Ей безумно хотелось опустить глаза, спрятаться где-то внутри себя, как она делала раньше, вколоть себе дозу и улететь, но она продолжала упрямо смотреть на Джона и в ее глазах не было ни капли сомнения.

Сев за стол, Джон медленно выдохнул. Он уже согласился ей помочь, однако, он не мог промолчать. Понимал, что это чужая жизнь, чужая история, но он уже примерил её на себя. Что было бы с ним, услышь он такое о своей сестре от постороннего человека? «Айден был прав, когда говорил, что мне следует уйти из полиции. Я сам себя закапываю, снова и снова. Как бы не старался от всего этого держаться подальше. Я потом прихожу домой и просто напиваюсь, чтобы не думать. Наркотики, виски…какая к чёрту разница?»

Шумно выдохнув, парень уставился в свою тарелку и молчал около минуты. Он пытался убедить себя, что это не его дело. Но не выходило. Тогда он поднял взгляд на Дану. «Она смотрит так, словно у неё нет никаких сомнений»

- Почему ты думаешь, что твой брат мне поверит? – наконец, спросил Грим.

Дана глубоко вдохнула воздух и на несколько секунд задержала его в легких. Шумный выдох через нос, руки теребят салфетку, взятую со стола.

- Потому что он знал, куда я иду, и знал, что оттуда не возвращаются. Я написала ему записку, она в конверте вместе с деньгами. Он просто поверит, я знаю.

Девушка отпустила несчастную салфетку и переключилась на вилку. Видимо, почувствовав себя Ван Гогом, Дана пыталась изобразить нечто в тарелке, оперируя омлетом с беконом.

«В конце концов, это действительно не моё дело. Закон она не нарушает. Просто сбегает. Нигде и никем это не запрещено. Вот только… как так можно?» Джон пытался унять свои мысли и принять просьбу Беннет к исполнению. Он ведь согласился помочь. Но Гриму всё равно было неспокойно. Да и внешний вид девушки не внушал ему особого доверия. Она словно сама сомневалась в этой затее, уходя куда-то из этой реальности. Отсутствующий взгляд и не особо осознанные движения заставили Грима слегка притормозить со своим решением. Может он ещё заставит её передумать?

Как назло, мыслей совершенно не было, лишь какая-то твердая уверенность, что она поступает правильно. Впрочем, одна мысль все же закралась.

«Куда же я пойду? Джон отнесет деньги, Джаред будет свободен, а я… куда я пойду?»

- Я не подумала об этом, - неосознанно последнюю мысль, девушка произнесла вслух.

«И почему для тебя это так важно?» Ответа Джон получить не успел. Беннет озвучила весьма невнятную мысль, так что Грим замер с рукой на полпути к вилке перед ним. Секундная пауза и он всё же берёт столовый прибор.

- Не подумала о чём?

«Я близка к своей цели, как никогда близка. Я ведь почти мертва для брата. Осталась самая малость, отдать деньги и уехать. Но куда я поеду? Может податься к Джеку? Впрочем, я уже не труп и даже не полутруп… нет, все это уже не важно. Главное, защитить брата. Заставить его уехать, а там будь, что будет» Дана подняла глаза на Джона, вновь медля с ответом.

- О том, куда я пойду потом, - спокойно произнесла девушка, она приняла решение, - кажется, я попрошу тебя еще об одном одолжении. Можно я побуду у тебя некоторое время? Пока Джаред не уедет из города, не убедится в том, что меня больше нет.

«Застенчивой я никогда не была. Я всегда уверена в том, что сначала нужно спросить, а не гадать. Хороший принцип, пару раз он здорово мне помог. Однако… поверит ли Джаред, что меня больше нет? Он наверняка будет меня искать. И не найдет. Поздравляю мисс Беннет, ты избавилась от своего брата. Может, ты не его хочешь освободить, а себя?»

От всех этих мыслей разболелась голова, благо желудок напомнил о себе и блондинка все же начала есть.

«Реальность крайне сурова, и суровость ее не в том, как она относится к тебе. А как люди, столь великолепные, замечательные существа, портят себе жизнь сами. Откуда в нас столько злобы? Кто-то однажды сказал хорошую фразу: Я спросил у Бога, почему ты ничего не делаешь, когда видишь, что люди страдают, голодают, мучаются? Почему дети остаются без родителей, почему старики умирают от холода на улице? И Бог ответил, для этого я послал на землю тебя… Хороший ответ. Мы сами можем все исправить, но не делаем это. Мы в силах помочь хотя бы одному старику, или одному ребенку, или одной собаке. Однако, мы не делаем этого. Так кому же я хочу помочь? Себе или брату? Или это голос совести и стыда, что мучает меня с детства? Благими намереньями выстлана дорожка в ад»

Медленный выдох и Джон на мгновение задумывается над словами Даны. Не сказать, чтобы он был против. «Даже несмотря на то, что я совсем её не знаю. Что это меняет? Она меня обчистит? Самое избитое и банальное, но у меня ничего нет. А всё что есть, на электронном счете. И почему ты подумал в первую очередь об этом? По-моему, я стал слишком прагматичным… Ей ведь просто нужна помощь. Вот и всё. Однако, тебе тоже просто нужна помощь, но цель у тебя весьма себе незавидная – смерть другого человека. Где гарантия, что у её цели нет такого же хренового подтекста? В любом случае, выставить её на улицу я не могу. Даже несмотря на то, что она сама может, похоже, о себе позаботиться, в прямом смысле этого слова»

- Хорошо. Только постоянную компанию я тебе не обещаю. Я хоть сейчас и в… - тут Грим на мгновение замялся, пытаясь подобрать к своему времяпрепровождению правильное слово, - некоем подобии отпуска, но меня всё же иногда вызывают. – пояснил парень, наконец, принявшись за еду.

Первая порция отправилась в рот, и Джон на мгновение прикрыл глаза, продолжая медленно жевать. Его вдруг пронзила странная мысль, что он не помнил, когда последний раз ел такую еду, домашнюю. Да, он и сам иногда готов, но это всё как-то проходит мимо. Ты просто делаешь, а потом просто ешь, чтобы получить необходимые калории. А сейчас Грим чувствовал вкус.

- Спасибо. Я давно не ел домашней стряпни. – попытался улыбнуться Джон перед тем, как закинуть в рот следующую порцию.

Дана ответила Джону улыбкой, погружая тем самым кухню в тишину.

«Тишина… это именно то, что нужно. Кажется, за последние пару дней я забыла, что это такое. А ведь именно в тишине рождается покой и умиротворение. Если, конечно, не обращать внимания на зудящие мысли. Мне повезло, сегодня таких мыслей нет. Просто приятная пустота. Может это из-за того наркотика, которым они меня накачали?»

Девушка вздрогнула, возвращаясь из мира мыслей, когда тарелка Джона звякнула в мойке. С удивлением блондинка обнаружила, что парень доел и принялся за посуду.

- Прости, мне бы хотелось немного полежать, - поднявшись, Дана направилась к выходу, но в дверном проеме замерла, - спасибо тебе, за все.

«Не люблю тишину. Больше не люблю» Мысль, на которой Джон поймал себя, когда звук льющейся воды и голос Даны разогнали кухонное беззвучие. Грим словно включился обратно в систему и на мгновение замер, держа в одной руке тарелку, а в другой губку для мытья посуды. Холодная вода плотным потоком падала на грязную поверхность тарелки, обволакивала губку и часть пальцев парня. Уставившись на это обыденное и простое действие, Джон не сразу понял, что именно его остановило. «Так вот как это бывает. Тишина, что окружает меня. Забирает мои мысли. Я просто ем в тишине, сплю, чищу оружие, просто живу, не замечая этого» И дело было не в шуме воды. Дело было в голосе этой девушки. Человек рядом, который не вписывается в привычное каждодневное расписание. Голос, разгоняющий тишину.

- Хорошо. – не сразу отозвался Грим, принимаясь за мытьё посуды.

Джон чувствовал себя крайне странно. Даже пытался подобрать слово, которое может заменить понятие «неловко», но ни одно из определений не подходило. Джону было именно неловко. И это же, по его мнению, было и глупо. С чего ему так себя чувствовать? Пуститься бы в пространные разговоры с самим собой, попытаться объяснить себе в чём дело, чтобы успокоиться, но Грим не успел. Он снова на мгновение замирает, услышав слова благодарности в свой адрес. Снова.

- Не за что. – он пытался что бы его голос звучал спокойно и дружелюбно, что бы в нем не было той неловкости и глупости, что испытывал Джон, теперь даже ещё больше. Наверно, поэтому он не обернулся. «Испугался? Сего бы это?» Но ответить он себе не мог. И вряд ли сможет. Он давно променял навыки простого социального общения на общение профессиональное. Он не встречался с коллегами, потому что среди них было слишком мало тех, кто не продался Рейланду. У него не было друзей, с которыми бы он мог выпить и обо всём поговорить. Грим добровольно отгородился от внешнего мира, попросту не зная, как ему с ним взаимодействовать дальше. Поэтому он просто делал свою работу, ел, возвращался домой, чистил оружие, спал и пытался найти способ заставить Рейланда заплатить за смерть Лили.