Мара никак не могла предположить, во что это выльется… Хотя начиналось все очень мило.

С Беном общий язык они нашли почти мгновенно. В нем ее умиляло все: и какой красивый («Да это же не ребенок, а загляденье просто!»), и какой непосредственный («Люк, представляешь, он спросил, не ангел ли я!»), и какой умненький («Такой маленький, а уже читает как хорошо!»). А уж Сила, которая в нем бурлила!.. От любых его эмоций вещи в комнате начинали левитировать. С одной стороны, для него это было привычно, но с другой – он нервничал, не знал, что с этим делать. Лея уже успела внушить ему чувство вины за происходящее: разбитые вазы и мебель, травмы разной степени тяжести у прислуги… Бедный ребенок был очень растерян.

Так я научу, дорогой!

Вот это Мара действительно умела. Показала племяннику несколько несложных приемов, и он понял, что способен ЭТИМ управлять.

Потом она перебралась из отведенной им с Люком спальни в комнату Бена, на нянькино место. Она и сама не подозревала, что знает столько сказок и всякой другой ерунды. У нее было полное ощущение, что все это выдавала не только ее собственная память, а память всех предшествующих поколений женщин ее семьи, записанная на генетическом уровне. Лея категорически запрещала, но Бен все равно переползал из своей кроватки Маре под бок. Она устоять не могла. Особенно, когда он делал страдальческую мордочку и шептал: «Мама Мара, ну пожалуйста!». Он сам придумал это чуднОе обращение. Мара понимала, какой будет реакция Леи, если она узнает, поэтому взяла с Бена честное-пречестное слово не называть ее так при других:

Ведь это наш с тобой секрет, да, дорогой?

Он согласно кивал.

Как оказалось, секретов у Бена и без того было достаточно. Нет, не потому, что он был скрытным, просто ему рассказать было некому – никто его особенно не слушал. А Мара слушала. И ребенок делился с ней самым сокровенным.

В очередной раз, когда она укладывала его спать, Бен неожиданно выдал:

Тот дядя сказал, что ты хорошая!

Какой дядя, дорогой? – на автомате поинтересовалась Мара.

Бен неопределенно пожал плечами и, указав на свой лоб, ответил:

Он здесь. Он всегда тут был. Он разговаривает со мной.

Для наделенных Силой голоса в голове были обычным делом, но Мара все-таки напряглась и решила по мере возможности выяснить, чего же хочет от ребенка этот «дядя».

А имя у дяди есть?

Есть. Но он сказал, что скажет его потом. Он просил меня о нем никому не рассказывать, но тебе, сказал, можно, потому что ты - хорошая.

А еще что тебе он говорил?

Говорил, что ты всегда будешь рядом со мной, даже когда не будет его.

Конечно, буду, мой милый! И сейчас, и потом. Спи!

Ну, пока вроде бы ничего опасного.

Мурлыча себе под нос очередную монотонную песенку про месяц, звездочки и уснувших зверюшек, Мара гладила племянника по буйным кудрям.

Бен сопел во сне, а женщина физически ощущала, как отступают ее страхи: нет, с детьми точно можно поладить. Если она справляется с чужим, то со своим уж точно найдет общий язык.

========== Глава 3, рассказывающая о материнской ревности и ее последствиях. ==========

Лея потеряла терпение на четвертый день.

Она почти не уделяла внимания сыну, ссылаясь на свою занятость, но ее выбесило, что он почти мгновенно приклеился к Маре, как к родной, а «собственную мать ни во что не ставил». Когда Лея отчитывала его за очередную шалость, он спрятался за широкую Марину юбку. Выглядело очень забавно. Все смеялись. Но Лее было совсем не смешно. Она закипала.

Потом он расшалился за столом, Лея принялась на него орать, он в ответ обиженно и даже зло огрызался. Некоторые предметы поднялись со своих мест и угрожающе зависли над головами обедающих. Маре бы промолчать, но она не удержалась: сначала она вернула на место левитирующие предметы, а потом одними губами, почти без звука прошептала: «Бен!», очень внимательно посмотрела на племянника, чуть приподняв брови. Ребенок тут же замолчал.

И тут Лея не выдержала.

Нет, за столом она, конечно же, высидела, а не улетела в открытый космос на раздирающем ее гневном пару, но последовавший за обедом ее разговор с братом слышал весь дом.

В любое другое время Мара слушала бы Леину ругань с удовольствием, но сейчас этот конфликт грозил преждевременным расставанием с так полюбившимся ей племянником, да и он, наверняка, будет расстроен.

В итоге брат с сестрой договорились, что Скайуокеры улетят на два дня раньше запланированного срока. Но карты Лее спутала няня, которая, обрадовавшись внезапному отпуску, свалила куда-то к кому-то погостить. Самой сидеть с Беном Лее, конечно же, не хотелось, и у нее тут же нашлись какие-то дела вне дома (большая политика не ждет!), и она сама попросила их остаться. Конечно же, госпожа сенатор не опустилась до извинений, считая себя правой в этой абсолютно идиотской ситуации.

В день отъезда Мара не находила себе места, успокаивая себя только тем, что через год Люк планировал открыть школу джедаев и забрать туда Бена. Собственно, об этом он всю поездку и разговаривал с сестрой. Мара поклялась себе, что будет всячески помогать в этом мужу, лишь бы приблизить момент новой встречи с племянником.

Уже перед самой посадкой в корабль Мара, присев на корточки, гладила Бена по голове, но не могла ничего ему сказать – боялась расплакаться (вот уж никогда и не подумала бы, что отличается такой сентиментальностью!). И вдруг Бен обхватил Мару за шею и зашептал ей на ухо:

Сноук! Того дядю зовут Сноук!

У Мары похолодело внутри…

========== Глава 4, в которой говорится о разных взглядах на воспитание детей. (11 ПБЯ) ==========

Люк открыл Новую Возрожденную Школу Джедаев, когда Бену было шесть, а его двоюродной сестре Кире, дочке Люка и Мары, скоро должен был исполниться год. Кроме этих двух сверходаренных детей Люк набрал еще пятнадцать человек. Мара тоже принимала активное участие в организации школы, а после ее открытия взяла на себя все хозяйственные хлопоты. Сначала Мара оставалась на вторых ролях. Она просто наслаждалась своим материнством и радостью общения с дочерью и племянником. Но позднее Люк великодушно разрешил ей принимать участие в образовательном процессе. Как Мара ни старалась, она не могла себя заставить относиться ровно ко всем детям. Из-за этого начались конфликты. Люк неоднократно выговаривал ей, что из-за ее особого отношения к Кире и Бену, ее любимчикам, она сеет раскол среди учеников. И в этот раз все было по заведенному сценарию.

Ты относишься к ним, как к Избранным! – Скайуокер держался изо всех сил, чтобы не сорваться на крик.

Мара парировала:

Во-первых, это мои дети. А во-вторых, это что – неправда? Эти дети действительно Избранные. Я думаю, ты и сам видишь: они сильнее всех остальных, вместе взятых. Раз в десять. Конечно, мне с ними интереснее, но я стараюсь не обделять вниманием и остальных. Хотя перспективы я вижу только еще в шести – это ребята, с которыми Бен дружит, вся его компания. А остальные – так себе, балласт, пустая трата времени и сил.

Ты губишь Бена собственными руками, внушая ему мысль о его уникальности! Его гордыня и без того плещется через край! Ты же знаешь, что это путь к Темной стороне!

Мара не сдавалась:

Твои бесконечные придирки и упреки скорее приведут его туда!..

Мара развернулась и демонстративно ушла на половину детей, где размещались комнаты юнлингов. В очередной раз они конфликтовали с мужем, потому что не сошлись во взглядах на воспитание своих падаванов, и Бена в частности: уступать не хотел никто. Но их отношения трещали по швам не только из-за этого…

========== Глава 5, в которой главные герои теряют друг друга из-за чрезмерного доверия коварным людям. (20 ПБЯ) ==========

После очередной ссоры с мужем по поводу полного несовпадения их взглядов на формы и методы обучения будущих джедаев Мара была на взводе. И она совсем не ожидала, что Люк зайдет к ней, да еще и с извинениями: такого прежде никогда не было. Он тяжело вздохнул: