в университете на «отлично».

– Ну! И что тебе не нравится?

– Родители, – произнес, понижая голос до трагических нот, Николаша.

– А с родителями что не так? Чем они тебе не нравятся? Не соответствуют?

И он снова не хотел, да смерил насмешливым взглядом брата, опустившегося за минувшие годы ниже некуда.

– Из родителей один отец, – проговорил Николаша тихо и опустил голову. – Но какой!

– И какой же? Крутой?

– Я не знаю, кто он! Вообще не знаю, кто это!

– То есть? Ты чего мне тут голову морочишь?

Олег моргнул. И вдруг подумал, что Николаше просто нужны деньги на выпивку. Он с тем и пришел. И сейчас играет в какую-то нелепую игру. Пытается давить на жалость.

– Так, всё. Хватит! Ступай отсюда. Денег не дам. – И он указал ему подбородком на дверь.

– Ты дослушай до конца, Олег, – произнес брат с обидой. – И деньги мне не нужны. Я вчера пособие от жирной суки получил. Она же, помнишь, платит мне?

Он забыл. Он и про брата не помнил, пока тот в его дверь не постучался. Слишком все хорошо у него было в последнее время. Слишком. И он не хотел, чтобы было иначе. А Николаша сейчас пытается ему навязать что-то извне. Что-то противное, чуждое ему.

– У тебя пять минут. Время пошло. – Он глянул на настенные часы. – Мне надо работать. Говори, что тебе конкретно нужно, и уходи.

– Мне нужно, чтобы ты пробил ее отца. По своим каналам. У меня, сам знаешь, нет такой возможности.

– Зачем?

– Затем, что ее отец Пантелеев Иван Митрофанович.

– И? Что с ним не так? Пантелеев и что?

– А то, что его не должно быть в принципе!

– В смысле? Мешает он тебе, что ли?

– Да нет, Олег, как ты не поймешь?!

И он так глянул на него… С таким недоумением. Будто сомневался в его компетенции, а заодно и в здравом смысле. Даже устыдил, честное слово.

– Его не может быть в принципе, потому что Пантелеев Иван Митрофанович давно исчез. Я был с ним знаком. Он работал на заводе. На твоем заводе. Неужели ты его не помнишь, Олег?! Ты же с ним за руку здоровался. Он профсоюз пару лет возглавлял. Инициативный такой мужик.

– Пантелеев… Помню.

И он правда его вспомнил. Потому что уважал его за принципиальность. Считал умным, порядочным.

– Такой невысокий, щуплый мужик.

– Ага. Точно. Такой. А теперь взгляни на это.

Николаша сунул руку в задний карман штанов и вытащил оттуда фотографию. Олег удивился качеству снимка. Хорошая печать, качественная съемка.

– Кто это? – спросил он, рассматривая высокого худощавого мужика, чье лицо было изрыто морщинами.

– Это отец моей будущей невестки – Пантелеев Иван Митрофанович. – Николаша беззвучно шевельнул губами и добавил: – Якобы.

– Погоди, погоди… – Олег с недоумением трепал фотографию в руках. – Но это же совершенно другой человек.

– Я о том же, – поджал брат скорбно губы.

– Но это нам о чем говорит?

– И о чем же?

– О том, что это полный тезка того человека, которого мы с тобой знали. Только и всего. – Олег положил фотографию на стол и кончиками пальцев пододвинул ее к краю. – И не надо ничего придумывать и воздух сотрясать.

– Это не тезка, Олег! – непозволительно повысил голос Николаша. – Это он! Это не тезка никакой. Мои знакомые уверяют, что и дата рождения совпадает. Разве такое возможно?

– Возможно все, – с некоторой неуверенностью возразил Олег. И снова взглянул на снимок. – Да… Подрасти так за минувшие годы он не мог.

– Не мог.

– И внешность настолько поменять тоже.

– Тоже.

– А что ты там мне рассказал про нашего Пантелеева? Про того, которого мы знали? Он что – давно исчез? Как это?

– Ты себя не помнишь в те дни, когда эта сволочь у тебя завод отжала. Я это прекрасно понимаю. Шутка ли – лишиться дела своей жизни. Бизнеса, который сам строил!

Олег недовольно поморщился. Завод ему, если к слову, тоже не совсем честно достался. Да, сил и средств было вбухано туда немало, но что уж греха таить, тоже рейдерским путем он его захватил со своей командой. Сначала он, потом у него.

Но он промолчал. Позволил Николаше дальше развивать свою мысль.

– Когда она стала хозяйкой, Пантелеев ее сразу принял в штыки. Профсоюз она разогнала. Его требования оставляла без внимания. Все жалобы Пантелеева в прокуратуру выкупала. А стачки, которые он организовывал, разгоняла с помощью силовиков. Ты этого не знал. Ты уже занялся другим делом.

Николаша поджал губы будто бы с обидой. Он ведь знал, что Олег в те дни пил безбожно. Он не упрекал, конечно, нет. Не имел права. Он просто относился к этому с пониманием. А вот его никто понять не желает. Он, может, тоже с беды пьет. С большой беды. Пусть давно, ну и что! Она же не растворилась в воздухе, не прошла – его беда.

– Что стало с Пантелеевым, Николаша? Хватит тут мне воду лить. Время идет. Мне надо работать, – недовольно проговорил Олег.

А про себя подумал, что вряд ли теперь станет работать. Мысли пойдут в другом направлении. Мысли вернутся в прошлое, которое нет-нет, да уколет.

– Пантелеев после одного такого скандального случая просто исчез.

– Как это?

– А вот так! Исчез, и всё. Будто его и не было. По документам на заводе числится уволенным. Из квартиры выписался. Семьи у него не было, если помнишь.

Не помнил. И головой мотнул.

– Он был один. И он исчез.

– Ну, может, просто уехал? На самом деле взял расчет, выписался из квартиры и уехал. Что тебе не нравится?

– А то, Олег, мне не нравится, что спустя столько лет он вдруг объявляется преобразившимся. Сильно преобразившимся! С какой-то дочерью, о которой никто никогда не слышал. И которая вдруг собралась замуж за моего сына!

– Так бывает, – неуверенно перебил его Олег.

– Ага… Бывает… И именно по этой причине моя бывшая жена отправляется сегодня к ним знакомиться в сопровождении своего верного пса – Гарика.

– Не вижу в этом ничего странного, – пожал Олег плечами.

– Не меня – отца – позвала, а ищейку свою, которая уже давно ничем серьезным не занимается. Пьет беспробудно.

– Погоди, погоди! – Олег развеселился и погрозил ему пальцем. – Так тебя закусило, что тебя не позвали? Что твое место занял Игорь Степаненко?

– Он никогда не был на моем месте, понял?! – подскочил Николаша. – Он никогда не занимал моего места. Он не спал с ней.

– Почему?

– Потому что… Может, брезговал! Может, не смел! У него спроси. Но то, что он сегодня едет туда, это… Это говорит о многом, Олег. – Николаша застыл посреди его кабинета, уставился на него широко распахнутыми, несчастными глазами. – Это говорит о том, что они тоже что-то такое подозревают. Что-то связанное с Пантелеевым.

– Намекаешь на причастность Степаненко к исчезновению Пантелеева?

– Я не намекаю, брат…

Николаша осторожными шагами приблизился к его столу. Оперся ладоням о край. Наклонился к нему ближе. И Олег удивился, что от него достаточно приятно пахнет. Мылом, туалетной водой, дезодорантом. Даже ветхая одежда не воняет.

– Я не намекаю, я совершенно точно знаю, что Гарик убил его! Убил и тело спрятал. Поэтому его никто и не нашел.

– Его не искали, – возразил Олег.

– Не искали, – согласно кивнул Николаша. – Но Гарик его убил. И теперь он вдруг воскрес. Возраст тот же. Имя, фамилия, отчество те же. Но внешность другая. И дочь. Откуда дочь? Я хочу на него взглянуть, Олег. Очень хочу!

– А я тебе разве запрещаю?

Он забеспокоился. Николаша смотрел ему в глаза. Он протыкал насквозь его зрачки своей невыговоренной просьбой. Но он, кажется, уже догадался, о чем тот его станет просить.

– Нет, Николаша!

– Олег! Пожалуйста! Я разве часто о чем-то просил тебя?! Вспомни! За последние годы ни разу!

Это было правдой. Дурные вести – да, приносил. Просил крайне редко.