На самом же деле на следующий день, 24 декабря, немецко-фашистское командование поняло, что допустило очередной крупный оперативный просчет, ибо в то время как 48-й танковый корпус вел бои у Коростеня с частями Красной Армии, проводившими разведку, наши войска нанесли мощный удар в районе Брусилова и смяли оборонявшийся там 24-й танковый корпус. И только после этого "48-й танковый корпус получил приказ немедленно оставить позиции у Мелени и совершить со своими тремя танковыми дивизиями стремительный марш на юг для восстановления положения на прорванном участке фронта".
Но было уже поздно. Мы в полной мере использовали внезапность нашего наступления на брусиловском направлении. А то обстоятельство, что уже 24 декабря вражеское командование вынуждено было снять 48-й танковый корпус с позиций у Мелени и перебросить его в полосу нашей 38-й армии, естественно, резко ослабило сопротивление удару, нанесенному два дня спустя правым крылом фронта. Но расскажу обо всем этом по порядку.
В директиве командующего фронтом на проведение Житомирско-Бердичевской наступательной операции было сказано:
"... 2. Я решил: вначале разбить брусиловскую группировку... На двое суток позднее главной операции... разгромить малин-радомышльскую группировку..." В соответствии с этим наступление главной ударной группировки, в которую входила и 38-я армия, началось 24 декабря. Еще накануне мы были извещены о том, что штурмовая и бомбардировочная авиация нанесут удар по позициям противника в 9 часов 5 минут, а десятью минутами позже залпами гвардейских минометов и огнем всех артиллерийских и минометных средств начнется артиллерийская подготовка. Она планировалась продолжительностью в 90 минут, но атака пехоты и танков непосредственной поддержки пехоты должна была начаться на пятьдесят первой минуте. Это делалось для того, чтобы в момент перехода артиллерии к сопровождению атаки пехоты и танков не было паузы или изменения режима огня и, следовательно, чтобы противник, находясь в укрытиях, не мог определить начало нашей атаки.
И вот наступил назначенный день...
Глава VII. Житомирско-Бердичевская наступательная операция
I
Тишина декабрьского утра внезапно была как бы расколота залпом гвардейских минометных частей. Впереди, там, где находился противник, земля вздрогнула от мощного удара. И еще не утих грохот разрывов, как загремела наша артиллерия.
Так начался для гитлеровцев канун третьего, последнего, рождества, проведенного ими на советской земле. Первый раз, в 1941 г., Советские Вооруженные Силы испортили захватчикам праздник, громя их под Москвой. Второе рождество фашисты встретили в окружении под Сталинградом, тщетно мечтая вырваться из кольца наших войск. И теперь, в декабре 1943 г., над ними вновь занесла карающую руку Красная Армия. Но пенять им было не на кого. Незваные, они принесли советскому народу горе и неслыханные жертвы. Но настал час расплаты, и пусть теперь жестокий враг сполна получит отмщение.
Так думал я, выслушивая в тот час доклады о результатах авиационной и артиллерийской подготовки. Они были весьма эффективны: огневая система противника на переднем крае и в ближайшей глубине оказалась подавлена, а основная масса огневых средств уничтожена. Тактическая зона обороны врага в полосе только 38-й армии была уже в тот день прорвана на 20 км по фронту и до 12 км в глубину. Таких же успехов достигли 1-я гвардейская и 18-я армии под командованием генерал-полковников А. А. Гречко и К. Н. Леселидзе.
Андрей Антонович Гречко принял 1-ю гвардейскую армию всего лишь за 9 дней до начала наступления. Причем, как отмечено выше, он вступил в командование ею в неблагоприятной обстановке. В течение девяти дней А. А. Гречко организовал оборону восточного берега р. Тетерев, подготовил и осуществил прорыв в юго-западном направлении. Под его руководством войска армии форсировали реку и на третий день наступления вновь овладели оставленным ими 13 декабря Радомышлем. Успешно действовали они и при разгроме житомирско-бердичевской группировки противника.
В декабре 1943 г. к нам на киевский плацдарм из резерва Ставки ВГК прибыла 18-я армия. Она сразу же приняла участие в отражении вражеских ударов, а затем в наступлении, начавшемся 24 декабря, вошла в состав ударной группировки фронта.
Хорошо запомнился мне командующий 18-й армией энергичный, жизнерадостный генерал-полковник К. Н. Леселидзе. Сам он был всегда в движении, и в полевом управлении его армии работа кипела. Наше знакомство началось заочно: как-то пришла на мое имя посылка с фруктами и вином, и оказалось, что это К. Н. Леселидзе делился с соседями-командармами дарами своей родной земли солнечной Грузии. Так делал он не раз. Личное знакомство с ним, состоявшееся незадолго до Житомирско-Бердичевской операции, оставило во мне чувство глубокой симпатии к этому замечательному человеку, талантливому военачальнику. Ему не суждено было дожить до победы. Скоропостижная смерть унесла его в могилу, оставив нам лишь светлые воспоминания о нем.
Под стать командующему были член Военного совета генерал-майор С. Е. Колонин, а также начальник политотдела полковник Л. И. Брежнев.
Помнится мне, что при передаче нами части полосы предстоящего наступления прибывшей с Северного Кавказа 18-й армии я впервые встретился с Л. И. Брежневым. Он прибыл к нам вместе с представителями своей армии, которых мы ознакомили с передаваемыми ей дивизиями 52-го стрелкового корпуса. В свою очередь от них мы узнали о состоянии 74-го стрелкового корпуса, взамен передаваемого в состав нашей армии.
В ходе общей беседы, а затем и в узком кругу Леонид Ильич высказал удовлетворение тем, что войска армии прибыли в состав 1-го Украинского фронта, действующего на важном стратегическом направлении. Из этой же беседы мы узнали, что он вместе с армией участвовал во всех оборонительных и наступательных операциях на Северном Кавказе. Мне понравилась его простота, смелость и решительность суждений и действий. Одним словом, мы поняли, что в лице Леонида Ильича имеем дело с отличным организатором партийно-политической и идейно-воспитательной работы, обладавшим широким кругозором и в военных вопросах. Он оказался также хорошим товарищем и умным собеседником.
Таким образом, 18-ю армию возглавляли опытные, творческие руководители, и это во многом обусловило ее действия, в частности в Житомирско-Бердичевской наступательной операции.
Возвращаясь к действиям 38-й армии, отмечу, что, как показали пленные из состава 19-й и 25-й танковых дивизий, наступление наших частей было для них неожиданным, а артиллерийский удар настолько сильным, что не только в полосе прорыва, но и на прилегающих участках солдаты, устрашенные залпами гвардейских минометов, покинули свои позиции и бежали.
Атакующие части двигались вперед, не встречая серьезного сопротивления, с темпом 2- 3 км в час. Только во второй половине дня на рубеже Брусилов, Соловьевка, Турбовка противник попытался организовать оборону. Создав там отдельные очаги сопротивления, он предпринимал контратаки, однако изолированные, слабо управляемые, силами до батальона пехоты с 8-10 танками. Лишь в районе Соловьевки в контратаке врага участвовало до 30 танков. Но они не достигли цели.
Операция протекала успешно. Правда, в результате короткого декабрьского дня часть задач не удалось выполнить до конца. Атакующие только успели подойти к намеченному рубежу. Брусилов и лес южнее не были очищены от противника. Соловьевка была занята только частично. В известной мере это объяснялась также опозданием с вводом в бой 183-й стрелковой дивизий, составлявшей второй эшелон 74-го стрелкового корпуса, а также недостаточной мобильностью 335-й стрелковой дивизии при маневрировании.
С наступлением темноты я приказал войскам закрепиться на достигнутых рубежах, а частью сил продолжать выполнение задачи дня. В 1 час 30 минут был освобожден от противника Брусилов, а вслед за ним и остальная часть населенного пункта Соловьевка.
