Постепенно она узнавала больше об этом месте. Впервые сюда попали Вескис, Одери и еще третий человек, имени которого они не упоминали. Это было в то время, когда Летающие люди только-только появлялись. Как они оказались в Заозерье, они и сами толком не знали: было землетрясение, они пытались спастись, потом оказались в незнакомом месте, в сосновом лесу. Они нашли пещеру, ручей и стали потихоньку жить. Потом они открыли музыку. А как-то, когда с пищей у них стало совсем туго, оказалось, что Вескис может летать.

– У меня не было другого выхода, – смеялась Вескис, рассказывая об этом, – либо мне полететь, либо нам всем умереть от голода.

Они не умерли от голода, потому что Вескис летала, – сначала, когда пел Одери, потом она научилась летать сама, – и смогла связаться с другими Летающими людьми. Так на картах Летающих людей появилось Заозерье, а отрезанные от мира беженцы смогли выбраться. Тогда третий человек ушел. А Одери и Вескис остались.

– А дальше? – спросила Маркиза.

– И все, – ответила Вескис, глядя ей в глаза. И Маркиза с удивлением поняла, что Вескис, как и Одери, навсегда осталась в Заозерье. Ей часто приходилось слышать там, в городе, что Вескис – в Заозерье, но она думала, что для Вескис это что-то вроде командировки. А оказалось, что командировкой был для нее город, а в Заозерье – дом.

Маркиза подумала, что для нее Заозерье никогда бы не могло стать домом, но оно, словно волшебный замок, вызывало чувство благоговения. Она полюбила бывать у Одери. Она относилась к нему с трепетом, смешанным с пронзительной жалостью, особенно в те минуты, когда он что-то терял или не мог вспомнить, или просто беспомощно улыбался, глядя куда-то поверх ее головы. Ее поражали их отношения с Вескис: такой нежности ей не приходилось встречать и у влюбленных; а ведь они явно никогда не были близки. Чувства Маркизы к Одери вылились в постоянное желание сделать ему что-то полезное, заботливое. Она навела порядок в его пещере, очистила все светильники и даже взялась шить ему новое покрывало для постели (мама бы ни за что не поверила!) Она заставила Келвина починить Одери покосившийся столик. И Келвин, на радость ей, даже сколотил маленький платяной шкаф, куда Одери мог теперь складывать принесенные Вескис вещи.

Проходили дни. На радость Маркизе, она наконец-то смогла вдоволь летать под музыку. Каждый день вместе с кем-то из друзей она выходила на поляну и, в предвкушении счастья, поднимала глаза в небо. Маркиза выверяла курс, как ее учили – напротив солнца, между облаками, в просвет. Потом она прислушивалась. И когда слышала музыку, легко поднимала руки, – и ветер подхватывал ее.

Небо над Заозерьем было обычно покрыто мучнистыми, густыми облаками. Френк говорил, что в разных краях небо разное: в Джорджии оно ясное, облака редкие, легкие. И вкус у неба суховатый, теплый. А в Заозерье вкус неба влажный, сочный, как говорили Летающий люди, «хэви скай», тяжелое небо. Взлетать тяжелее, чем в той же Джорджии, воздух давит.

Маркизе сравнивать было не с чем. Она взлетала над соснами, и ей открывались далекие пути – на запад, к туманным долинам и серебрящемся лентам далеких рек; на восток – к лазоревым берегам, на юг – где-то там, очень далеко, было море, поющее долгую колыбельную песню; наконец, на север, к темнеющим у горизонта горам… Только вверх, к звездам, не было дороги.

Но однажды вечером, когда зажглись первые звезды, они вдруг собрались, одели полетки и отправились с легкой поклажей куда-то в лес. «К озеру», – сказала Владеница в ответ на вопрос Маркизы. Они прошли мимо холма Одери, и он вышел к ним навстречу. Вескис взяла его за руку и тихо и ласково сказала что-то на их языке. Их длинные пальцы переплетались. Одери покачал головой. Он выглядел встревоженней, чем обычно. Но Вескис ему что-то говорила и говорила, и он успокоился, и обнял ее. А потом они пошли дальше, и оглядываясь, Маркиза все видела узкую фигуру, темнеющую под звездным небом. Потом они зашли под седые кроны сосен, и Одери пропал из вида.

Настроение у всех было сосредоточенное и молчаливое. Лишь раз в группе обменялись репликами. В ответ на вопрос Трико: «И что же мы не летим наконец?», Френк ответил:

– Ты неправильно формулируешь вопрос, Трико. Надо спросить: «А куда подевалось небо?»

– Наша «питательная среда» – добавил Остин, и все засмеялись, потому что недавно один весьма ученый биолог, давно общающийся с Летающими людьми, пытался им втолковать, что смыслом их полета является энергетический обмен между ними и озоновым слоем атмосферы.

– Сейчас будет вам небо, – весело пообещала Вескис, – еще немного усилий, чтобы пробраться к Натановой поляне, – и можно будет лететь.

– А почему – Натанова поляна? – спросила Маркиза.

– Ее впервые увидел человек… по имени Натан, – ответила Вескис. Все как-то сразу замолчали, и Маркиза дальше спрашивать не стала.

Впрочем, разговаривать было трудно. Все сложнее стало пробираться в темноте сквозь густые заросли. Маркиза внимательно глядела под ноги, но то и дело спотыкалась о корни деревьев, и тогда ее на ходу подхватывал Влад или Келвин, идущие рядом. Наконец, свет фонаря отразил просвет впереди. Они вышли на большую поляну в лесу.

Они остановились. Здесь было тихо, не слышно ни ветерка. Еле-еле уловима была музыка, – но внутренним слухом ее можно было услышать. «Одери не спит», – подумала Маркиза.

Маркизе еще ни разу не приходилось летать в темноте. Ей стало немножко зябко.

– Вот – ваше небо, – ясно сказала Вескис, подняв руку к звездам. Тогда все подняли глаза. Чистые, бесконечно далекие, сияли над ними звезды. Группа Вескис тихо выстроилась тем же строем, каким летела в Заозерье. Музыка стала слышнее, они подхватили ее, а она – их. И они взлетели.

Когда кроны сосен оказались внизу, Маркиза огляделась. Здесь, в небе, гулял ветер, – гораздо сильнее, чем днем. Только общий строй мог удержать музыку, преодолевая ветер. Впереди не было ни огонька, – только звезды освещали их путь. В то же время где-то вдали Маркиза различила голубое свечение, – именно туда они и летели.

Маркизе приходилось стараться, чтобы держаться строя. Постепенно, кроме музыки группы Вескис, Маркиза стала различать и другие тона. Она знала, что прислушиваться к ним опасно: можно затеряться в этих звуках и потерять строй. Но совсем не слышать она не могла. Ночная музыка так была отлична от всего, что она слышала раньше! Сами звуки были глубже, полнее, «медленнее», как ей показалось. Там был свой смысл, – но понять его она не могла; даже пытаться было опасно, можно было отстать от своих. Поэтому, борясь с желанием остановиться, прислушаться, Маркиза продолжала фокусировать внимание на едином звучании группы Вескис.

А голубое сияние было все ближе, ближе; очертания за ним расплывались, оказалось, что впереди – стена голубого, мерцающего тумана. Группа Вескис стала снижаться, прямо в туман. И окунувшись туда, Маркиза ощутила покалывающий холодок на коже, а затем увидела внизу хрустальную зеркальную гладь большого озера.

– Где мы? – прошептала она, обращаясь к Владенице.

В больших глазах Владеницы отражалось серебро озерного тумана. Она улыбалась.

– Это озеро Онтарио, самая скрытая часть Заозерья. Отсюда видно Звезду.

«Звезду Онтарио!» – подумала Маркиза. Вот зачем они прилетели. Но дальше думать

она не могла: они снижались.

Они опустились на площадку у кромки воды.

– Ну и красота! – раздался восхищенный голос Елены. Она, как и Маркиза, видела Онтарио в первый раз, хотя входила в группу Вескис два года.

Красота действительно была необыкновенная. Озеро струилось, переливалось у их ног. Оно было достаточно большим, но глаз мог охватить далекие берега, покрытые лесом. И везде, повсюду вздымался из озера голубой, сверкающий туман. Он скрывал от Летающих людей звездное небо, но освещал площадку, на которой они стояли, прибрежные деревья и большие валуны, невесть как оказавшиеся в этих местах.