— Наташа, да? – недобро усмехнулась Женька.

— Жень, я… — не знаю как, я хотела оправдаться. Но Федорова меня перебила.

— Давно?

— Жень, это…

— Я спросила, давно? – я в жизни не слышала у Федоровой такого голоса. Ни разу.

— Недели три. Может, чуть больше, — вздохнула я, понимая, что врать уже просто не могу. Серьезно, я стояла в прихожей Марины в домашних шортах! А Женя вполне в состоянии сложить два и два.

— Почему? – глухо спросила Женька.

— Жень, она… Я ничего не могла с собой поделать, я…

— Нет. Почему ты не сказала сразу? – казалось, Федорова не слышала моих слов.

— Я… — я не знала, что ответить. Что я трус? Что я испугалась?

— Я думала мы друзья, Лера, — криво усмехнулась Женька.

Я не успела ничего сказать, так как в этот момент дверь лифта открылась, и оттуда вышел парень в красной униформе и с большой сумкой.

— Доставка, — он посмотрел на меня, потом на Женьку и как будто съежился. Неудивительно, между нами было такое напряжение, что я бы на его месте кинула в нас заказ и сбежала, не дожидаясь денег. Чисто из соображений безопасности.

— Скажи, пожалуйста, Марине, чтобы отправила мне вещи, — холодно сказала Женька. Разворачиваясь к лифту, добавила, — Приятного аппетита.

***

— Ты чего там так долго? – спросила Марина, когда я зашла в кухню с коробочками с едой. – Я уже вино налила и Гретту покормила.

— Женя приходила, — проговорила я, методично выставляя еду на стол.

— Что?

— Женя приходила, — спокойно повторила я. – Хотела вещи забрать, видимо. Просила передать, чтобы ты их ей отправила.

— Но… Вы… Вы поговорили? – осторожно спросила Марина, подходя ко мне.

— Угу, — шмыгнула я. – Поговорили. Думаю, у меня больше нет друга.

— Почему? Что она сказала? – Марина смотрела мне в глаза, и я видела ее искреннее беспокойство.

— Ничего. Пожелала приятного аппетита.

— Что?

— Неважно, — помотала я головой. — Марин, неважно, что она сказала. Ты бы видела ее взгляд… — проговорила я, вспоминая глаза Федоровой. И мне снова стало не по себе. – Она лишь спросила, почему я ей не рассказала. Черт. Марин, я… Я не знаю, как я без нее. В смысле… Ну, я привыкла, что она мой друг. А тут… Она смотрела на меня, как на незнакомого человека, понимаешь? И… Это было жутко.

— Я понимаю, — Марина обняла меня, прижимая к себе. – Все будет хорошо, вот увидишь. Ей нужно просто прийти в себя немного. «Переспать» с этой мыслью, свыкнуться с ней. Попробуй поговорить с ней через пару дней. Она успокоится и, думаю, вы сможете что-то решить.

— Я надеюсь, — вздохнула я, понимая, что не готова лишиться своего лучшего и единственного друга.

***

Я позвонила Федоровой через два дня, как и советовала Марина. Она не взяла трубку. Потом на следующий день. И на следующий. Я звонила по несколько раз каждый день на протяжении недели. И только в пятницу после очередного звонка получила от Женьки сообщение. Радуясь, что Федорова «оттаяла», я открыла смс.

«Перестань мне звонить».

Я с минуту молча смотрела на сообщение. Черт, от него веяло таким холодом, что мои пальцы замерзли. Недолго думая, я снова набрала Женьке.

Вызываемый вами абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Примечание к части

Двадцать четвертая часть и эпилог уже на Патреоне: https://www.patreon.com/_Nogaulitki_ И приходите сюда тоже, кто еще не дошел: https://www.instagram.com/nogaulitki/

>

24

Я смею считать себя вполне счастливым человеком. У меня есть работа, которая мне нравится, у меня хорошая зарплата, которая позволяет мне жить так, как мне хочется, у меня прекрасная собака и, главное, со мной девушка, которую я действительно люблю. Я – счастливый человек. И даже несмотря на то, что мой лучший друг добавил меня в «черный список» и уже которую неделю отказывается со мной общаться и даже не открывает мне дверь, когда я приезжаю, я – счастливый человек. Просто иногда не очень везучий. Поэтому за три дня до Нового года я сижу со своей любимой девушкой в отделении травматологии, потому что я так усердно закрывала дверь машины, не убрав руку, что, кажется, сломала палец. Или два. В общем, мы с Мариной сидели в довольно мрачном коридоре с постоянно моргающими лампами уже двадцать минут и ждали, когда нас вызовут на прием. Грязное и темное окно в конце длинного коридора было украшено весьма куцей мишурой, а на ручках дверей кабинетов болтался разноцветный дождик. Подготовка к Новому году на оценку «пять». Аж удавиться хочется.

— Сильно болит? – участливо спросила Марина, гладя меня по здоровой руке.

— Да нет, не особо, — я немного приврала. Небольшой шок уже отходил, поэтому ноющая боль постепенно усиливалась.

— Я чувствую себя виноватой. Это на меня ты отвлеклась, — проговорила Марина, и мне показалось, что она пытается подавить смешок.

— Ну… Не буду спорить, что если бы ты не нацепила лифчик миссис Санты на голову, возможно, я бы благополучно закрыла дверь машины.

Дело в том, что мы с Мариной ездили в магазин подарков. И по дурости купили порно-костюм снегурочки – трусы и лифчик из красно-белого меха. И Марина нацепила его на голову, когда мы приехали домой. Я увидела, начала смеяться и… сломала пальцы.

— Прости, — снова хихикнула Марина. – Не нужно было покупать этот дурацкий костюм.

— Он немного не в твоем стиле, но, уверена, ты в нем будешь чертовски хороша, — усмехнулась я. – Я хотела ради прикола такой Федоровой подарить в свое время, — проговорила я и погрустнела. Марина, конечно, это заметила.

— Скучаешь по ней? – спросила она, слегка улыбаясь.

— Угу. Скучаю, — вздохнула я.

— Ты могла бы позвонить ей с другого номера.

— Знаешь, я думала об этом, — призналась я. – Но… Блин, я же никого не убила! Она даже шанса поговорить с ней не дала! Не дала ей все объяснить. Это тоже, знаешь ли, так себе дружба. Да, конечно, я виновата. Но поговори со мной, узнай, что и как было на самом деле, а потом уже решай – хочешь ты со мной дружить или нет! – выдала я и снова вздохнула. – Черт! Нас скоро примут, или мне ждать, пока кости сами срастутся?! – окончательно вышла я из себя.

— Успокойся, — миролюбиво сжала мое колено Марина. – Я сейчас схожу в регистратуру и все узнаю.

— Хорошо, — кивнула я, стараясь успокоиться. Дурацкий день.

***

Проще было поехать в частную клинику, отдать кучу денег, но зато сэкономить несколько часов. Мы сидели уже в очереди на рентген среди других людей разной степени поломанности и трезвости.

Какого-то абсолютно пьяного мужика привезла компания других мужиков – у того был сломан нос. Причем сам пострадавший мирно спал, навалившись на своего друга, громко похрапывая. Еще была женщина с, предположительно, дочкой, которая морщилась от боли в ноге. Молодой парень сидел справа от них, держа руку согнутой на уровне груди, и заинтересованно поглядывая на эту «предположительно дочку». А я сидела и ждала своей очереди – я была следующая на рентген.

Наконец, дело было сделано. И мы сидели уже в ожидании готового снимка. Хотя и так знали, что перелом подтвердился. Теперь гипс, покой и никакого секса. По крайней мере правой рукой.

Оглядывая скучные информативные плакаты на стенах, я услышала какие-то крики и ругань на лестнице. Мы с Мариной одновременно повернули голову в ту сторону, и я готова была поклясться, один из голосов был мне знаком.

— Я ее официальный представитель! Я имею право зайти! – послышалось уже из коридора.

Какую-то женщину явно не хотели пускать. Я не слышала, что именно ей отвечали, так как второй голос был глухой и низкий. Видимо, той медсестры, что сидела на входе.

— Да мне плевать, что сюда можно только пациентам! — продолжала возмущаться какая-то женщина. – Лера! Лера!!!

Я вытаращила глаза. Не может быть.

— Лера! – Нина выскочила, как ястреб. Таким же ястребиным взглядом осмотрела коридор и, увидев меня, ринулась в нашу с Мариной сторону. – Лера! Ты жива?! Что с тобой?! Почему ты лежишь в этой человекобойне?! Они же тут ни черта не смыслят в медицине! Коновалы! Лера!