Не в силах больше сдерживаться, он наспех расстегнул молнию строгих, черных брюк и, опустив их ниже коленей, резко вошел в девушку, вырывая из ее горла блаженный стон.
Это не было привычным и трепетным занятием любовью, какое бывало у них прежде, это была страсть, сокрушительная, изголодавшаяся, неудержимая страсть. Страсть которая затягивала с головой, погружала в себя, стирала и подчиняла.
Грубо вбиваясь и безжалостно растягивая податливые, тугие стенки ее влажного лона, мужчина все четче осознавал, что жизнь вернулась на круги своя, восстановилась, вошла в прежнюю колею и осознание этого давало четкую картину будущего, картину того, что нет радости и успеха без Беллатрисы Лестрейндж, нет удачи и везения без этой безумной женщины, нет вообще ничего без Королевы Пожирателей…
Быстро приблизившись к логичному, приятному и предсказуемому финалу, по началу официальной встречи, Милорд медленно вышел из горячего женского естества и повернулся спиной, скрывая в карманах мантии дрожащие от напряжения руки.
- Могу ли я спросить Вас о чем-то?,- спускаясь с шершавого подоконника, вкрадчиво обронила девушка.
- Только если твой вопрос не будет содержать очередную глупость о том хочу ли я тебя, - вновь превращаясь в каменную скульптуру, заметил он.
- Как Вы намерены использовать те списки, которые мне поручено добыть?
- Что ж, я с радостью поделюсь с тобой своими соображениями: в один из погожих, не такой, как сегодня, дней, ко мне пожаловал всеми известный Северус Снейп и поведал довольно занятную историю о том, что он слышал на кануне вечером в трактире. Якобы, некая умалишенная женщина, гордо называющая себя прорицательницей, по имени Сибилла Трилони, рассказывала Альбусу Дамболдору о новом пророчестве, в котором не самое последнее место занимаю я и неизвестный ребенок. В нем говорилось, что он способен одержать сокрушительную победу надо мной, но вот когда это должно произойти, ее запутанный разум почему-то не увидел. Мне не следует отвлекаться на подобного рода провокации, но и оставлять их без внимания я тоже не имею права. Добудь списки членов сопротивления, а уж потом мы сопоставим всех, кто хоть каким-то образом может быть причастен к данной ереси.
- Это вздор, Милорд! Как ребенок может победить Вас?
- Ты всегда была импульсивна и не сдержана, Беллатрикс и с годами, я вижу, это не проходит. Дети растут, учатся, оттачивают мастерство и превращаются в сильных мужей. Только глупец пропустил бы подобное мимо ушей, подвергая свою жизнь и жизни других опасности.
- Вы как всегда правы, Хозяин. Я добуду их, даже ценой собственной жизни.
*
Теплый, юный май вдохнул во все живое новые силы. Природа распускалась и цвела, радуя яркими красками, истосковавшихся по солнечным дням людей. Мир словно родился заново, окончательно освободившись от тяжелых оков зимней, суровой непогоды.
Беллатриса Лестрейндж сидела на мягком, широком диване, утопая в груде подушек, и задумчиво смотрела в окно. Сегодня вечером ей предстояло снова вернуться в тот особняк, от которого о сих пор бежали мурашки по коже, вызывая неприятный холодок предвкушения, прихватив с собою нескольких мужчин на ее личный выбор.
Как не провалить ответственное задание и еще ниже не упасть в глазах Повелителя, она не знала, но знала одно, без этих злополучных списков, которые так ему необходимы, никто не покинет тот странный дом.
С несложным выбором своих компаньонов для операции девушка определилась в считанные минуты. Кто сможет лучше и безо всякой корысти прикрыть ее худую, высокую фигуру - чем собственный муж? Кто так же легко и играючи, сопровождая каждое новое убийство веселой шуткой, справится с нахальными аврорами, быстрее чем Корбан Яксли? Кто способен в самый разгар боевых действий, когда от дыма, копоти и крови глаза застилает едкая пелена, отбросить палочки в сторону и пуститься в рукопашное сражение, размахивая тяжелыми кулаками? Конечно же, верные и неразлучные друзья Кребб и Гойл.
Этим отважным, лишенным всяких моральных принципов и закаленным, словно железо, мужчинам, Белла доверяла, как себе: без оглядки, целиком, и не боясь получить предательский удар в спину.
- Простите, что отвлекая вас, Хозяйка, - скрипучий голос старого Уолли вывел ее из глубоких раздумий.
- Что тебе нужно? - грубо рыкнула на него девушка, успевшая порядком утомиться от навязчивого домовика еще в то время, когда он не покладая рук, без устали боролся с ее затянувшимся пьянством.
- Миссис Малфой прибыла минуту назад и ожидает приема в Большой гостиной.
С тех пор, как с Люциусом произошел весь этот ужас на собственной свадьбе, Нарцисса была не частым гостем в их богатом, но мрачном доме. Несколько месяцев она провела в больнице, ни на день не покидая борющегося за ускользающую жизнь мужа, а когда ему все же стало лучше и врачи разрешили забрать будущего главу рода домой, вовсе полностью растворилась в заботе за столь важным для нее человеком.
- Цисси, милая, как я счастлива тебя видеть, - заключая сестру в крепкие объятия, искренне обрадовалась Белла.
- А я тебя, - ответила взаимностью на радушный прием девушка, - Как ты?
- В целом все в порядке, за исключением странных головных болей, которые изредка мучают меня с тех пор, как я пробудилась. По началу я старалась не замечать этой навязчивой мигрени, но, к сожалению, приступы в последнее время только участились.
- Тебе нужно непременно обратиться к врачу, шуточное ли дело, игнорировать столь опасный недуг?
- Забудь, - упрямо отмахнулась Беллатриса, - ты ведь явно пришла не за этим.
- Не за этим… - согласилась Нарцисса, помедлив, намекая всем видом на то, что знает нечто такое, о чем другие и не догадываются, - я снова беременна…
- Не может быть - подсаживаясь ближе к сестре, удивилась Пожирательница, - Все лекари больницы Святого Мунго в один голос твердили, что ты больше никогда не сможешь иметь детей и слова их звучали более чем убедительно.
- Я тоже так думала, Беллс, тоже. Когда Люциус вернулся домой, наша жизнь хоть и отдаленно, но понемногу стала напоминать супружескую, мы не старались и не питали никаких надежд… По видимому, так устроен мир: если перестать чего-то страстно желать и грезить об этом, оно само приходит к тебе в руки, нежданно, как благодать.
- У меня не было времени философствовать на столь глубокие темы бытия, но раз ты в этом уверена, стало быть так и есть.
Мадам Лестрейндж никогда и ни с кем не обсуждала вопросы касающиеся детей, тем более, никогда не затрагивала тему связанную с ее собственной дочерью. Она всегда оставалась под запретом, глубоко запертой и запечатанной в самых потаенных уголках души, души которая только от части принадлежала ей самой.
- Это так прекрасно, представляешь, совсем скоро на свет появится новый член династии Малфой, такой же красивый и умный, как Люциус. Мерлин все таки услышал мои молитвы и…
- У меня есть дочь! - абсолютно не ожидая от себя такого откровения, призналась Беллатриса.
- Прости, что ты сказала? - в миг изменившись в лице, переспросила юная мисс Малфой.
- Ты все прекрасно слышала, - грустно отозвалась изможденная накопившейся усталостью девушка, - У меня есть дочь, ее зовут Габриэль и ей скоро исполнится год.
- Но как ты могла скрывать ее от всех столь долгое время? Где она? Когда ты вообще успела произвести ее на свет?
Вопросы нескончаемым потоком сыпались из Нарциссы, не боясь остаться без ответов. Ее пуританский склад ума никак не мог сопоставить все факты воедино, а раздробленность и неразбериха подстегивали недетское любопытство.
- Я и сама никогда ее не видела, - честно призналась Белла, - Гэби родилась во сне, в тот год, когда проклятие “Соломона” цепко опутало мое сознание. Ты первая, кому я рассказываю об этом и уже жалею, что впутала тебя в это темное дело.
- Он забрал ее у тебя? Верно? - сразу догадалась сестра, уже не стараясь сдерживать непрошеные слезы.
- Забрал… - печально ответила она.
