Заставлял Алексея ловить лягушек и, подержав, отпускать. Однажды велел подержать в руке бородавчатую жабу, сказав, что бородавки на руку не перейдут, это выдумка. Брезговать не надо, противных существ не бывает. Убивать, говорил Алексею отец, нельзя ни лягушек, ни жаб, но не потому, что гроза будет. Никакой грозы не будет. Но ты хочешь жить – также и они хотят. Ты не хочешь, чтобы тебе делали больно, – так и им не делай.

Отец учил Алексея представлять, как у него выдирают волосы, отрывают пальцы, топчут его ногами, бьют камнем. «Понял, что почувствуют лягушки, жабы, любые существа, если им делать то же? Нельзя убивать никого, кто тебе не вреден и не нужен для еды. Даже листья нельзя просто так срывать с ветвей».

Алексей помнил, как летом отец пошёл с ним в лес собирать грибы, рядом бежали два пса Ругай и Терзай. Отец объяснял, какие грибы зовутся сморчками, какие – сыроежками, какие – опятами. Вдруг псы залаяли, бросились за деревья, и Алексей увидел убегавшую лису. Отец отозвал собак, сказал сыну: «У меня нет с собой ружья, потому что в это время нельзя охотиться. У животных, у птиц появилось потомство, надо дать его выкормить».

Потом он спросил, не захотел ли Алексей есть. Тот сказал, что захотел, и отец достал из сумки и дал ему небольшой кусок булки со сливочным маслом. Алексей съел, попросил ещё, на что Филипп Андреевич ответил: «От масла слепнут», – и улыбнулся, показывая, что шутит. После этого заговорил серьёзно: нельзя, мол, наедаться досыта, особенно – вкусным! У всегда сытого нет достаточной ловкости, быстроты. Самый лучший завтрак в лесу, в поле, в дороге – кусок чёрного хлеба, политый подсолнечным маслом и посоленный, лук зелёный или репчатый и пара огурцов. Летом – малосольных или свежих, зимой – солёных.

Любимой едой Алексея в раннем детстве были каша из толокна и блюдо, которое по-немецки звалось армер риттер (бедный рыцарь). Сухари смачивались молоком и запекались с нарезанными яблоками.

Поездка в гости

Когда Алексею было пять лет, отец взял его и Маргариту с собой в Киев в гости к родственникам. На поезд садились в Пензе, моего отца не мог не поразить увиденный впервые в жизни паровоз, который медленно двигался вдоль перрона. Мальчику запомнились величина колёс, в колесе – выкрашенный красной краской сектор металла, вызвало любопытство движение дышла и, конечно, то, как из-под паровоза вырывался пар с резким мощным звуком п-п-фу! Алексей, видя, что паровоз, вагоны едут по рельсам, подумал, до чего метко машинист попадает колёсами на рельсы, не съезжая с них. Отец сказал, что дело не в «меткости», объяснил устройство колеса.

Подходя к вокзалу Киева, поезд переехал по мосту через реку столь широкую, каких мой отец не видел и не представлял. Филипп Андреевич произнёс фразу Гоголя: «Редкая птица долетит до середины Днепра». Затем сказал, что фраза – красивое преувеличение, на самом деле многие птицы легко перелетают через Днепр. «Когда ты вырастешь, то поймёшь – без красоты преувеличений не бывает интересных книг», – добавил Гергенредер-старший.

Алексея удивляла и смешила фамилия киевских родственников: Перец. Они занимали целый ряд больших, с высокими потолками, комнат в каменном многоэтажном доме. Мой отец впервые увидел зеркальный паркет с солнечным бликом от падавших в окно лучей и ватер-клозет. Филипп Андреевич указал на бачок, на свисавшую цепь с рукояткой на конце, объяснил: когда-де сделаешь дело, надо сильно потянуть рукоятку вниз. Пришло время, Алексей потянул и от шума хлынувшей вдруг воды в ошеломлении бросился вон из кабины.

Дядя Адам и тётя Фаня Перец встретили гостей обедом, где главным блюдом явился жареный большущий петух. О нём было сказано: каплун. Он оказался вкусным невыразимо. Позднее Алексей узнал, что каплуны – холощёные петухи, которых сажают в висячие кошели из сетки и откармливают выдержанной в парном молоке смесью кукурузной и пшеничной муки. Оттого они столь крупны, столь несравненны на вкус. Моему отцу довелось отведать каплуна единственный раз в жизни.

Восхитила его и хала – длинная плетёная сдобная булка с соблазнительной коричневатой корочкой, усеянной маком. Испечённая тётей Фаней, как маняще хала пахла! К ней тётя Фаня налила Алексею большую чашку бульона, где плавала морковка.

Когда гости собрались возвращаться домой, их нагрузили подарками для всех членов семьи.

Кузнецк

Живя в Бессоновке, Владимир, Павел, а следом Фёдор поступили в реальное училище имени Царевича Алексея в недалёком уездном городе Кузнецке, где две сестры Филиппа Андреевича имели дома. Маргарита поступила в кузнецкую женскую гимназию. Братья и сестра жили у своих тётей, приезжая на каникулы домой. Подошла и Алексею пора учиться, подрастали два младших брата. Отправлять ещё и их к тётям не годилось, к тому же закончился срок аренды пруда с мельницей и земли. В 1908 году семья переехала в Кузнецк. Здесь на улице Конопляновской был взят внаём первый этаж двухэтажного каменного дома. Его снимок сохранился, я разместил его в интернете.

Ф.А.Гергенредер стал служить в земстве распорядителем земляных и строительных работ: руководил прокладкой дорог, строительством деревянных мостов, плотин, рытьём колодцев. Жалование было скромным, он получал бы больше, работая на частных лиц. Однако он считал долгом делать посильное для крестьянства. У села Евлашево в месте, где бил родник, устроил водоём, построил православную каменную часовню с нишей для иконы и с узорной оградой. Фотография размещена мной в интернете.

За труд мой дед был 25 мая 1913 года, в 300-летие Дома Романовых, награждён именным орденом, увенчанным Российской короной. На одной стороне ордена изображены три пчелы на фоне сот, символ созидания, на другой стороне под Российской короной дата: 25 Мая 1913, ниже – символ вольных каменщиков, ещё ниже – инициалы, фамилия Ф.А.Гергенредеръ в тогдашнем написании. Я разместил в интернете фотографии обеих сторон ордена.

После переезда в Кузнецк старшие братья Алексея, которые теперь стали жить в одном доме с ним, рассказывали о рыцарях, о том, что лучшее войско из них создал германский король, ставший и императором Священной Римской империи, Фридрих Барбаросса, что значит – Краснобородый. Он совершал походы в прекрасную тёплую страну фруктов и винограда Италию, вместе со знаменитым английским королём Ричардом Львиное Сердце участвовал в Третьем крестовом походе в далёкую Палестину.

Алексей узнал от братьев о тевтонских рыцарях, большинство которых были немцами, их войско разбил на Чудском озере русский новгородский князь Александр Невский. За много лет до него жил киевский князь Олег, который со своими воинами на ладьях доплыл по морю до Царьграда, взял его, прибил к его воротам щит, а также прославился и другими победами.

Русские князья, рассказывали братья, воевали друг с другом, и один из них Святополк Окаянный убил Бориса и Глеба, а Василька ослепил. Его Алексею было особенно жалко.

В семье Гергенредеров все были жалостливы, сострадательны, и первая – мать Хедвига Феодоровна. Она вносила вклад в содержание кузнецкой бесплатной для бедных чайной, где с яичницей и булками подавали на выбор молоко, сбитень, взвар, чай с сахаром. Хедвига Феодоровна по очереди с другими дамами бывала подавальщицей.

Алексей внешне походил на мать. Ему, шестилетнему, она прочитала «Маленького оборвыша» Джеймса Гринвуда и «Хижину дяди Тома» Бичер Стоу.

Семилетним Алексей прочитал сам первую книгу – роман Даниэля Дефо о Робинзоне Крузо – и представлял себя моряком и вообще путешественником. Второй прочитанной книгой стал «Всадник без головы» Майн Рида.

В то время у Алексея уже были друзья-кузнечане – Вячеслав Билетов, Дмитрий Панкратов, Фёдор Леднёв, Константин Ташлинцев. Друзья играли в городки, учились у старших ребят делать воздушные змеи, запускать их, ловили бреднем рыбу в речке под названием Труёв.