— Рая, — я обернулась к медведице, — я надеюсь на твою женскую солидарность. Отговори Прая от его глупой затеи жениться, даже если он вдруг победит. Я, конечно, в этом сомневаюсь, я знаю, насколько Ворх силен, но все же… Ты ведь понимаешь, что я ни за что этого не сделаю?

— Ты готова убить его? — побледнела женщина.

— Убить? Зачем? Просто отговори его.

— Это невозможно. Эфир принял кровь. Если ты откажешь, это убьет его душу… Исход нельзя не принять.

— Так я же с вашим Эфиром ни о чем не договаривалась.

— Поэтому у тебя и есть выбор. А у них уже нет. Прошу тебя, не отказывай. Так у него будет хотя бы еще месяц жизни. Потом ты будешь свободна, но не убивай его сразу. И не вынуждай его взять тебя силой.

Я остановилась, пытаясь понять хоть что-то.

— Так, стоп. Пойдем, объяснишь мне все доступно и подробно. С самого начала и по порядку, — я подцепила шаманку под руку и потащила к уже знакомому дому в выделенную комнату.

— Подожди, ты выдохлась, тебе нужно выспаться и поесть, — возразила она.

— Не до баловства мне сейчас. Идем.

Я влезла в опротивевшее платье и села с ногами на кровать:

— Рассказывай.

Рая снова устроилась в кресле и тяжело вздохнула, бросив взгляд в окно на едва посветлевшее на востоке небо:

— За женщину бросают вызов только те, кто готовы умереть за нее. И если Эфир принял кровь, но самка отказала, то это равносильно тому, чтобы не принять вызов, это убьет душу, убьет Зверя внутри за считанные дни. Можно, конечно, поставить метку силой, но за это Эфир тоже жестоко наказывает. Если женщина не сможет принять своего мужчину, а это очевидно, когда ставят метку против воли, то он будет медленно и мучительно умирать около одного лунного цикла. Это действительно страшно. Такая искалеченная душа уже тоже не сможет переродиться.

Меня передернуло:

— И что делать?

— Принять или убить. У тебя хотя бы такой выбор есть, — пожала плечами она. — Прошу тебя, не убивай его.

— А если проиграет?

— Тогда он просто никогда уже не сможет поставить метку на тебя.

Я тяжело вздохнула и уткнулась лбом в подтянутые колени:

— Какое варварство и беспредел!

— Ты многого не понимаешь, тебя воспитали люди. Мы подчиняемся праву силы, это естественно. С тобой разве так не бывает? Не согласна с кем-то, злишься, ругаешься, но стоит ему напомнить, кто сильнее, и ты сразу сдаешься и успокаиваешься, принимая все как должное.

— Так вот что это такое. А я уже на шизофрению грешила, — горько усмехнулась я. — Бывает, и все чаще в последнее время.

— Вот видишь. Подчинись и сейчас.

— Да не хочу я подчиняться!

— Это потому что ты бурая, вы все такие, дерзкие и непокорные. Но прошу тебя, вспомни, что ты еще и женщина.

— Это плохой довесок к такой крови, — фыркнула я. — А если я сама брошу вызов за свою, скажем так, свободу? Допустим, если я смогу победить Прая, то этот ваш Эфир запретит ставить метку и отменит предыдущий результат?

Шаманка недоуменно вскинула брови:

— Не знаю, такого еще не бывало…

— Но ведь это может сработать?

— Да, полагаю. Но… разве ты победишь? В ритуальном поединке невозможно поддаться.

— Я знаю один способ обмануть Эфир, — я прикусила губу, пытаясь рассчитать, сколько же сигарет понадобится, чтобы свалить медведя. Но тут меня дернула одна мысль, крутившаяся на задворках и подспудно свербевшая на краю сознания, — Стоп, а это работает в обе стороны? То есть, если Ворх…

— Да, разумеется, — кивнула Рая. — Так что молись праматери, чтобы твой волк и вправду оказался сильнее.

— Прости, не могу, — я снова уткнулась в колени. — Теперь я буду молиться об обратном…

— Как? — медведица едва не подскочила на месте. — Я думала, что вы друг к другу неравнодушны.

— Ты права, неравнодушны. Это такая непреодолимая неприязнь, что ты даже представить себе не можешь… Уж не знаю, о чем он думал, но я не могу обречь нас обоих на такие муки, как брак. Так что буду надеяться на зелье.

Я поднялась и решительно направилась в соседнюю комнату, чтобы рассказать Ворху свой план действий. Главное теперь раздобыть как можно больше сигарет.

— Слушай, у меня тут идея наклюнулась, — я постучала в дверь и приоткрыла ее, — но мне нужна твоя…

На кровати лежал волк. И ладно бы просто волк, но это был Волчонок. Мой Волчонок!

— Это… Это как же…

Я попятилась. Волк тяжело вздохнул и отвернулся к стене.

— Эй, и как это понимать?! — я, наконец, обрела дар речи. — Ничего не хочешь мне объяснить?!

Ворх перекинулся и растянулся на кровати уже человеком:

— Нет, ничего. Уходи.

— Какого… Почему?! Как это вообще возможно?! Я видела твою боевую форму, она ведь абсолютно черная! И аура…

— Я ведь говорил, что между видом форм мало связи, — вервольф закрыл глаза рукой и снова отвернулся. — Для регенерации нужно пройти полный цикл трансформации.

— За что? Просто объясни мне, за что? — я подошла и села на край кровати. — Я ничего больше не прошу, только скажи, откуда в тебе столько жестокости и ненависти ко мне? Как ты мог, как вообще только рука поднялась так наплевать мне в душу? Ладно, один раз смолчал, но мог ведь просто больше не приходить. За что? Объясни, тебе просто так нравится надо мной издеваться?

— Уходи. Я уже семь часов не курил.

— Да чтоб тебя! Я уже привыкла, что ты делаешь мне больно, но не настолько же! Я ведь его любила! Доверяла! — я повернулась и схватила магистра за грудки. Из заледеневшей глубины души снова поднялись злость и отчаяние, — Кури и вали отсюда! Я останусь!

Ворх молчал, и даже руки от глаз не отнял, но сжал кулаки, явно сдерживая себя.

Я оставила в покое его майку и пошарила рукой по своему загривку, ища Вередан. Рукоять услужливо легла в ладонь, позволяя вытащить меч. Я бросила его рядом с магистром:

— Забирай и уходи, я остаюсь. Тут мне хотя бы не врут.

Я вышла и хлопнула дверью, так как мужчина даже не пошевелился, и напугала Ашу, все такой же безмолвной тенью замершую с еще одним подносом напротив двери.

— Ну зачем ты так? — шепнул мне в спину Вередан.

— Я же достала тебя, — я остановилась и пощупала спину, на которой снова была рукоять.

— А я вернулся, — раздался смешок со спины. — Я теперь часть тебя. Я могу перейти к кому-то только в случае, когда ты захочешь отдать, другой маг захочет принять, а я захочу перейти.

— Ну так уходи с ним!

— Не хочу.

Я прислонилась к стене и глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

— Так ты останешься? — тихо спросила Рая из-за открытой двери.

— Да. Прости. Я уйду, как только смогу, — я вошла в комнату и прикрыла дверь. — Я очень постараюсь не навредить Праю. Я брошу ему вызов уже сегодня.

Медведица опустила глаза:

— Спасибо, но… я не уверена, что это сработает.

— Мы попытаемся.

Она ушла, оставив меня одну со своими проблемами. Я легла, обняв подушку за неимением Плюшки, и утерла слезы.

Нет, ну как он мог? Сколько раз я жаловалась Волчонку, душу изливала? И ведь делал вид, что ничего не знает… А уж о том, что я на берегу раздевалась перед ним преспокойно, что тискала его, в нос целовала, так и вовсе лучше даже не вспоминать. Как только, негодяй, ауру так скрывал, что я даже не заподозрила? Но, хотя бы, теперь мне понятно, почему его Зверь нравился мне куда больше, чем человеческая сущность. Господи, я ведь так любила Волчонка…

Солнце медленно выкатывалось из-за горизонта, окрашивая все вокруг в зловещие алые тона. Я поворочалась еще немного, но все же поднялась, услышав, как скрипнула соседняя дверь.

— Даже не знаю, смогу ли я присутствовать, но и оставаться здесь не могу, — пожаловалась я, когда и моя дверь открылась, явив мне Раю.

— Времени не так уж и много. Все обряды проводятся только при свете солнца, но не раньше, чем оно коснется источника силы, либо же перед заходом солнца, когда оно уже скатывается с озера. Пойдем. Посидим на кухне, если ты так не хочешь видеть сам бой.