– Нашли? – первым делом спросил я у лженемца.

– Нашли. По проводам дошли до окопчика с подрывной машинкой. Пусто там. Видимо, подрывник отдыхал среди тех, что у машины были, – кивнул младший сержант Асамов на железный блин и тела немцев у него.

– Хорошо, – проорал я, так как мимо проревела дизелями ещё одна «тридцатьчетвёрка».

Моя самоходка заняла её место на путях и поводила стволом, но достойных целей уже не было. Экипаж Егорова вытащили, те отделались лёгким испугом, попадание в двигатель было, там теперь санинструктор суетился. Танк тушили, зенитчиков и противотанкистов добивали. Издалека отчетливо доносилась пушечная стрельба. Изредка ухали гаубицы. Значит, Михайлов работает. А вот с запада был виден над рельсами далёкий столб дыма, видимо, бронепоезд подходил.

– Курлыкин, связь! Михайлова вызови!

– Товарищ майор, – почти сразу откликнулся он. – На связи старший лейтенант Михайлов.

Пока лейтенант Архипов, заместитель Михайлова, общался с освобождёнными пленными, я взял гарнитуру и, вслушиваясь в помехи и далёкие отголоски боя – были слышны переговоры экипажей, ведущих бой, – принял доклад Михайлова. Тому тоже не повезло, потерял один танк. Откуда-то взялись самоходки, умудрившиеся проломить лобовую броню «единички». Потеря безвозвратная, два танкиста из экипажа погибли, трое раненых, эвакуировали из машины, сам танк горел.

– Держись, дорогой, держись. Уже БП на подходе! – прокричал я в микрофон гарнитуры.

– Держимся, – подтвердил тот. – Поторопитесь.

Рядом с нами размещалась батарея Погорелова, Михайлов сам будет корректировать огонь, связь с ним была, да и дальности хватало, а я вышел на Волохова. Вернее, Курлыкин связался с радистом БП. Старлей был на борту бронепоезда. Тот подтвердил, курсанты найдены, помощь экипажу боеприпасами оказана, однако это не единственная проблема. Продовольствие у экипажа ещё вчера закончилось, да и курсанты второй день нормально не ели. Ладно, повезло лося завалить, хоть так перекусили. Но что такое на триста рыл один лось?

Описав Волохову, как разобраны пути, чтобы командир бронепоезда сразу озаботился ремонтной группой и те знали, что нужно делать, велел передать ему, что на пятьдесят пассажиров будет больше. Нам тут нечаянно удалось освободить пленных. Сам бронепоезд и так был перегружен, свободных мест не имелось, но обещали подумать, как вывернуться.

– Хорошо, небо пустое, за весь день только и видели, что с десяток «мессеров» да один раз шесть штурмовиков, – вытирая лицо платком – действительно было очень жарко, – сказал подошедший Архипов. – Товарищ майор, что с освобождёнными пленными будем делать? Там пять тяжёлых. Все хотят пить, есть, и требуется медицинская помощь.

– Сейчас БП подойдёт, и окажут, – рассеянно ответил я, сам бронепоезд уже стремительно приближался. – Что там с Егоровым?

– К счастью, кроме контузии, никаких других травм экипаж не получил. Санинструктор говорит, отлежаться бы им пару дней, и потихоньку в строй можно вводить.

– Добро, пусть расположатся в одной из машин. У нас полуторка пустая, топливо из бочек уже слили в баки танков. С машиной что?

– Прямое попадание в моторный отсек. Двигатель приказал долго жить. Будем эвакуировать?

– Нет, такого железа хватает, тем более кроме двигателя танк никаких модернизаций не проходил. Снять боезапас, пулемёты, прицел и замок. В общем, всё ценное. Подготовить машину к подрыву.

– Есть, – козырнул тот и негромко сказал: – Товарищ майор, тут к вам военфельдшер рвётся.

– А-а-а, Смирнова? Пусть подойдёт.

Пограничники, что с ними были, уже выставили оцепление, так что прорваться через него Смирновой с ходу не удалось, и она недовольно на меня поглядывала. Бабочкин и Лосев, сидевшие в люках самоходки, только улыбались, они явно узнали девушку.

– Здравствуйте, Оля, – поздоровался я, когда та подошла. – Как видите, могу выступать в роли пророка. Я же обещал, что мы обязательно встретимся в необычных условиях.

– У меня такое впечатление, что вы сами всё это устроили.

– Поклёп, – сразу же открестился я, слегка улыбаясь. – Расскажите мне, как добрались. Всё ли прошло благополучно. Где Иванов?

Подбежавший Лосев сунул мне в руку полную фляжку, а я передал её Смирновой. Прежде чем отвечать, та жадно присосалась к ней. Многие танкисты и бойцы передавали пленным фляги с водой, из одной машины вытащили термос на десять литров и разливали по котелкам и кружкам. Пленные очень хотели пить. Только продовольствия не доставали, мы уже поужинали, а запасов не было, не так и много брали.

Рядом грохотали выстрелами миномёты, шла боевая работа, подошедший бронепоезд обдал нас паром и свистнул. Выпрыгнувший из вагона – рубки управления командир бронепоезда капитан Лисицын следом за Волоховым подбежал ко мне, сграбастал и проорал в ухо:

– Спасибо!

По-другому было не поговорить, такой стоял шум. Перекинувшись парой слов с капитаном, я мельком посмотрел, как ремонтная бригада из членов команды бронепоезда с курсантами восстанавливают путь, отвёл Волохова в сторону и кивнул на освобождённых пленных. Поставил ему задачу проверить их. Все были при деле, все заняты. Миномётчики перестали стрелять, видимо пока целей не было, поэтому я отвёл Смирнову в сторону, велел всё же рассказать, как прошёл их ночной рейд.

– Я тут не одна, два пограничника из отряда Иванова с нами. Они меня опекали и охраняли.

– Да? – удивился я. – Что же это я их не узнал?.. Лазарев!

– Я, товарищ майор, – тут же возник рядом мой посыльный.

– Там за оцеплением среди пленных находятся два пограничника. Давай их сюда.

– Есть, – козырнул тот и побежал выполнять приказ.

Он что-то шепнул одному из погранцов в оцеплении и подошёл к освобожденным пограничникам. Лица действительно оказались смутно знакомы, похоже, они правда из группы Иванова. Когда Лазарев вернулся с бойцами, которых я велел привести, то оба вытянулись и доложили:

– Товарищ майор, пограничники Фролов и Томин по вашему приказу явились.

– Доложите, как прошёл рейд после того, как мы с вами расстались.

– Хорошо прошёл, товарищ майор, – ответил Фролов. – Ехали нормально, мы никого не трогали, и нас не трогали. Один раз нас остановил патруль, он был на мотоцикле, а в стороне окопчик с пулемётом. В ножи их взяли, товарищ майор. Тихо сработали. Дальше вышли к своим, почти под утро. Чуть до стрельбы не дошло, техника-то немецкая, но обошлось. Раненых сдали в медсанчасть полка, с которым встретились, сменили машины на наши и поехали дальше. Товарищ военфельдшер осталась в медсанчасти полка, персонала там не хватало. В Минске мы были четыре дня, нас включили в особую группу по зачистке тылов. Три дня назад, когда Минск окружили, начали отходить в сторону. В ночном бою оторвались от своего подразделения, шли два дня, пока не наткнулись на разрозненную группу окруженцев. Там была и товарищ военфельдшер. Мы с ней так и шли, а сегодня нас окружили в поле и взяли в плен мотоциклисты. Мы говорили командиру, что вёл нас, что опасно идти днём по открытой местности, но он не послушал, товарищ майор. Пришлось выполнять его приказ.

– Ясно, бойцы, – кивнул я. – Молодцы. Включаетесь в мою группу. Лосев!

– Я.

– Накормить бойцов и вооружить. Они поступают под командование старшего лейтенанта Волохова.

– Есть.

– Товарищ майор, разрешите сказать? – не спешил отходить Фролов, хотя и непроизвольно сглотнул, когда услышал о еде.

– Говори.

– Все наши документы в планшете убитого унтера, а вот оружие было в грузовике. Пропало, к сожалению.

– Разберёмся, – ответил я и кивнул Лазареву.

Тот понятливо моргнул и метнулся к телу унтера, вернулся с планшетом. Правда, брать его я не стал, велел Волохову отнести, его работа.

– Ну, а вы-то как тут оказались? – спросил я у продолжавшей стоять Смирновой.

– Можно мне с вами? – неожиданно спросила та.

– В мангруппу? Исключено, мне ещё тут ба… женского пола не хватало.