Неожиданно «Крюк» оттолкнул Горохова в сторону и бросился в лес. Однако, глубокий снег сковал его ноги. Подняв пистолет на уровень глаза, «Бык» дважды выстрелил в его спину. «Крюк», словно птица, взмахнул руками и упал в глубокий белый снег.

– На, возьми пистолет и добей его, – буднично произнес «Бык» и протянул ствол Горохову.

– Наиль, я не могу! – закричал испуганный «Дьявол», отводя протянутый пистолет в сторону.

– Сможешь, если хочешь жить, – произнес «Бык». – А, иначе, ляжешь с ним рядом.

Дмитрий взял в руки пистолет и направился к распластанному на снегу телу своего бывшего товарища. «Крюк» лежал лицом вниз. Белый, нетронутый людьми снег, словно саван, обволакивал его фигуру. Горохову в какой-то момент показалось, что «Бык» и «Крюк» специально разыгрывают его. Однако, присмотревшись внимательней, он увидел темное пятно крови на спине «Крюка». Теперь он уже не сомневался, что разыгравшаяся здесь драма была не шуткой.

Горохов потерял чувство реальности, он что-то кричал, разряжая весь магазин в голову «Крюка». Пришел в себя только тогда, когда почувствовал, что «Бык» вырывает пистолет из его рук.

– Вот так-то лучше, – произнес тот. – Теперь возьми в багажнике машины лопату и закидай труп.

«Дьявол», словно робот, взял лопату и быстро забросал труп снегом. Положив лопату в багажник, он побежал к дереву. Его стало рвать. Обессиленный, он вернулся к машине.

– На, выпей, – «Бык» протянул ему полный стакан водки.

Горохов взял в руки стакан и одним залпом осушил его. Он не почувствовал горечи, ему показалось, что он выпил не водку, а воду.

– Вот что, «Дьявол». Через неделю возьмешь машину «Крюка» себе. Пусть тебя временно катает «Мотор», а когда получишь права, машина будет твоей. А, пока, отдыхай. У нас с ребятами вечером большая охота, и к ней нужно хорошо подготовиться.

– Хорошо, – ответил тот и закрыл глаза.

***

«Купец» очнулся от холода, который пробирался к его телу через задранную на спине куртку. Рядом с ним на снегу лежали связанные по рукам и ногам братья Синявские.

Он застонал от сильной боли в затылке и попытался подняться на ноги. Однако, сильный удар ногой в лицо, снова опрокинул его на снег. Он почувствовал резкую боль в голове и на время потерял сознание. Из разбитого носа ручьем потекла кровь. Скоро снег вокруг головы «Купца» окрасился в красный цвет.

Через некоторое время он очнулся, но побоялся открыть глаза. Только сейчас до него дошло, кем на самом деле были эти работники милиции. От боли и душившего его бессилия он вновь невольно застонал. Слезы отчаяния потекли из его глаз, замерзая маленькими льдинками на небритых щеках.

– Ну что, очнулся, сука? – спросил его парень в погонах лейтенанта милиции на куртке. – Потерпи еще немного «Купец». Осталось совсем ничего, скоро ты и твои друзья отмучаются навсегда.

Он лежал на снегу и с интересом наблюдал за тем, как молодые ребята снимали с себя милицейскую форму и аккуратно складывали ее в вещевые мешки. Один из парней забросил их в стоявшую недалеко милицейскую автомашину и сел за руль.

– Ну ладно, мужики, я поехал. Вы сами разбирайтесь со своими пленными. Мне, в отличие от вас, нужно ехать на службу. Извините, труба зовет.

Через минуту, сверкнув красными габаритными фонарями, милицейская машина скрылась из вида. Оставшиеся на берегу Волги ребята стали весело обсуждать проведенную ими операцию. Минут через пятнадцать к ним подъехала «девятка» малинового цвета. Из машины вышел «Бык» и, не обращая внимания на ребят, направился к лежащему на снегу «Купцу».

– Ну что, вот мы и встретились с тобой! «Купец», если хочешь жить, то скажи мне, кто меня заказал? Врать не стоит, я сам знаю, но хотел бы, чтобы ты это подтвердил.

«Купец» попытался приподняться, но «Бык» уперся ногой ему в грудь.

– Клянусь, я не при делах. Я не понимаю, что ты от меня хочешь?

Переходя на блатной сленг, «Купец» продолжил.

– «Бык», пойми, я не при делах и не хочу держать мазу за кого-то из ребят, которые стреляли в тебя. Почему я за них должен отвечать?

«Бык» расстегнул брюки и стал мочиться на лицо «Купца». Это было самое страшное унижение среди уличных ребят.

– Ты знаешь, «Купец», мне сейчас все равно, кто меня заказал. Для меня сейчас важнее, что стреляли в меня лично ты и эти два твоих товарища. Это для меня важнее имени заказчика.

«Купец» снова попытался подняться на ноги, однако скованные за спиной руки не давали ему возможности это сделать. Он встал на колени и с мольбой смотрел на «Быка».

– «Бык», мы с тобой давно знаем друг друга. Неужели ты мне не веришь? Вспомни, как мы с тобой торчали на «малолетке», как делили пайку. Вспомни, когда ты попал в штрафной изолятор, кто тебе помогал, кто договаривался с ментами и проносил тебе в камеру продукты. Неужели ты думаешь, что у меня бы поднялась на тебя рука?

Говоря все это, «Купец», тем не менее, отлично понимал, что надеяться на пощаду не стоит. Но, он хорошо знал, что пока он не закончит говорить, его убивать не будут. Впервые за свою жизнь он понял стоимость одной минуты человеческой жизни. Сейчас, он не боялся холодного безмолвия, которое ждало его впереди, он просто боялся последних минут своей жизни. Закончив говорить, он закрыл глаза и стал молить Бога, чтобы его убили сразу, без всяких мучений.

«Бык», выслушав его, молча отошел в сторону и махнул рукой. Кто-то из его ребят достал из багажника машины паяльную лампу и зажег ее. Купец с ужасом наблюдал за происходящим, догадываясь, что ожидает лично его и его друзей.

– А-а-а-а! – истошно закричал «Купец», когда пламя паяльной лампы коснулось его лица.

Он снова попытался вскочить на ноги, но сильный удар в грудь опрокинул его на снег. Теряя сознание от резкой боли, он услышал, как закричали браться Синявские, когда их лица стали медленно поджаривать на паяльной лампе.

Сколько времени «Купец» был без сознания, он точно не знает. Очнулся он от того, что кто-то из ребят помочился на его лицо. Он кое-как открыл обожженные лампой глаза. Первое, что он увидел, открыв глаза, это полное звезд небо. Над его головой сияла луна, а темное небо было усыпано миллионами звезд. Звезды сияли и подмигивали ему. Он увидел, как одна из них сорвалась вниз и, оставив после себя светящуюся полоску в небе, сгорела.

«Вот так и я, – подумал, – родился и умер, не оставив никакого следа на земле».

– Ну что, Купец, очнулся? – услышал он голос «Быка». – Ты знаешь, «Купец», твои друзья оказались более сговорчивыми, чем ты, и все мне рассказали. Теперь мне не нужно твое признание.

«Бык» посмотрел на «Купца» и заулыбался.

– Я не знаю, что они рассказали тебе. Я не при делах! – вновь прохрипел Купец.

«Бык» махнул рукой и направился к своей автомашине. Топор отсек сначала одну руку «Купцу», а затем и другую. От болевого шока он снова потерял сознание. «Бык» вернулся от машины и достал пистолет. Прицелившись, он выстрелил Купцу в голову.

– Извини, «Купец». Все, что мог, – произнес он цинично и сунул пистолет за ремень брюк.

Один из бойцов вновь поднес к бездыханной голове Купца паяльную лампу. Вокруг запахло жареным мясом. Обезображенные трупы «Купца» и братьев Синявских были сброшены в полынью недалеко от берега. Прошло несколько секунд, и они навсегда исчезли в черной холодной воде Волги.

– «Бык», что делать с отрубленными кистями? – спросил его один из бойцов.

– Да выбрось их в воду, кому они нужны. Пусть ими полакомятся рыбы.

Через десять минут после окончания казни машины с ребятами растаяли в темноте ночи.

***

Абрамов сидел в кабинете, размышляя над тем, в какую службу адресовать сообщение «Быка» в отношении «Мартына» и банка, который должен передать ему миллион долларов.

«ОБЭП проверкой этой информации заниматься точно не будет, – размышлял Виктор, – да и подходов у них к первым лицам банка, наверное, нет. Во-вторых, при всем их желании им некто не позволит этого сделать, так как в этом банке, насколько я знаю, кредитуются высокопоставленные люди из правительства республики. Попробуй туда залезть, такой вой поднимут, что погоны в один миг слетят с плеч проверяющих, как воробьи с деревьев. А, может, направить эту информацию в Управление по борьбе с организованной преступностью? У них же есть подразделение по экономическим преступлениям, вот пусть и поработают».