– Америка – великая страна! Чтобы в ней начать свой бизнес, воспользуйся деньгами инвесторов, спонсоров или бездельников, имеющих большие деньги, но не желающих думать или работать над тем, как их потратить!

К этому времени я подошел к своему номеру и электронным ключом открыл его дверь. Прямо от входа свой баул швырнул в одно из кресел, стоявших неподалеку, сам же прошел к минибару. Из него вытащил бутылочку бурбона «Jim Beam Bourbon» в семьдесят грамм и виски выплеснул в свою глотку. Я быстренько с себя скинул всю одежду вплоть до трусов-боксеров, великодушно мне подаренных Йозефом Коэном прошел в ванную комнату, всю одежду сунул в корзину для грязного белья на выброс. У меня попросту не было времени на то, чтобы всю эту одежду проверить на предмет наличия жучков прослушки.

Плотно прикрыв за собой дверь ванной комнаты, я вернулся в гостиную своего номера. Пребывая в голом виде, я решил продолжить разговор с Линдой, перейти к обсуждению более серьезных вещей:

– Между прочим, Линда, ты имеешь своих агентов в Тель-Авиве?!

– Разумеется, имею, шеф! Правда, всего лишь парочку!

– Этого недостаточно, Линда! Найди и дополнительно найми агентов, которые с сегодняшнего дня глаз не спускали бы с Гриши и Джека! Каждый вечер ты должна будешь отчитываться, чем эти двое занимались, тем или иным днем! Причем от тебя по ним мне хотелось бы получить детальный отчет!

– Но это же дополнительные и довольно-таки большие и незапланированные расходы по нашей работе в Израиле, шеф?! – Линда снова мне только что продемонстрировала, какая она хорошая и очень прагматичная женщина американка.

– Линда, ты, видимо, потеряла номер телефона Оливии Андерсен?!

– Нет, босс! Я его не потеряла, но и она не очень-то со мной любит разговаривать о деньгах!

– Хорошо, тогда я сам за тебя решу этот вопрос! Но помимо найма дополнительных агентов, постарайся перехватить каналы связи Гриши и Джека со своими командами организационно-технической поддержки и сопровождения! Мне хотелось бы знать, что они обо мне думают, что они по мне планируют!

– Хорошо, Валери! Этим делом мои техники смогут заняться! Насколько я понимаю, наш сеанс связи подходит к концу?! Так что в его завершение я хочу сказать, что я по тебе все же очень скучаю! И ты мне, даже в таком непрезентабельном виде, очень нравишься! – И Линда отключилась.

Не знаю, не могу сказать, так как рядом не было зеркала, чтобы в нем самого себя увидеть и понять, покраснел ли я из-за слов Линды или нет?! По всей очевидности, зачищая этот гостиничный номер от наличия в нем вражеских камер наблюдения, Линда техникам своей команды приказала установить собственные камеры наблюдения. Честно говоря, я не очень-то люблю ситуации, когда знаешь о том, что за тобой кто-то наблюдает, но против того, чтобы Линда за мной подсматривала, у меня не было серьезных возражений, она мне очень нравилась. Только надеюсь, что она за мной будет подсматривать только по ее собственному монитору, а сигнал из моего номера не выводить на главный монитор.

С этими мыслями, меня несколько взбудоражившими, я поднялся на ноги, сексуально потянулся и направился в ванную комнату принимать душ. Поплескавшись под его острыми струями, я покинул душ и долго вытирался мохнатым банным полотенцем. С мыслей об Линде я перешел на размышления о том, как мне провести время до встречи с Либой, но так ничего мне в голову не пришло. Решил, несмотря на стоявшую на улице жару, прогуляться по прибрежной зоне, по городскому пляжу, раскинувшегося прямо напротив гостиницы. Оделся во все легкое, что хранилось в моем бауле – в тенниску без рукавов, в легкие летние джинсы и в легкие мокасины на тонкой подошве. При этом постарался сделать так, чтобы во мне сохранялся внутренний облик военного человека. Израильтянам приходится воевать с арабами с пеленок и до глубокой старости, поэтому все они с должным уважением относятся к парням и мужикам в военной форме.

Когда я выходил на улицу, то на выходе никого не встретил. Лобби гостиницы выглядело совершенно пустым, два – три человека копошились где-то глубоко внутри него. Бара или ресторана в этой гостинице то ли не было, то ли они попросту в это время дня не работали. Я вышел на улицу, при этом меня опять-таки никто не остановил и не поинтересовался, куда в такую жару я направляюсь?! За дверьми гостиницы я едва не задохнулся от жаркого воздуха, до этого момента я постоянно находился в кондиционированной блаженной прохладе. В тот момент на улице стояла сорокоградусная жара, а солнце продолжало подпекать.

Отдышавшись и слегка пообвыкнув к этой израильской жаре, я немного прошелся вдоль дороги, пролегавшей вдоль побережья и отделявшей меня от городского пляжа. Там просматривалось невероятно количество раздетых до плавок жителей Тель-Авива. До подземного перехода мне предстояло пройти еще около километра, но я внезапно для самого себя прямо поверху перебежал дорогу. Причем я ее перебежал едва ли не перед самым носом автомобиля, несущегося на большой скорости. Словом, поступил, как обычно поступают москвичи или петербуржцы. И, несмотря на русский мат в спину, в Израиле каждый второй еврей – русский, я самого себя почувствовал почти что счастливым человеком, хотя бы на минуту вернувшегося в свою прежнюю жизнь. Да и к тому же вслед за мной никто другой этой дороги не перебегал!

Чтобы полностью раствориться среди загорающих и купающихся тель-авивского городского пляжа, мне нужно было только сбросить джинсы, что я тут же и сделал. В своей мокрой от пота тенниске и в коротких трусах, похожих на плавки, я перестал чем-либо отличаться от загорающих и купающихся в море израильтян. Прежде чем и самому окунуться в морскую воду, а затем немного позагорать, я решил для начала выпить остуженного пивка, так как из-за жары меня одолевала жажда. На пляже имелось большое количество забегаловок, кафе и баров, где можно было бы хорошо перекусить или выпить холодного пива. Особенно не выбирая, я зашел в помещение первого же бара, встретившегося на моем пути.

Внутри меня встретила желанная прохлада кондиционера, а также полная пустота. В баре не было ни одного посетителя, там присутствовал один лишь только бармен. Он чистым полотенцем пивные бокалы полировал до солнечного блеска. Обратив внимание на мой удивленный взгляд, бармен приятным баритоном произнес на хорошем английском языке почти без акцента.

– Я только что открылся, поэтому в баре и нет посетителей! Вчера из-за свадьбы пришлось поработать до самого утра! Я же не мог отказать жениху и невесте немного повеселиться в моем баре! А вы, сэр, видимо не обратили внимание на записку на дверях?! В ней говорится, что бар будет открыт через час!

– Ой, но вы уж меня извините, но я плохо знаю иврит или идиш, тем более не могу читать текст, написанный на этих языках! Так что вы меня извините, я пойду и поищу другой бар, который открыт и работает! Эта ваша средиземноморская жара кого угодно может свести с ума! Я же хотел выпить бокал охлажденного пива, а затем искупаться в Средиземном море! Я первый раз в Тель-Авиве и никогда прежде еще не купался в этом море!

После моих слов бармен свое полотенце отложил в сторону, на меня внимательно посмотрел, видимо, что-то решая, а затем предложил.

– Сэр, я могу вам и сам предложить хорошего израильского пива под названием Стелла Артуа! Бочку с этим пивом я начал охлаждать еще со вчерашнего дня! Почему бы вам не остаться в моем баре, где вы мне помогли бы скоротать время до открытия бара! А я бы вам предложил бокал хорошего пива за счет заведения!

Обменявшись паролями, я снова вышел на контакт с людьми своей агентурной сети. Из-за опасности ее раскрытия, мне требовалось предупредить израильских парней. И им посоветовать, на время уйти в глубокое подполье, прекратить связь с внешним миром.

3

В тот же вечер, вернее, было бы сказать, что глубокой ночью я встретился с Либой в одном из кошерных рыбных ресторанов Тель-Авива. Перед этой встречей с этой прекрасной израильтянкой мне пришлось перед Линдой разыграть спектакль, исполнителем в котором был всего лишь один актер. И как вы, наверняка, догадываетесь, это я был тем актером, который в своем гостиничном номере укладывался в постель.