Нам известно и еще кое-что, - подхватил король. - Если мы останемся здесь, то нас, одного задругим, постепенно принесут в жертву. Всех: и членов нашего рода, и наших друзей. Так желает Оро.Он победил.

- Можно мне рассказать об этом верховномужрецу? Тогда это ускорило бы наш отъезд и облегчило бы его положение.

Полностью смирив свой дух, Таматоа покорно произнес:

- Да, ты можешь рассказать ему об этом.Неожиданно с берега донеслись такие звуки, от

которых трое заговорщиков затрепетали, как малые дети, которыми они, по своей сущности, до сих пор и являлись. Сейчас у каждого из них при звуке услышанного сигнала глаза расширились от восторга, и все трое, позабыв о своем ранге и величии, бросились к двери, чтобы быстрее выглянуть в звездную темноту. Да, сейчас каждый из них испытывал ту самую трепетную радость, которую познал еще будучи мальчиком.

А там, у самого берега лагуны, в этот полуночный час жители Бора-Бора, в отсутствие короля и жреца, собрались сами и под звуки барабанов и носовых флейт затеяли веселое празднество. Закончились все волнения и тревоги, связанные со священным собранием, и снова на острове стала править ребяческая беззаботная радость. На берег пришли только простые люди, и теперь туда же радостно спешили Таматоа, Тероро и Тупуна, потому что во время такого пира все становились равными. Как только трое заговорщиков прибыли к морю, они сразу же услышали, как какая-то женщина хриплым голосом заявила:

- Позвольте, я покажу вам, как наш славныйкормчий Хиро управляет каноэ!

И, прекрасно владея мимикой, она тут же на глазах у зрителей превратилась из беззубой старухи в пародию на молодого Хиро, управляющего каноэ. Она умело подчеркивала все типичные жесты и телодвижения рулевого, изображая, как он всматривается в море и с каким самодовольным видом стоит в лодке. Правда то, чем он управлял, был вовсе не руль судна, а воображаемые мужские гениталии, изображать которые помогала еще одна старуха, взявшая на себя роль самого каноэ. Когда эта смешная сценка закончилась, первая женщина задорно выкрикнула:

- Он очень сообразительный малый, наш Хиро!Толпа взревела от удовольствия, особенно, когда

веселящиеся увидели, что и сам Тероро отчаянно аплодирует талантливой старухе, так точно изобразившей его рулевого.

Могу поспорить, что она и вправду умеет управлять лодкой! - воскликнул молодой вождь.

Ты удивишься, когда узнаешь, что я еще умеюделать! - тут же нашлась похотливая старушка. Нотолпу уже перестали занимать ее ужимки. Теперьвсе внимание было перенесено на грубоватого Мало.Тот неожиданно обмотал вокруг плеч кусок желтойтапы, изображая собой толстяка Татая с Гавайки.Мало смешно выплясывал под музыку и забавноподражал высокомерному вождю во всех движениях. К великому удовольствию собравшихся, корольТаматоа сам проворно выпрыгнул на затянутую дымом площадку и очутился рядом с Мало. Теперь онивдвоем наперебой кривлялись, стараясь переигратьдруг друга и пытаясь как можно больше походить наТатая. Очень скоро они так вошли в роль, что со стороны уже было сложно определить, кто из них -Мало, а кто - король. Этот довольно глупый танецзакончился лишь тогда, когда обессилевший Таматоа уселся прямо в пыль, не в силах больше плясать,и от души рассмеялся, словно на это время все заботы действительно оставили его.

И опять внимание толпы переметнулось к следующему артисту. На этот раз Па, человек с лицом, похожим на голову акулы, схватил в руки юбку из листьев и тоненьким голоском пронзительно воскликнул:

- Зовите меня Техани!

И он принялся кружиться с удивительной легкостью, подражая девушке с Гавайки, да так мастерски, что Тероро невольно был вынужден спросить себя: "Когда же он мог видеть, как она танцует?" Но вскоре он отвлекся от зажигательного танца Па, потому что в круг вышла его собственная жена, Мара-ма, с доброй насмешкой изображая своего мужа.

- Да это же Тероро! - тут же угадали зрители, иловкая женщина принялась беззлобно высмеивать супруга. В ее движениях проступала любовь и нежность, и одновременно тонкость чувств. Она продолжала танцевать рядом с Па, а Тероро задумался уже во второй раз: "Кто же рассказал ей о Техани?"

Марама и Па стали лучшими артистами вечера. Па был достаточно некрасивым мужчиной, но имел такие нелепые черты, что смог бы изобразить кого угодно. Одновременно он умел становиться нежным, как, например, изображая Техани, или, напротив, жестоким, когда в следующей сценке он показывал верховного жреца. Надев на голову кусок черной тапы вместо парика и взяв в руки ветку хлебного дерева, изображавшую жезл, Па начал безумно кружиться, беспрестанно указывая "жезлом" то на одного островитянина, то на другого. Вслед за Па, с мешком, набитым перьями, двигалась Марама. Теперь это был известный всем палач-здоровяк, и этим мешком она "казнила" каждого, на кого только успевала указать палка-жезл Па. Наконец, в порыве экстаза, совсем обезумевший танцор указал на самого Таматоа, и Марама, послушно кружась, взмахнула мешком с перьями буквально в дюйме от королевского лица. Жертва тут же свалилась на землю, изображая труп, одновременно продолжая хохотать, не в силах остановиться.

Праздник продолжался. И изобретательные шутники успели, наверное, высмеять все события, происходившие на острове за последнее время, причем каждый раз зачинщиком выступал Па. Он обладал тем качеством, которое особенно ценилось на острове: человек с лицом, напоминавшим акулью голову, верил в волшебство, что свойственно каждому ребенку. Островитянам доставляло особое удовольствие наблюдать за тем, как его остренькая физиономия буквально сменяла одно лицо на другое. Уже ближе к восходу, когда все страхи последних недель окончательно рассеялись, группа пожилых женщин подошла к королю и принялась умолять его о чем-то, видимо, прося даровать народу нечто особенное. Наконец, Таматоа поддался уговорам и дал свое согласие на заключительное развлечение. Тогда женщина, возглавлявшая просителей, подпрыгнув от радости и продемонстрировав при этом свои дряблые морщинистые ноги, ворвалась в середину толпы, во весь голос объявив добрую весть:

- Hani щедрый король сказал мне, что сегоднямы будем играть с тыквой!

Возбужденные мужчины и женщины притихли и разделились на две группы, встав лицом друг к другу. В это же время король Таматоа торжественно бросил в сторону мужской половины небольшую тыкву, украшенную перьями, которая тут же вызывающе сверкнула в свете костров. Один из вождей проворно перехватил ее, проделал несколько ритуальных па и послал тыкву по большой дуге группе страждущих женщин. Одна молодая девушка, которая давно мечтала об этом вожде, высоко подпрыгнула и ловко завладела тыквой, после чего стремительно рванулась к мужчине, который только что перебросил тыкву женщинам. Обхватив предмет своего вожделения за талию, она страстно потянула его в кусты, а тыква уже быстро летала туда и обратно, таким образом, определяя партнеров на эту безумную ночь.

Хотя Тероро мог бы выбрать любую из женщин острова, он все же предпочел остаться со своей собственной женой - Марамой, остроумным клоуном и умелой насмешницей. Когда они успокоились в свете серебристо-серого начинающегося восхода, под звук бесконечных плещущихся волн лагуны, царствующих над всеобщим весельем, Тероро признался:

- Таматоа принял решение оставить этот остров.

Я предчувствовала, что он уже сделал какой-тоочень серьезный выбор, понимающе кивнула Ма-рама. - Уж слишком сильно ему хотелось сегодняразвлечься.

Я не понимаю только одного: почему верховный жрец так спокойно отпускает с нами Тупуну. И,кроме того, разрешает забрать "Ждущего".

Марама легко объяснила и это:

- Он очень мудрый человек. Он понимает, что островитяне всегда стараются избегать прямых конфликтов и не хотят унижать других людей. Это хорошие традиции.

Однако ее слова никак не соответствовали планам мести Тероро, и поэтому он спросил:

А что ты скажешь по поводу того унижения,которое мы переживали на Гавайки? Ты готова забыть о нем тоже?