– А вы… – До конца вопрос я не озвучила. И не то чтобы было неудобно, но почему-то постеснялась.

– Зови меня Кассиль или просто мамой, – улыбнулась женщина.

Без издевки, искренне улыбнулась.

А мне вдруг стало как-то нехорошо. Это с чего я родительницу магистра должна называть мамой? Неожиданно появились силы, и я рывком села на кровати. Осознала, что из одежды на мне только сорочка, мужская, прикрылась одеялом и потребовала:

– Немедленно верните меня домой!

Женщина сощурилась, недобро так, подалась ко мне и прошипела не хуже сыночка, когда он злится:

– Так ты дома, деточка. И только попробуй обидеть моего сына…

Признаюсь, я спасовала. Медленно легла, прикрыла глаза, глубоко вдохнула, стараясь отрешиться от ноющей боли в мышцах, а потом… сорвалась.

Вскочила на кровати, позабыв, что в мужской сорочке на голое тело выгляжу более чем неприлично, уперла руки в бока и прокричала:

– Я вам не деточка! И ничего вашему сыну не должна! Это он меня втянул в сомнительное противостояние со своей любовницей! Так что верните меня домой, немедленно! Я требую! И имею на это полное право! А ваш сын пусть сам со своими… любовницами разбирается.

Последнее высказывание получилось совсем уж каким-то обвинительным и обиженным, что не укрылось от моей собеседницы. Кассиль хмыкнула, приветливо улыбнулась и задумчиво произнесла:

– А я с тобой согласна. Мужчины не умеют ценить то, что само идет к ним в руки. Пусть добивается.

И в меня полетело нечто сумрачно-белесое, окутавшее все тело ласковым касанием тумана. Мир погрузился во тьму.

В дверь постучали, да так, что она содрогнулась. В следующее мгновение створка распахнулась, а по комнате разнесся громкий голос, окончательно вырывая меня из оков сна.

– Даюсь, ну ты долго еще валяться будешь?! – заголосил Сан, бесцеремонно потеснив меня на кровати.

Рыжий наглец улегся рядом на бок, подпер голову рукой и тихонечко прошептал:

– Твой дом в оцеплении, под дверью ждут шестеро магов из Имперской службы безопасности, мастер Эшарон делает вид, что так и надо, но я подозреваю, что на него надавили. Ничего рассказать не хочешь?

– А что ты уже знаешь? – так же шепотом спросила я.

– Да мама расписала… – скривился Санье, – но я ей не особо поверил. Ты же не кукла разряженная, чтобы на регалии Кранта вестись.

Представила, чего там ему матушка хвостатая наговорила, и тоже скривилась.

– В общем, я с тобой в любом случае, так что не вешай нос, Даюсь, прорвемся, – заявил Сан, щелкнув меня по тому самому носу, который вешать не полагалось.

– Спасибо, – шепнула я в ответ и, не удержав порыва, крепко обняла друга.

И именно в этот момент я поняла, осознала, насколько неправильно веду себя, несправедливо по отношению к Санье. Понимание пришло в тот момент, когда он обнял меня в ответ, бережно, нежно, чуть поглаживая по спине и затаив дыхание. Так не обнимают друга! И в тот же миг стали очевидны другие мелочи в наших отношениях, на которые я раньше не обращала внимания, – постоянная забота, подчеркнутое позиционирование меня как его девушки перед одногруппниками, перед которыми не было нужды притворяться, обида на то, что я отказалась официально стать его невестой. Ведь тогда он действительно обиделся, вспылил и даже идиоткой непонятливой обозвал. А я и была идиоткой, потому что не осознавала… А теперь… А что теперь? Аашалла никуда не делась, и мать Санье была права – мне нельзя держать его возле себя. Не важно, как я к нему отношусь, важно то, что рядом со мной он в опасности…

Я отстранилась, отодвинулась подальше и тихо проговорила:

– Тебе лучше уйти.

Сан напрягся, сощурился и вкрадчиво поинтересовался:

– Это твой ответ?

Ответа на какой вопрос он требовал, понимали мы оба. И он видел осознание в моих глазах. Тем сложнее было отвести взгляд и попросить:

– Иди.

Санье встал, медленно, подчеркнуто высокомерно оправил одежду и вдруг с жаром произнес:

– А я ведь не сдамся, Даяна. Я привык добиваться своего и не намерен изменять своим привычкам.

Это прозвучало угрозой, обещанием, клятвой, в конце концов. Но я не посмотрела на него, даже когда уходил, не взглянула вслед. Кажется, я только что лишилась друга…

Мне было плохо, страшно и противно. Я чувствовала себя гадиной. И понимаю, что моей вины нет, а все равно мерзко. Нравился ли мне Сан? Да, он мне очень нравился, он был просто идеален! Веселый, понимающий, заботливый. Вопреки безалаберному внешнему виду я отчетливо ощущала в нем силу, способную защитить, вселить уверенность, поддержать во всем, к чему бы я ни стремилась. Но в противовес ему передо мной была иная сила – сметающая на своем пути все преграды, неоспоримая, жестокая и непримиримая сила магистра Тэрана Кранта. И пусть для него я только очередная проблема, которую нужно решить, пусть между нами пропасть непонимания и на горизонте маячит та, для кого моя смерть станет подарком, мне почему-то никак не удавалось заставить себя возненавидеть его. Я злилась, была разочарована, хотя и не очаровывалась, обижалась, раздражалась. Во мне бурлило много негативных эмоций, но возненавидеть магистра никак не получалось. И даже сейчас, только что распрощавшись с Саном, я думала именно о нем, магистре Кранте. О, как же он раздражал меня! Своими янтарными глазами с зелеными искорками, непробиваемой самоуверенностью, наглостью… неожиданной нежностью и пьянящим ощущением полета от соприкосновения наших губ, мимолетным, но так отчетливо запомнившимся.

Усилием воли заставила себя вынырнуть из воспоминаний, встряхнулась – и пошла в ванную. А уже через двадцать минут поняла, что Крант – зло! Страшное, непримиримое и неоспоримое зло, решившее отравить мне жизнь!

По обыкновению, собравшись, я отправилась на кухню, уже ожидая очередной порции недовольства от дедушки. Но, войдя, я не услышала ничего. Дедушка, как обычно, сидел на своем месте и пил чай, но на мое приветствие не ответил. Он пытался, открывал рот, но ни одного звука так и не было произнесено.

– Дедуля, что с тобой?! – обеспокоенно кинулась я к нему.

И только тогда услышала сдавленное:

– Все хорошо.

– Да где же хорошо? Ты же меня даже не ругаешь! – воскликнула я, присев перед дедушкой на колени и схватив его за ладони.

А ладони были ледяными, и дедушка из последних сил пытался что-то сказать, но так и не сказал.

– Я убью его, – прошипела поднимаясь.

Дедуля ухватил за руку, сжал, но не смог произнести то, что хотел.

– Ему не жить, – прорычала я. И тут же, ласково улыбаясь, заверила дедушку: – Я со всем разберусь.

Из дома я вышла, так и не позавтракав, а учитывая, что накануне я не то что поужинать, даже пообедать толком не успела, настроение у меня было более чем кровожадным. И путь мой пролегал к Институту высших. Следующих за мной по пятам охранников я просто игнорировала, боясь растратить весь запал на них.

В стены института я ворвалась, пылая праведным гневом, и плевать, что сегодня выходной день и куратора не должно быть на месте. Он же чувствует, когда я хочу его видеть, а сейчас я просто жажду лицезреть магистра Кранта!

По лестнице и пустым коридорам пронеслась ураганом, остановилась перед дверью его кабинета, вдохнула поглубже и постучала… ногой. Как же я пинала эту дверь! Отчаянно, самозабвенно, с душой, выплескивая всю ярость и возмущение. Да как он посмел? Да кто он такой, чтобы так поступать с моим дедушкой? За дедулю я любому отпор дам, и плевать, что магистр!

Выплеснув переполняющие эмоции и немного отдышавшись, постучала кулаками. Ответа не было.

– Трус, – прошипела, в последний раз пнув ненавистную дверь.

И тут дверь приоткрылась, выпуская в освещенный предзакатным солнцем коридор полосу голубовато-белого магического света. Приоткрылась и остановилась. И я тоже замерла, борясь с двумя противоположными желаниями – развернуться и убежать или войти и… А вот что «и», я уже и не знала.