Эбнер Хейл? Ну, как же! Правда, у Хейлов так много де тей, что трудно отличить их одного от другого. Эбнер... Вечно сальные волосы, редко с кем играл, по математике не успевал, но хорошо справлялся с теми дисциплинами, где требуется владеть словом. А ведь это говорит об утонченном уме, не так ли? Очень прямолинейный и честный молодой человек, хотя ногти никогда не подрезал. Да, у него были неплохие зубы.
Считаете ли вы его набожным? - поинтересовался Торн.
Даже чрезмерно, - также же легко отозвался дирек тор. Затем, сообразив, что такой ответ может не понравиться священнику, и тот, чего доброго, подумает, что директор сам отрицательно относится к благочестию своих учеников, быс тро добавил: - Я имел в виду то, что Эбнер был даже несколь ко фанатичен, а вот это я уже считаю недостатком. Ведь не напрасно Библия учит нас: "От дохлых мух целебные мази аптекаря могут издавать зловоние; так же действует и безрас судство, если оно относится к мудрости человеческой и досто инству". - Произнеся это, директор воздел руки вверх и за искивающе улыбнулся посетителю.
Как вы считаете, из него мог бы получиться хороший миссионер? - с некоторым раздражением в голосе спросил Торн, который почему-то не только никак не мог вспомнить цитату, так легко воспроизведенную директором, но и не по нял, к чему этому господину она вдруг пришла в голову.
Ну, конечно! - радостно воскликнул учитель. - Что бы с головой окунуться в неизвестное! Донести слово Господ не до язычников! Да, думаю, что как раз Эбнер Хейл... Подо ждите, о том ли я мальчике вспоминаю? Он ведь старший сын Гидеона Хейла, верно? Нездоровый цвет лица... да, внешностью он, конечно, не блещет. Ну да, конечно, это он. Ну, разумеется! Да. Из него может получиться изумитель
ный миссионер. Ему нравятся экзотические места, и он равнодушен к одиночеству.
Местный священник тоже оказался довольно бестолковым типом и не сразу смог помочь Элифалету. Преподобный Торн, много времени проработавший в труднодоступных первобытных местах Африки, быстро понял, где и почему Эбнер научился плакать. Слабоумный трясущийся старик прохрипел:
Малыш Эбнер Хейл? Да, я помню тот день, когда он на шел для себя Господа. Это случилось на лугу его отца, и Эбнер долгое время простоял на одном месте, не в силах идти дальше.
Как вы считаете, из него смог бы получиться достойный миссионер? перебил старика Торн, начиная терять терпение.
Миссионер? - недовольно воскликнул местный священ ник. - Ас какой стати он должен уезжать из Мальборо? Поче му бы ему не вернуться в родные края и не сменить меня? Тут ему самое место. Мальборо тоже нуждается в миссионерах. Атеизм, деизм, унитарии, квакеры. Скоро окажется, что не ос талось ни единого последователя Кальвина во всей Новой Анг лии. Если вам интересно мое мнение, молодой человек - хотя по вашему раскрасневшемуся лицу я вижу, что вам на него на плевать - так вот, мне кажется, что вы вообще не должны бы ли приезжать сюда и соблазнять наших юношей отправиться куда-нибудь на Цейлон, в Бразилию и прочие подобные места. Пусть они остаются здесь и занимаются миссионерской рабо той, если им этого хочется. Но я так и не ответил на ваш во прос. Из Эбнера Хейла может получиться замечательный мис сионер. Он добрый юноша, хотя в некоторых вещах довольно упрямый. Он любит работать и в то же время обожает природу. Он очень набожный и любит своих родителей. Он слишком хо рош для того, чтобы отправляться на Цейлон.
Шагая по пыльной дороге в направлении фермы Хейла, преподобный Торн уже почти отчаялся довести до конца свой сложный план. Ведь ему предстояло сначала убедить Совет в том, что им подходит не кто-нибудь, а именно Эбнер Хейл, и что равных этому молодому человеку просто не най ти. А затем он должен был проделать то же самое в разговоре со своей племянницей. Однако все, что до сих пор уже услы шал о юноше Торн, лишь подтверждало мнение комиссии. Эбнер Хейл был человеком со сложным характером, упря мым и своенравным, способным причинить неприятности в любом месте, где бы он ни появился. Правда, когда священник,
наконец, дошел до фермы, где воспитывался Эбнер, его мнение сразу же изменилось.
От дороги прямо к ферме Хейла с пристроенным к дому амбаром вела тенистая аллея, усаженная кленами, что было типично для Новой Англии. Само здание тоже соответствовало окружению: дом не помнил краски, наверное, за всю свою историю лет в сто пятьдесят, и теперь выделялся коричневато-серым пятном в лучах весеннего солнца. А дневное светило, вместо того чтобы расцветить двор, где могли бы быть разбиты клумбы, и зеленеть трава, лишь подчеркивало скромность жилища Хейлов. Этот дом сразу вызвал в воспоминаниях преподобного Торна родительское гнездо, типичное обиталище истинных христиан. Именно в таких домах и вырастали по-настоящему набожные люди. Он начал понимать Эбнера лишь теперь, взглянув на это безыскусное мрачноватое строение.
Завершал общее впечатление Гидеон Хейл, открытый, немного грубый и угловатый мужчина. Сплетя ноги так, что обе лодыжки словно замкнулись одна на другой, он сразу же расположил к себе гостя, заявив следующее:
-Если все же Эбнер отправится на Оухайхи, не подумай те, что это будет для вас истинным благословением, преподоб ный Торн. Он не совсем обычный парень, и с ним не так-то просто справляться. Поначалу он был простым мальчиком, но все изменилось после того, как он обрел веру. С того самого дня он уверовал, что именно он, а не я, например, имеет пра во толковать волю Божью. Если бы вы видели его оценки в школе Мальборо, то бы удивились, как низко оценивали учи теля его знания. Но теперь вы сами убедились в том, как он преуспевает в Йельском колледже. Он ко многому неравноду шен, преподобный Торн, но если дело касается вопроса пра ведности, здесь мой мальчик всегда остается твердым, как скала. Впрочем, как и все мои остальные дети. Он настоящий борец за справедливость.
За ужином преподобный Торн смог сам лицезреть, из какого гранита были сделаны Хейлы. Девять чудесных ребятишек, чистеньких и умытых, одетых в простое платье из домотканого полотна, чинно расселись по своим местам за столом, идеальным по чистоте и весьма скромным по количеству и разнообразию пищи.
-А теперь помолимся, - объявил сухопарый отец семейст ва, обладавший соколиным взглядом, и при этих словах все
дружно опустили головы. Один за другим дети по очереди прочитали весьма уместные строки из Библии, под конец сама миссис Хейл, представлявшая собой нечто вроде кожаного мешка с костями, быстро пробормотала: "Да благослови, Господи, этот дом", и только тогда ее муж прочитал молитву минут на пять. Когда вступительная часть осталась позади, Хейл предложил:
-А теперь не соизволит ли наш дорогой гость благосло вить нас молитвой?
Эта сцена настолько напомнила Торну собственное детство, что он в порыве страсти прочитал десятиминутную молитву-проповедь, в которой кратко осветил самые благочестивые моменты своей юности, проведенной в истинно христианской семье.
После весьма скудного ужина Гидеон Хейл проводил весь свой выводок в переднюю комнату, где запах сырости свидетельствовал о том, что дрова в этой семье напрасно не расходуются. Хозяин дома предложил устроить для гостя вечер молитв. Сначала супруга Хейла со старшими дочерьми спела духовную песню "Все прославляют Иисуса", а затем сам Гидеон вместе с мальчиками исполнил достаточно популярный гимн того времени "Быть ближе к Богу". Когда они дошли до весьма трогательного четверостишия об идолах, преподобный Торн не выдержал и сам присоединился к хору, поскольку эти строки могли бы считаться основным мотивом всей его жизни:
Всех идолов злобных
Снесем с высоты,
Чтоб Господом нашим
Остался лишь Ты.
Затем последовали молитвы. Их по очереди читали то Гидеон, то кто-нибудь из его сыновей, а затем было предложено сказать несколько слов и гостю. Преподобный Торн страстно и долго говорил о том благотворном влиянии, которое может оказать такой христианский дом на молодого человека, а также на женщин, как отметил священник, вспомнив, что здесь присутствуют еще жена Гидеона и его дочери.
