Заместитель министра посмотрел на него каким-то недобрым взглядом и протянул ему чистый лист бумаги.

— Вот что, Владимир Иванович. Прошу Вас написать рапорт о Вашем увольнении из органов внутренних дел в связи с выслугой, а также в связи с ухудшением Вашего здоровья. Дату пока не ставьте. Через месяц я Вам или верну этот рапорт, или подпишу его у министра.

Новикова прошиб пот, который предательски потёк с его покатого лба, и крупными каплями стал падать на пол. Он смахнул тыльной стороны руки предательские капли со своего лба и, достав ручку из кармана, начал писать рапорт. Он отлично понимал, что добровольно подписывает себе приговор, однако возразить что-либо заместителю министра не решился. Всё было по-честному. Он действительно обещал раскрыть все эти преступления, но своего обещания не выполнил.

Закончив писать, он молча протянул рапорт заместителю министра.

— Я всё понял, товарищ полковник. Разрешите идти?

— Я Вас больше не задерживаю, — ответил заместитель министра.

Сейчас Новиков сидел в кресле и размышлял. Теперь он не знал, сможет ли он раскрыть эти преступления в течение месяца или нет. Судя по всему, перспектив к раскрытию этих дел практически не было.

Лавров сидел в доме и, разложив на столе свой автомат, тщательно его чистил. Иногда он бросал свой взгляд на открытый погреб, из которого он рыл подземный ход, который по его расчётам, должен был выйти за сараем. Павел рыл этот ход уже несколько недель, а вернее с того самого дня, как поселился в этом доме. Землю он вытаскивал по вечерам, когда соседи уже отдыхали и разбрасывал по своему участку, примыкающему к дому, не вызывая никаких вопросов со стороны соседей. Ему оставалось рыть совсем немного, и это добавляло ему оптимизма. Ещё тогда, когда Лавров приступил к этой работе, он не совсем осознавал, для чего он это делал. Но втянувшись в этот нелёгкий труд, бросать его он уже не хотел.

Вчера он весь день провёл на кладбище. Установил новый памятник на могиле Надежды и матери. Вечером усталый, но довольный он приехал домой, где помянул близких ему людей.

Лавров мельком взглянул на настенные часы и встал из-за стола. Быстро собрав свой автомат, он аккуратно прикрепил его к днищу стола, сделав там своеобразную нишу. Через минуту Павел вышел во двор дома и завёл свой мотоцикл. Надев шлем и надвинув на глаза очки, он медленно выехал со двора и направился в сторону центра города.

До центра города он добрался сравнительно быстро. Проехав «Кольцо», он доехал до улицы Горького и свернул налево. Вскоре он остановился на улице Большая Красная, недалеко от городского управления милиции и стал наблюдать за выходом из здания.

Ждать ему пришлось довольно долго. Лишь когда на улицах города загорелись уличные фонари, из дверей милиции вышел начальник криминальной милиции Новиков. Осмотревшись по сторонам, он направился к служебной автомашине, которая подъехала к подъезду.

— Давай на дачу, — приказал Новиков и сел в машину.

Машина медленно тронулась от УВД и вскоре, набрав скорость, направилась к выезду из города. Вслед за ней тронулся на своём мотоцикле и Лавров. Он держался сравнительно далеко от машины, стараясь не вызывать никаких подозрений. Выехав за пределы города, служебная машина на приличной скорости направилась в сторону Зелёного Бора.

— Владимир Иванович, Вам не кажется, что у нас на хвосте сидит мотоциклист? — поинтересовался у Новикова водитель. — Я его ещё срисовал на выезде из города.

Новиков испуганно обернулся назад и попытался разглядеть одинокий огонёк фары мотоцикла.

— Говоришь, от самого выезда из города он едет за нами?

— Точно, я его ещё тогда заметил. Настырный такой, не отстаёт и никуда не сворачивает.

Владимир Иванович нажал на клавишу радиостанции и начал запрашивать дежурного по городу. Когда тот ответил ему, Новиков сообщил ему, что их машину упорно преследует неизвестный мотоциклист. Он приказал дежурному связаться с любой дежурной машиной и подтянуть её к остановке автобуса Зелёный Бор.

— Всё ясно, товарищ полковник, сейчас направлю к вам ПМГ, — доложил дежурный.

— Сбрось скорость, — приказал Новиков водителю и стал смотреть, что предпримет мотоциклист.

Тот, заметив, что автомобиль сбросил скорость, в точности повторил этот же маневр. Мотоциклист всё так же держался на отдалении, не позволяющем не только рассмотреть его личность, но даже одежду.

— Темно, ничего рассмотреть не могу, — сказал Новиков.

Машина подъехала к конечной остановке и остановилась, поджидая, когда с ней поравняется мотоциклист. На остановке горел одинокий фонарь. Именно на него и рассчитывал Новиков, останавливая свою машину под этим фонарём. Мотоциклист тоже остановился и, похоже, заглушил двигатель мотоцикла.

К машине Новикова подъехала ПМГ. Из неё вышел старший сержант. Он представился Новикову и доложил ему о прибытии.

— Слушай, сержант, нас от самого города преследовал мотоциклист. Покатайтесь здесь, может он вам попадётся. Мне нужно знать, кто это и что ему было нужно от меня.

— Товарищ полковник, это наверняка ребята из Песчаных Ковалей на своих мотоциклах гоняют. Вечером, когда стихает движение, они начинают здесь гонять, пугая отдыхающих.

— Всё может быть, но вы всё же покатайтесь. Может, этот человек и попадётся вам навстречу.

— Всё ясно, товарищ полковник. Мы покатаемся, посмотрим.

Они разъехались в разные стороны. Когда ПМГ проехала мимо Лаврова, он снова завёл свой мотоцикл и поехал в сторону Борового Матюшино, куда направилась служебная машина Новикова.

Всю ночь Новиков не спал. Он молча бродил по коттеджу, переходя из комнаты в комнату, проверяя запоры на окнах и дверях. Новиков великолепно понимал, что все эти запоры не смогут отгородить его от Лаврова.

Он прошёл на кухню и достал из холодильника бутылку водки. Поставив её на стол, он полез в сервант за стаканом. За его спиной выросла фигура его жены.

— Володя! Что с тобой? Это ты с каких пор стал по ночам глушить горькую?

— Ириша, иди спать. Не переживай, со мной всё в порядке. Просто мне не спится, наверное, устал.

— Не ври мне, — повысила голос жена. — Я что, слепая и ничего не вижу?

— Я же сказал, иди спать, — уже раздражённо сказал он. — Ты по-русски понимаешь или нет? Я же тебе сказал, что у меня всё в порядке. Просто мне не спится.

— Я не верю тебе, моё сердце все чувствует, а оно чувствует большую беду.

Новиков молча налил полный стакан водки и залпом выпил его. Отломив кусочек чёрного хлеба, он обмакнул его в соль и положил в рот. Ему не хотелось ругаться с женой. Плохо или хорошо, но они прожили вместе тридцать лет, воспитали двоих детей, и теперь жена нянчится с его внуком. Предчувствие и интуиция жены её ещё ни разу не подводили. И сейчас, говоря о плохом предчувствии, она ещё больше страха и неуверенности вселила в его душу.

— Ирина, иди спать, — уже спокойно сказал он. — Я сейчас посижу немного и тоже пойду спать.

Жена резко повернулась и, виляя массивными бёдрами, направилась в спальню. Через минуту, стараясь не шуметь, в спальню прошёл и он, лёг около жены на кровать. Он попытался обнять супругу, но она резким движением сбросила его руку со своего плеча. Раздосадованный этим, он отвернулся от неё и постарался заснуть, но сон по-прежнему не шёл. Тогда он повернулся на правый бок и закрыл глаза. Перед глазами его засветился одинокий огонёк преследовавшего его мотоцикла.

«Нет, это были не ребята из Песчаных Ковалей, это был он, Лавров», — решил он про себя.

Новиков заскрипел зубами от своего бессилия. Впервые в своей жизни он, полковник милиции, начальник криминальной милиции города, стал для кого-то не человеком, а мишенью. Это состояние было трудно оценить какими-то общепризнанными нормами. Эти чувства были многогранными и включали в себя целый аспект ранее не испытанных им чувств. Он не мог повлиять на них, и от этого ему было ещё тяжелей. Лавров для него становился своеобразным исчадием ада, которого он так боялся всю свою жизнь, он был словно фантом, неуловим, его не могли найти ни бандиты, ни сотрудники милиции, и это заставляло душу Новикова трепетать от страха внезапной смерти.