Ты смотришь налево, на одного из мужчин, принимающих заказы на бронь, потом направо, на другого. Ни один из них в эту минуту не разговаривает по телефону, и ты понимаешь, что они слушают твой разговор. Ты знаешь, что они хорошо говорят по-английски, потому что слышала, как они принимают заказы.

– Вокруг меня люди.

– Понимаю, – отвечает Випул из Индии, – но мне нужна примерная цифра.

Тебе стыдно произносить эту цифру вслух, потому что она существенно меньше, чем та, которую человек вроде тебя, тридцати трех лет от роду и путешествующий по заграницам, должен иметь у себя на счету.

В конце концов, ты шепчешь цифру, и Випул из Индии блокирует твою карту и говорит, что новая будет выпущена и отправлена тебе по почте на адрес во Флориде, который указан в твоей анкете.

– Она придет через три-пять рабочих дней, – сообщает тебе Випул из Индии.

– Я в Касабланке, – возражаешь ты.

– Она будет во Флориде к вашему возвращению.

С банковскими картами покончено, и только тут до тебя доходит, что у тебя нет возможности получить деньги или за что-нибудь заплатить. «Офигеть», – думаешь ты, представляя, как до самого отъезда из Марокко сидишь в этом дрянном отеле. Забиваешься поглубже в кресло. Стараешься не крутить колесики.

В офис заходит молодой сутулый парень, не умеющий пользоваться компьютером.

– У меня хорошие новости.

Ты часто моргаешь, гадая, в чем дело.

– Начальник охраны только что посмотрел видеозапись. Он знает человека, который взял рюкзак. Он разговаривает с ним сегодня утром на завтраке. Он живет в этом отеле. Это доктор с конференции, которая у нас проходит.

«И он до сих пор не выехал? Он хочет, чтобы его поймали?» Твое воображение рисует клептомана, который хочет, чтобы его вывели на чистую воду и поставили диагноз. А может, он психотерапевт, и кража – часть психологического эксперимента.

У тебя гора падает с плеч. Твой рюкзак вернется. Начальник охраны, который раздражал тебя своим приподнятым настроением и советами расслабиться, теперь – твой лучший друг. Герой.

Ты жалеешь, что заблокировала банковские карты. Интересно, если до встречи с начальником охраны снова позвонить Кристи в Денвер и Випулу в Индию? Они должны суметь реактивировать карты, если с момента блокировки прошло всего пять минут. Тебе кажется, что на этот случай должен быть какой-то особый закон или правило. Ты на это надеешься.

– Он ждет вас внизу, – говорит сутулый молодой человек.

– Хорошо, – отвечаешь ты и позволяешь ему отвести тебя в холл.

Начальник охраны в восторге. Оба края его усов, справа и слева, улыбаются отдельной улыбкой.

– Вы видели запись? Вы знаете этого человека? – спрашиваешь ты. Ты слышишь в своем голосе радостное возбуждение, и тебе кажется, что этот голос принадлежит кому-то другому, а не той жалкой личности, которая несколько минут назад говорила по телефону.

– Да, – отвечает он. – Если бы я его увидел, то я бы его узнал. Я видел его так же близко, как сейчас вижу вас.

– Где он сейчас?

– Где он находится прямо сейчас, я не знаю. Сегодня утром он подходил ко мне, чтобы спросить, где подают завтрак. Он спросил по-английски, значит, он не из Марокко, потому что тогда зачем бы ему спрашивать по-английски?

– Значит, вы не знаете, кто он такой? – говоришь ты, разочарованная больше, чем была до того, как у тебя возникла надежда.

– На шее у него висела аккредитационная карта. Это значит, что он – участник врачебной конференции, которая сейчас проходит в отеле.

– Вы проверили?

– Гм, нет, потому что они сейчас заседают на втором этаже, и я не могу вот так просто войти в зал и начать обвинять врачей. Мне нужно подождать, пока не закончится заседание.

– Но что, если он – не участник конференции? Что, если он просто притворялся?

– Я видел аккредитационную карту. Он – участник конференции, – отвечает начальник охраны, на этот раз уже не так уверенно. Вы смотрите друг на друга в упор. Ты понимаешь, что до него только сейчас доходит, что аккредитационная карта могла быть фальшивой. – Вам нужно расслабиться и отдохнуть, а мы его найдем.

– Пожалуйста, хватит посылать меня расслабиться и отдохнуть, – говоришь ты. Это вырывается у тебя громче, чем ты рассчитывала. Судя по звуку твоего голоса, тебе точно стоит расслабиться.

– Начальник полиции скоро приедет. Мы отнесем ваши сумки в номер.

– Теперь у меня один чемодан. – Тебе не хочется нигде его оставлять, поэтому ты везде таскаешь его за собой.

– О! – произносит начальник охраны, заметив что-то или кого-то за твоим плечом.

– Что? – Ты оборачиваешься вслед за его встревоженным взглядом. – Это он? Это вор?

– Нет, это начальник полиции.

Ты поворачиваешься. У начальника полиции темные усы и серьезный взгляд.

– Я очень сожалею о вашей потере, – говорит он, пожимая тебе руку.

Начальник полиции тут же завоевывает твое расположение, потому что извиняется и не ведет себя так, словно кража твоего рюкзака – повод к ликованию.

Начальник полиции уверяет, что к тому времени, как ты приедешь к нему в участок, все нужные бланки будут готовы. Тебе непонятно, зачем ехать в участок, если он сейчас находится здесь, но уверена, что тому есть веская причина, и он тут же ее называет: «Когда вы приедете, все займет не больше пятнадцати минут. Все бланки будут готовы».

Тебе любопытно, откуда он знает, что ты терпеть не можешь заполнять бланки, но отдаешь должное его интуиции.

– Мы уже отправили полицейских искать вора в городе и на рынках.

Разумеется, они проверяют рынки. Это первое место, куда вор мог направиться. На рынок – чтобы сбыть компьютер, телефон и фотоаппарат.

– Сколько полицейских? – спрашиваешь ты.

– Семнадцать.

Семнадцать полицейских. Ты стараешься не подать виду, что впечатлена. Семнадцать полицейских, блин! Начальник полиции – серьезный парень. Но почему не восемнадцать? Где восемнадцатый полицейский?

– Конечно же, они ищут и вещи, которые у вас украли.

– Спасибо, – отвечаешь ты, гадая, откуда семнадцать полицейских знают, какие вещи искать, потому что никто не спрашивал тебя о том, что было в рюкзаке. Из записи видеонаблюдения они могли узнать только то, что твой рюкзак – черный и плотно набит.

– Мне действительно важно вернуть рюкзак. В нем мой паспорт и компьютер.

Начальник полиции кивает. У тебя такое ощущение, что он уже слышал подобные жалобы. Вряд ли в Касабланке низкий уровень преступности. Ты веришь в начальника полиции, но тебе плохо верится, что твой рюкзак отыщется в трехмиллионном городе.

Тебя охватывает отчаяние: наверное, еще сотня туристов прямо сейчас заявляет в полицию Касабланки о краже личных вещей. Ты просто одна из них. Ничем не лучше. Ты даже не постоялец одного из тех роскошных отелей, где жертвам краж наверняка уделяют больше внимания.

Не успев подумать мысль, ты слышишь, как у тебя с языка слетает ложь:

– Я работаю в «Нью-Йорк таймс». Пишу статью о путешествии в Касабланку. Мне очень не хочется включать в нее это происшествие.

Ты в упор смотришь на начальника полиции. Он в упор смотрит на тебя.

– Где-где? – переспрашивает он.

– В «Нью-Йорк таймс».

Начальник полиции достает маленький блокнот, вроде тех, которыми пользуются киношные детективы, и начинает что-то записывать.

– Где, еще раз? Как это пишется? – он вручает тебе ручку.

Ты записываешь в маленький блокнот слова «Нью-Йорк таймс».

– Это такая компания? Чем она занимается?

– Это газета.

Начальник полиции благодарит тебя и закрывает блокнот.

– Насколько вероятно, что вы поймаете этого человека и найдете мои вещи?

– Я уверен на сто процентов.

– Ого, – выдаешь ты. Ты не говоришь ему, что, по твоим прикидкам, вероятность этого – процентов пять. – На сто процентов.

– Да, на сто процентов.

Тебя впечатляет, что он не сказал «девяносто девять». Он мог бы оставить себе немного пространства для маневра.