— Делай, что хочешь, — только не давай им тормозить. Я иду на нос, в рубку управления. Увидишь Энди Либби, передай, что он мне нужен.

Из потока людей выбрался человек и подошел к Барстоу:

— Там какой-то корабль хочет приклеиться к нашему. Я в иллюминатор увидел.

— Где? — всполошился Лазарь.

В корабельной терминологии человек был слабоват, но в конце концов Лазарь его понял.

— Я скоро вернусь, — сообщил он Барстоу. — Только следи, чтобы эти не тормозили, а вон те не удрали.

Сунув бластер в кобуру, он сквозь толпу пробился обратно на «Чили».

Третий люк, похоже, и был именно тем, о котором говорил человек. В крышке его имелся забранный бронестеклом иллюминатор. Выглянув в него, Лазарь увидел вместо звезд освещенное пространство. К люку пришвартовался корабль.

Команда его либо еще не пыталась проникнуть на «Чили», либо не знала, как это сделать. Люк изнутри не запирался — в этом не было надобности. Он с легкостью открывался в любую сторону, стоило только уравновеситься давлению с обеих сторон — а датчик возле люка именно это равновесие и показывал.

Лазарь был озадачен.

Оставалось только гадать — что это: патрульный корабль, крейсер, или что-нибудь еще. Во всяком случае, появился он совсем некстати. Но почему же они не откроют люк и не войдут? Лазарь боролся с искушением запереть люк, заблокировать все остальные входы, закончить посадку и попытаться улететь.

Но любопытство, унаследованное от предков-обезьян, пересилило — он просто не мог отвернуться от того, чего не понимал. Лазарь решил пойти на компромисс. Задвинув засов, который теперь не давал открыть люк снаружи, он осторожно заглянул в иллюминатор.

Прямо на него смотрел Слэйтон Форд.

Опешив на секунду, Лазарь отодвинул засов и открыл люк, затаясь сбоку и приготовив бластер и нож.

В корабль вошел человек. Убедившись, что это именно Форд, Лазарь захлопнул люк, задвинул засов и направил на нежданного гостя бластер.

— Какого черта? — спросил он. — Что вас сюда принесло? Кто еще с вами? Патруль?

— Я один.

— Что-о?

— Я хочу лететь с вами… если возьмете.

Лазарь молча смотрел на него. Снова припав к иллюминатору, он стал пристально разглядывать все, что попадало в поле зрения. Форд, кажется, не врал: больше с той стороны никого не было. Но Лазаря поразило не это.

У корабля Форда не было шлюза — только простой люк, позволявший разве что перейти на большой корабль. Перед глазами Лазаря была рубка управления. Похоже… да, верно, это — «Джойбот-Юниор», крошечная стратояхта, пригодная лишь для полетов в стратосфере; самое большее — для визитов на спутники, если там есть чем дозаправиться перед возвращением.

Здесь не было подходящего для яхты топлива. Какой-нибудь суперпилот с молниеносной реакцией, пожалуй, смог бы посадить эту игрушку и уцелеть, если бы сумел постепенно снизить скорость, погружаясь в атмосферу и снова из нее выныривая, да притом внимательно следя за температурой обшивки. Лазарь бы, например, не решился. Он обратился к Форду:

— А если не возьмем? Как вы хотели назад возвращаться?

— А я не собирался возвращаться, — ответил Форд.

— Хм-м-м… Ладно, давайте — что там стряслось? Только скорее; времени нет.

Форд сжег за собой все мосты. Несколько часов назад его отстранили от власти, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: как только вся правда всплывет, его ждет пожизненная ссылка в Ковентри, если до того не разорвет на куски разъяренная толпа или не сделает кретином допрос с пристрастием. Бегство Семей было тем перышком, что сломало шею верблюда: Форд больше не в силах был контролировать ситуацию. Синедрион не стал слушать его объяснений. Форд пробовал выдать бурю и удаление прокторов за попытку сломить дух долгожителей, но это выглядело не слишком правдоподобно. Приказ всем патрульным кораблям не приближаться к «Нью-Фронтирс» никто не додумался связать с Семьями, однако явное отсутствие мотива во всех этих распоряжениях было тут же подмечено оппозицией и обращено против него. Его пытались поймать на чем угодно: один из вопросов, заданных ему на заседании, касался суммы, выплаченной из чрезвычайного фонда некоему капитану Аарону Шеффилду; действительно ли эти деньги были потрачены на благо общества?

Лазарь выпучил глаза:

— То есть за мной был хвост?!

— Ну, не совсем. Иначе бы вас здесь не было. Но все же они были достаточно близко. Вероятно, большинство моих людей им помогало.

— Да уж… Но все-таки мы своего добились; жалеть не о чем. Идемте. Как только последний из наших перейдет на звездолет, мы стартуем.

Лазарь направился к шлюзу.

— Значит, мне можно лететь с вами?

Приостановившись, Лазарь повернулся к Форду:

— Ну, а как же?

Вначале он хотел отправить Форда назад с «Чили». Изменить решение его подвигло не чувство признательности, а элементарное уважение. Едва покинув свой кабинет, Форд помчался в Порт-Хаксли, что к северу от Башни Новака, получил разрешение на вылет к спутнику-курорту «Монте-Карло», но вместо этого полетел на «Нью-Фронтирс». Это понравилось Лазарю. Игра ва-банк требует смелости и твердого характера — качеств, встречающихся не так уж часто. Вперед, без оглядки — и черт с ним, что собаку не выгуливал!

— А как же? — еще раз повторил Лазарь. — Мы с вами — одной крови, Слэйтон.

«Чили» опустел уже больше, чем наполовину, но у шлюза все еще бурлила толпа. Лазарь, торопясь, пробивался на «Нью-Фронтирс», стараясь, однако, не задевать женщин и детей. Форд крепко держался за его пояс. Перейдя на борт звездолета, Лазарь нос к носу столкнулся с Барстоу; тот изумленно вытаращился.

— Да, да, — подтвердил Лазарь, — не обознался. Да не пялься ты так — неудобно. Он летит с нами. Либби где?

— Я здесь. — Либби выбрался из толпы и подобрался к ним с легкостью человека, привычного к невесомости. На запястье его болтался небольшой пакетик.

— Отлично, не пропадай пока. Зак, сколько там еще осталось?

— Черт его знает! Поди сосчитай. Еще на час, наверное.

— Постарайся поскорей. Поставь кого поздоровее у люка — пусть подгоняют. Нам надо закончить быстрее, чем это возможно. Я в рубку; как только все будет готово, сразу меня извести. Энди, Слэйтон, пошли!

— Лазарь…

— Погоди, Энди, в рубке поговорим.

Форда Лазарь прихватил потому, что не знал, как с ним быть, — к тому же его лучше держать подальше от посторонних глаз — до того, как будет изобретена убедительная причина его присутствия. Пока что никто не обратил на него внимания, но едва все утрясется, его немедленно узнают и потребуют объяснений.

От шлюза до рубки было около полумили. Лазарь помнил, что туда ведет движущаяся дорожка, но искать ее времени не было; он просто пошел вперед по первому попавшемуся коридору. Стоило им выбраться из толчеи, скорость заметно возросла, несмотря на то, что Форд, в отличие от своих спутников, к невесомости был непривычен.

Попав в рубку, Лазарь принялся объяснять Либби весьма совершенную, но не совсем обычную систему управления. Либби был восхищен и тут же стал пробовать ее на холостом ходу. Лазарь обратился к Форду:

— Ну, а ты, Слэйтон? Еще один пилот нам не помешает.

Форд покачал головой:

— Я внимательно слушал, но, кажется, никогда этого не освою. Я ведь пилотировать не умею.

— Что-о? А как же ты здесь оказался?

— Ну, лицензия-то у меня есть, но я уже давно не летал… У меня был собственный пилот; мне самому уже много лет не приходилось рассчитывать траекторию.

Лазарь пристально посмотрел на него:

— А как ты смог выйти в точку рандеву? Даже без лишнего горючего?

— Вот… пришлось.

— Да-а-а! Вот так кошки учатся плавать… Ладно, это тоже метод.

Он обернулся было к Либби, но тут по внутренней связи раздался голос Барстоу:

— Лазарь, готовность пять минут! Предупреждаю!

Лазарь схватил микрофон и ответил:

— Ясно, пять минут! Вот же свинство — даже курс выбрать не успел. Энди, как ты думаешь — может, просто рвануть подальше от Земли, стряхнуть «хвосты», а уж после выбрать курс? Слэйтон, как по-твоему? Наверное, уже был приказ по всему флоту?