Эта сцена, на которой я еще ребенком увидела восхитительные постановки школы, так знакома мне сейчас. Но вот ощущения не знакомы. Обычно я каждый семестр на прослушивании очень нервничаю, преодолевая путь от зала к сцене. Но на этот раз все иначе. Потому что у меня есть ребята. Выступая с ними, я могу нервничать. Так и должно быть, мы же команда, музыкальная семья. Мы повзрослели вместе.

- Привет, мы "Teenage Kicks", и мы будем исполнять оригинальную песню, написанную мной, - говорит Итан в микрофон.

Я помню наше первое выступление. Итан даже не смотрел в зал, позволяя говорить только им. Он смотрел в пол все время. Я не уверена, простил ли он нас за то, что мы сделали его ведущим исполнителем, но у него невероятный голос. В ту секунду, когда мы услышали его голос, поняли, что нашли фронтмена.

Он поворачивается и смотрит на каждого из нас. Когда очередь доходит до меня, Итан спрашивает:

- Готовы?

Я не уверена на счет готовности к выпускному году, показательному выступлению или поступлению в колледж, но в данный момент, знаю, что с этими тремя парнями смогу сделать что угодно.

- Готовы. - Я смотрю на него и улыбаюсь.

КАРТЕР

Мы пытаемся узнать, кто срезался. Я вижу, какое давление оказывается на студентов CPA. На всех, кроме меня. Это не значит, что очень уверен в себе, но с отказом встречался не раз. Не такое уж это и большое дело.

Но не для Софи.

Она сжимает мою руку, пока мы поднимаемся по лестнице.

- Я даже не знаю, смогу ли справиться с одним годом? Ты же знаешь, мне нужно здесь быть.

Она облокачивается на стену рядом с выходом. Я убираю прядь волос с её лица. С самых прослушиваний Софи не перестает нервничать. Я изучаю её и пытаюсь понять, что случилось с той супер уверенной второкурсницей, прямо позвавшей меня на свидание. В этом смысле, всё, что досталось мне, - это любопытные взгляды студентов. Половина из них ненавидела меня, потому что считали меня бездарностью и при проходе по коридору я бы декламировал печально известную фразу из моего фильма "Дети Кавальеров": "Как только вам понадобиться странник, дети Кавальеров всегда готовы". Другая половина презирала меня за то, что я получал каждую главную роль и всё внимание прессы.

Но Софи стала первым человеком, который подарил мне каплю доброты. Она относится ко мне, как к обычному парню. Она мирится с моим сумасшедшим расписанием, публичными мероприятиями и фанатами (которые не очень рады моей девушке). Также она была рядом со мной, когда я начал сомневаться в некоторых вещах.

Вероятно, все началось с вечера премьеры фильма "Предел" - я не играл в нем, а просто был приглашён украсить мероприятие. Конечно, оно не сравниться с Оскаром, но красная дорожка и длинная линия репортеров имеется, с которыми мы должны пообщаться, прежде чем непосредственно занять места в зале кинотеатра. (Большинство премьер вообще не связаны с фильмом; нужно просто появиться на красной дорожке или на автопати).

Вспышки мелькали так быстро, что я с трудом мог фокусироваться на папарацци, выкрикивающие моё имя снова и снова. Софи терпеливо ждала в сторонке, оставляя меня с пиар-агентом Шейлой Мари.

Софи и я встречались только два месяца, но от неё исходила только поддержка. По факту она заставила меня хотеть чаще посещать подобные мероприятия. Чувствую себя менее одиноко, когда есть с кем пойти, к тому же она не твоя мать.

- Картер! Сюда!

Я направился к маленькой репортёрше блондинке из развлекательной программы, широко улыбающейся.

- Рада видеть вас здесь, Картер! Тебе нравится переход от ребёнка-звезды к студенту средней школы? На каком ты курсе?

- Сейчас идёт первый семестр второго курса Средней школы Нью-Йорка художественного и актёрского мастерства. Это большой опыт, не говоря об удовольствии.

- Отлично. Расскажи нам, что ты думаешь о недавнем слухе из статьи в издании Guru о проклятии "Детей Кавалерьеров"?

Я беспомощно смотрю на неё. Не имею никакого понятия, о чем там говориться. Я чаще игнорирую такие таблоиды.

- Вы действительно пошли в школу, потому что исчерпали себя в этой роли?

Что?

- Я играл в "Наши жизни"...

- Да, но то мыльная опера.

- Интервью закончено. Ему нужно внутрь. - Шейла Мари быстро хватает меня за локоть.

- Что происходит? О чём она говорит?

- Я говорила им не затрагивать эту отвратительную статью.

- Что за статья? Что происходит?

- Твоя мама подумала, что тебе будет лучше, если не узнаешь о ней. Но вышла смехотворная статья, что шоу сделало детей популярными. И не всем повезло. Если честно, у тебя еще все хорошо, но они...

- Что там говорится?

У меня заболело в животе. Определенно это не первый раз, когда обо мне пишут в прессе нечто плохое. Если начинать, то мой первый бокс-офис получился неудачным - мне было одиннадцать и говорили, что карьере конец. Я стал "отравой для бокс-офиса", потому что комедия обо мне и говорящей собаке провалилась. Не я написал сценарий или срежиссировал фильм, но мое лицо красовалось на постерах, так что студия решила обвинить ребёнка.

Но на этот раз все по-другому. То был мой выбор. Я знал, что участие в мыльной опере не очень серьёзное дело, но это единственное, что смог придумать, чтобы совмещать работу и школу.

Шейла Мари провела пальцем по телефону, чтобы показать остальную часть статьи. Я стал читать о других актерах, с которыми работал, с которыми рос. Которых отчисляли из школы, арестовывали за езду в нетрезвом виде, за кражу или бегство. Конечно, тут не были упомянуты трое других парней, которые сейчас просто учатся в школе.

А затем речь зашла обо мне. Там был целый блок, который анализировал стремительный взлёт в одном параграфе и в еще десятке пересчитывал каждую маленькую роль, которую я когда-либо играл. Они принижают мой выбор пойти в CPA, называя его "безнадежным", моим "последним шансом спасти" себя.

Я не верил собственной прессе, когда они называли меня восходящей звездой, но куда хуже, когда они называют меня неудачником.

- Я собиралась звонить твоей маме. Мне жаль - мы должны были рассказать тебе.

- Всё нормально. Не то чтобы я ни слышал об этом раньше.

Я захожу в театр и улыбаюсь самой лучезарной улыбкой другим участникам. Нас проводили на места, и Софи предложила сесть в проходе, так что никто бы нас не мог побеспокоить. Шейла Мари вышла позвонить. Знаю, что она не контролирует прессу. Я не злюсь на неё. Странно, но больше злюсь на себя. Потому что некоторые статьи говорили правду. И могу представить, как другие студенты читают статью и верят каждому слову...

Может, я и бывший ребёнок-звезда и на моём счёту миллионы долларов, но также я продолжаю оставаться человеком.

- Картер... - Софи берёт меня за руку и наклоняется так, чтобы никто нас не услышал. - Понимаю, что это не то же самое, но я привыкла быть чем-то большим в Бруклине, до CPA. Фактически люди ходили за мной по коридорам и просили автограф на школьных мероприятиях. Все думали я стану большой звездой, впрочем, как и сама. Затем я поступила в CPA, больше никто не крутился в зале, когда я шла по коридору. Я была не особенной, а обычной. Поначалу к этому сложно было привыкнуть. Совсем не весело, когда о тебе говорят в прошедшем времени, но ты сияешь куда ярче, чем кто-либо может даже мечтать. Если честно, все самое лучшее еще впереди. Для нас обоих. Ты отлично со всем справляешься. Ты до сих пор играешь в кино, ты один из самых хороших парней, которых я когда-либо знала, хм, и ты отлично целуешься.

Она улыбается и дарит легкий поцелуй в щёку.

- В конце концов, я думаю, что еще не встречала никого более особенного и заслуживающего исполнения всех надежд.

Я смотрю на Софи. После каждого проходящего семестра, её уверенность подбадривала. Я все делаю, чтобы ей было комфортно; мы оба понимаем, что значит не быть большой звездой, которой когда-то был. Но со временем она стала одержима вниманием. Она стала не тем человеком, в которого я влюбился, который бы освещал всю комнату, просто войдя в неё. Вместо этого, она заходит в комнату и подводит итоги конкурса. Теперь все для неё кажется состязанием.