Армитаж вздохнул.

- Сонь, ну нет. Ты хочешь, чтобы трупов на этом кладбище прибавилось? Хоть отца своего пожалей…

- Я уже жалею… что мы прилетели сюда. Я зря тогда тебя об этом попросила. А теперь… опять буду думать о них… скучать…

- Ну, тогда, может, пойдем? – Армитаж попытался взять ее за руку, но она отдернула ее.

- Нет, подожди…

Соня смотрела, как ее родственники садятся в машину, прекрасно отдавая себе отчет в том, что, возможно, никогда их больше не увидит.

«Прощайте… Пусть все у вас будет хорошо…»

Соня с тихой грустью проводила взглядом удаляющуюся машину. Кладбище было огромным, и у людей, не знающих его истинных размеров, могло сложиться впечатление, что оно раскинулось от горизонта до горизонта. И сейчас, когда автомобиль Сониных родственников свернул за угол, потерявшись среди памятников и редких деревьев, казалось, что на нем в этот утренний час не было ни одной живой души. А возможно, так и было на самом деле. Кладбище это давно было закрыто. В нескольких километрах от него уже лет пятнадцать «обживалось» другое, но родственные захоронения на этом, старом, все еще были разрешены. Именно по этой причине Сонина мама делила свой последний приют с почившей родней своего мужа, Сониного отца: его тетей и бабушкой.

Убедившись, что они остались на этом участке совершенно одни, Соня с Хаксом, просочившись между невысокими оградками, подошли к могиле ее матери. Видимо, летом сюда никто не приезжал: из снега торчали огромные, почти в человеческий рост, стебли каких-то немыслимых сорняков, которые одни хорошо росли на этом кладбище, а вот деревца, кусты сирени, да и просто «капустка» приживались очень плохо. Недаром это место в народе получило название «Жареный бугор»…

- Привет, мам, - Соня чмокнула в щеку изображение молодой женщины на овальной фотографии, прикрученной к покрашенному серебрянкой металлическому памятнику в виде неправильной трапеции.

- Твоя мама красивая, - произнес Хакс.

В ответ Софья грустно улыбнулась.

- Когда она умерла, ей было сорок восемь, а на этой фотографии ей тридцать семь, на год меньше, чем мне сейчас…

Армитаж не хотел ей мешать, но все-таки подошел еще ближе и обнял Соню со спины.

- Я сейчас даже представить боюсь, что ты могла здесь остаться, и мы бы никогда не встретились.

Она оглянулась на него и накрыла его руки своими:

- Я тоже…

Очень скупые, но такие искренние проявления ее любви всегда заставляли сердце генерала почти выпрыгивать из груди. Он очень хотел ее чем-нибудь порадовать, отвлечь от грустных воспоминаний, но, правда, не знал, чем.

И вдруг придумал…

- Ты не утратишь связь с Землей и ее культурой, со всем, что тебе дорого. Что мы, в конце концов, зря, что ли, спутники разместили на орбите этой планеты?! И… скоро же новый эпизод «Звездных войн» выходит. Мы же будем с тобой смотреть, правда?

Соня в задумчивости уставилась на мамину фотографию… А про «Звездные войны» она совсем, похоже, забыла…

- Судя по анонсам в местных голосетях, - продолжал Армитаж, сверившись с информацией в своем датападе, - премьера назначена на восемнадцатое декабря 2019 года. Это через три земных недели, Сонь. Да, там еще пишут, что первый показ пройдет в Великобритании. Сонь, а Великобритания – это где?

На русском кладбище ориентироваться просто. Покойники всегда лежат головой на запад, ногами на восток, а в этих самых ногах у них стоит памятник, поэтому Соня, все еще глядя на мамину фотографию, безошибочно махнула куда-то в сторону северо-запада. Армитаж проследил за ее жестом. Честно говоря, он думал, что она ему эту самую Великобританию на карте какой-нибудь покажет…

- А ты хотел бы организовать трансляцию самой первой премьеры? – заинтересовалась Соня. - Ты уже придумал, как?

- Да мне-то что придумывать… - отозвался Армитаж. - Вон разведке задачу поставим, и пусть они думают. Способов есть… миллион.

Генерал поежился.

- У вас здесь как на Старкиллере…

Действительно, конец ноября в этом году выдался снежным и холодным.

- Здесь не всегда так, - отозвалась она. - На Старкиллере все время зима, а здесь и тепло бывает. А летом здесь хорошо… Пыльно, правда. Степь…

И тут у генерала сработал коммлинк. Он дотронулся до гарнитуры, практически незаметной в ухе, и отошел от Сони на несколько шагов.

Хакс напряженно выслушал доклад и, сказав «Принято, капитан», отключился.

Он опять вернулся к женщине и снова так же обнял ее со спины.

- Сонь, похоже, у меня хорошие новости! – сжимая ее в объятьях, генерал ткнулся поцелуем в Сонин затылок.

Она, естественно, допытываться не стала: он сейчас не выдержит и сам все расскажет.

- Все сбежавшие… уничтожены. Почти все: в живых осталась только бывший генерал Лея Органа. Она уже доставлена в новое место ее содержания. На курорт оно теперь похоже мало.

Соня хмыкнула:

- Представляешь, а в земной реальности все наоборот… Все живы, а артистка, исполняющая роль Леи, умерла еще до выхода на экраны восьмого эпизода. Вот так… Я даже предположить боюсь, как они в девятом выйдут из этого положения: ходили слухи, что Лея Органа там чуть ли не центральный персонаж… Ну, наверное, придумали что-нибудь…

Потом она все-таки решила уточнить:

- Ты говоришь, убиты все, кроме Органы? А Рей?

У Сони с ней были личные счеты. Кайло сказал, что именно она нанесла смертельное ранение Вэйну, а на суде мусорщица сама это подтвердила. Соня не успокоилась бы, пока эта тварь была жива…

- Она убита. Для ее уничтожения не требовался форсъюзер: во-первых, ей вживили блокирующий Силу чип, кстати – Лее тоже, а во-вторых, для верности накачали подавителями… Представляешь, Кайло говорил, что его в детстве такими пичкали. Я видел, как на них реагировала мусорщица: поверь, это зрелище не для слабонервных. Но она, в конце концов, взрослая баба, а его мамаша родного ребенка этой хернёй… С генами Вейдера пыталась бороться. Он говорил, что они – мать его и дядя – первый раз ввели их ему, когда ему шесть лет было. Они не могли контролировать мощь его Силы и поэтому боялись его. Сонь, поверь, реакция на этот препарат - это очень больно… Я вообще не понимаю, как он рассудком не повредился. А Кайло, тем не менее, все равно очень трепетно к ней относится…

Именно поэтому в самом начале операции по поиску беглецов Хакс и отдал приказ любой ценой сохранить жизнь предводительнице Сопротивления.

Соня нахмурилась:

- А я вообще удивляюсь, как он выжил-то с такими отмороженными воспитателями! То травят какой-то хренью, то наперевес со световым мечом лезут…

- Сноук нашел его как раз тогда, когда Рену исполнилось шесть. И был с ним все время. Можно сказать, что это он воспитывал его, а не родственники, хоть он и присутствовал тогда в его жизни только в виде «голоса в голове»… Мне Рен рассказывал…Так что я думаю, что выжил он благодаря ему.

Ее глаза наполнились слезами. Генерал, заметив это, сильнее сжал ее в своих объятиях. Он сам напомнил ей о погибшем муже, который незримой тенью все еще продолжал стоять между ними.

- Родная моя… Все, больше не будет смертей. Война окончена. Все враги повержены. Воссоздаваемую под эгидой Первого Ордена Империю ждут мир, покой и процветание…

Соня, слегка поморщившись, прервала его:

- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Не понимаю, кем ты меня считаешь: дурой или ребенком? А может, ты просто по инерции митингуешь? Или очередную речь репетируешь? Неужели ты думаешь, что я не понимаю, что всегда будут недовольные, всегда будет опасность… для меня опасность… потерять тебя?

Соня развернулась в кольце его рук и тесно прижалась к Армитажу. Он, немного отстранившись от нее, обхватил ее лицо своими огромными ладонями.

- Все будет хорошо! Я обещаю! Ты веришь мне?

Она не верила, но все-таки кивнула. Какое-то время они еще смотрели друг другу в глаза, но потом она опустила взгляд и прижалась лбом к его щеке.

- Армитаж, мне нужно еще кое-что тебе сказать, - Соня почувствовала, как он напрягся. - У меня… задержка…