– Уже темнеет. Где мой телефон? Девять вечера. На ужин я явно опоздала, и судя по звонкам, мне явно придется объясняться.

Попыталась встать, но передумала. Ноги кольнуло тысячами иголок.

– Как долго я тут просидела?

Вторая попытка оказалась более удачной. Пару секунд понадобилось, чтобы более твердо встать на ноги. Немного похолодало, а в полусонном состоянии –это больше похоже на смену сезонов. Так, выход был в той стороне.

Сворачивая на тропинку, краем глаза увидела свечение:

– И кто в девять вечера ходит с фонариком?!

Домой шла быстро, преимущественно из-за, забытых дома наушников. У дороги раздавали газету, взяла одну. Заголовок сулит найти работу мечту. Правда не уверена, что эта газета знает что-то о моих мечтах. А знаю ли я о них? Раньше казалось все таким простым: детский сад, школа, универ, лучшая работа, потому что после вышки. Звучало обнадеживающе. Как по мне, о таких вещах как жизнь, нужно уведомлять заранее. И начать рассказ о ней, пожалуй, лучше сначала.

Моя жизнь – это семья тети и дяди. Изредка бывает вспоминаю что-то из раннего детства, но сами понимаете, по большей части, это отрывки или туманные воспоминания. Живя с ними, я все больше отдалялась от воспоминаний о родителях. Сколько помню, дядя работал директором в мебельной компании, а тетя воспитателем в детском саду. Они были моим примером, мне хотелось быть похожей на них. У них естественно были на меня планы. Время от времени, я слышала что-то вроде: «Твоя мама была красивой женщиной, ты вся в нее», «У папы была такая же привычка». Бывало, в их словах слышалась жалость и в то же время надежда. Думаю, для всех, пропажа людей оказала неизгладимые впечатления. Прошло уже почти двадцать лет, но они каждый день всматривались в горизонт. Не знаю, чего они ждали, и на что надеялись.

Я росла общительным, но при этом спокойным ребенком. В первые годы моей жизни в доме тети и дяди часто можно было услышать о том, что мои родители опаздывают, и как только они освободятся, то сразу вернуться за мной. Говорят, я звала маму, как любой ребенок, устраивала истерики. Сейчас это заставляет чувствовать себя виноватой, понимая, что не могла осознавать ситуацию. Но вообще мне нравилось у них дома, особенно потому, что у меня не было братьев или сестер, а Кристин с Максимом хорошо подходили на эту роль. Кристина примерно одного возраста со мной, разница буквально в год. Интересы наши совпадали, и большую часть времени мы проводили вместе. Помню, ей очень понравилась идея, оставить меня у них на неопределенный срок, а не на пару часов как обычно. У нее было много девочек, с которыми она игралась во дворах, в то время как мне с ними было не интересно. Никак не могла понять, как она может с ними дружить? С того момента, мы были неразлучны. До сих пор, мы остаемся лучшими подругами. Могу смело сказать, что никто из людей, столько обо мне не знает, сколько Кристин. На самом деле ее зовут Кристина, но в детстве, мне казалось, имя слишком длинным, и я его сократила на «Кристин». Знаю, там только одна буква была убрана, но для меня эта буква была уже слишком. Так, собственно, все и осталось.

С Максимом было все иначе. Он старше меня на пять лет, и в силу – и пола и возраста, общение с ним оставались только на уровне старший брат – младшая сестра. Его редко можно было словить дома. При каждой удобной ситуации, он убегал на улицу и возвращался только к ужину. Конечно, ему за это попадало, но не уверена, что это на него действовало. С возрастом, песочница сменилась компьютерным залом, зал кафешками и т.д. Мы с Кристин просили брать нас с собой, и каждый раз слышали отказ. Не знаю, может ему не хотелось присматривать за нами, может, боялся, что еще сильней попадет. Дядя у нас строгий, поэтому у Максима были основания так думать. Сейчас ему двадцать девять, и единственное, что изменилось – это то, что он стал самостоятельным, живет отдельно от нас. Нужно отдать ему должное, если мы с Кристин нуждались в помощи, он всегда был готов помочь.

Время шло, меня начали воспринимать третьим ребенком. Единственное, что осталось, и то по просьбе самой тети, не называть ее мамой. Для кого-то это прозвучит грубым, но я-то знаю причину. За все девятнадцать лет, не было и дня, чтобы тетя не подумала о моих родителях. Мама была ее сестрой, а других братьев или сестер у нее не было. Уверена, в ней даже после стольких лет, теплилась надежда на то, что в один день, в дверь позвонят, и это будет она, ее сестра. Тетя не допускала мысли, о том, что возможно, они мертвы или даже если живы, то не вернуться. Как-то я слышала, как они с дядей ругались. Ему не нравится неопределенность. Меня дядя принял хорошо, без оговорок, ни сказав, ни слова, но все что касалось разговоров на тему исчезновения, он пресекал на корню. Это всего лишь мои мысли, и возможно я не права, говоря, что дядя это делает для лучшего контроля ситуации. Он любит все контролировать, а все что не может объяснить или принять, обходит. Данная ситуация подходит под обе категории.

Так мы жили все эти годы. После того исчезновения, люди не перестали пропадать. Единственное чем отличался «именно тот день», тем, что исчезло колоссальное количество, и не только в нашем городе или стране, а во всем мире. Никто не мог проследить причину или как связаны исчезнувшие люди. Пол, раса, квалификация, социальное положение, ничего общего. Достаточно редко, но все же, бывают исчезновения, при которых дети остаются без родителя или сразу обоих, но это редкий случай. Возможно, я бы даже не пыталась понять, что происходит, потому что для многих это стало довольно-таки нормальным явлением, только успевай фиксировать пропавших, не повернись моя жизнь верх тормашками.

Домой дошла к половине десятого, в дверях столкнувшись с Кристин. Было странным видеть ее в это время не дома, так как недавно был ужин, а ужинаем мы всегда вместе. Заметив меня, он сразу подошла, хоть и было уже не так светло, я смогла заметить обеспокоенное выражение лица. Мы всегда делились всем, но в этот раз она только сказала:

– Привет! Думала ты дома. Где была? – как ни в чем небывало, прошла в подъезд, проходя к лифту.

– Привет! Погода была хорошей, решила прогуляться. В парке в это время так красиво, из-за этих видов совсем забыла о времени. Уже даже приготовилась послушать лекцию дяди о важности совместных ужинов, – легонько толкнула ее в плечо, подмигнув.

Кристин улыбнулась. В нашем общении – это что-то вроде немого вопроса «все хорошо?». Мы поднялись на наш этаж. Выйдя из лифта, Кристин остановилась, пристально осмотрела меня, немного помолчав, спросила:

– С тобой все хорошо?

Я явно не ожидала такого вопроса, но прежде, чем я ответила, Кристин уже открыла дверь и приглашала войти. Она определенно себя странно вела. Сейчас она больше была похожа на ребенка. Чтобы вы понимали, для Кристин очень важно соответствовать своему возрасту. Ей не нравится, когда говорят «ты как ребенок». Зная это, решила отложить расспрос на время, когда останемся одни. Тем более, сейчас меня ждет более серьезный разговор.

Дядя был в гостиной, а тетя домывала посуду на кухне, когда мы вошли.

– Мам, пап мы дома. – звонкий голос Кристин сразу заполнил квартиру. – Мы с Арианой встретились у подъезда. Простите, что опоздали к ужину. – она присела к дяде, и игриво сказала – Ты же не сердишься, правда?

Именно за такие проделки ее называли дитем, но она отнекивалась от этого как могла. Как бы то ни было, дядя всегда на это попадался. Из кухни услышала голос тети:

– Даже не говорите, что не голодны, я накрываю на стол. Идите кушать.

Попыталась взглянуть на тетю, чтобы немного оценить ситуацию, и знать, чего ждать. Я, конечно, не дядя, но знать мне тоже больше нравится. Ничего. Она просто устало улыбнулась, и жестом пригласила за стол. От запаха еды заурчал живот, как всегда, в неподходящий момент.

– А как иначе! Самый голодный человек в нашей семье. – быстро среагировала Кристин, и звонко засмеялась, заражая своим смехом.