— Ну и что, дальше? — кое-как овладев бушующими во мне эмоциями, спросил я его.

— А ничего, — произнёс дежурный, — задержали они его для установления личности. Просто им паспорт его не особо понравился. Так, что гони в Бауманский отдел милиции и забирай своего Рахимова оттуда.

— А что с прокуратурой? — поинтересовался я у него.

— Уже пишет Мартынов. Так, что особо не напрягайся. Понял?

— Всё ясно, я полетел, — ответил я ему и выскочил на улицу.

Сев в автомашину, я помчался в отдел милиции. Забрав Рахимова, я позвонил по телефону и поинтересовался у Антона, как у него дела.

— Вот ты даёшь, Абрамов? Значит почёт твой, почести тебе, а я за тебя отписывайся, — произнёс он шутя. — Сейчас появится Валеев, такой визг устроит, мало не покажется.

— Ты ему всё объясни, скажи, что Абрамов звонил ему домой, а он почему-то не брал телефон.

— А если не прокатит? Что мне тогда ему говорить?

— Не волнуйся, он по всей вероятности был у себя на даче. Смотри, какая погода? Сейчас день год кормит, — произнёс я. — Ну, а если вообще будет плохо, то вали всё на меня. Скажи, поддался уговорам Абрамова.

— Ты бы сам под замес не попал, я то отобьюсь как-нибудь. Ты бы знал, как злится на тебя Козин и Валеев. Они тебя без соли готовы съесть.

— Не переживай, не съедят, подавятся, — ответил я и положил трубку.

Через минуту, мы уже мчались к заправке, чтобы потом, не останавливаясь нигде, доехать до Агрыза.

Часа через два, мы были уже в районе Мамадыша. Теперь нужно было без приключений миновать контрольно-наблюдательный пункт ДПС ГАИ.

— Вот уж непруха, — подумал я, заметив своего старого знакомого лейтенанта из ГАИ.

Тот тоже заметил нашу машину и, размахивая полосатым жезлом, направился в нашу сторону. Эта встреча не сулила мне ничего хорошего. Сделать он мне ничего не мог, единственную гадость, которую он мог сделать для нас, это продержать нашу машину больше, чем положено.

— Нарушаете, уважаемые, — произнёс он, — вы что, знака не видели? Там же всё ясно изображено, что при спуске к мосту, обгон запрещен.

— Слушай, лейтенант, давай не делай общественной порки. Ты, что не видишь, машина милицейская, сопровождаем задержанного убийцу. Неприятностей ищешь, найдёшь, я тебе это гарантирую.

— Мне наплевать на вас и задержанного. У вас своя работа, а у меня своя. Правила дорожного движения едины для всех категорий граждан, и никто не должен их нарушать. Понятно, вам?

— Ты меня достал, — произнёс я и вышел из машины, — где у вас старший наряда?

— Ты чего кричишь, здесь не рынок, — произнёс сотрудник милиции, осматривавший стоявшую у обочины автомашину, — ну, я здесь старший!

Мы отошли в сторону. Я предъявил ему своё удостоверение и на словах объяснил, что в салоне автомашины находится преступник.

— Ты это мне зачем объясняешь? — прервав меня, на полуслове спросил он меня.

Я в двух словах объяснил ему сложившуюся ситуацию. Выслушав меня, он подозвал к себе лейтенанта.

— Верни им документы. И запомни, что с сотрудниками уголовного розыска лучше дружить, чем воевать. Если ты это не освоишь, то в лучшем случае будешь уволен, а худшем они тебя просто посадят. Понял?

Лейтенант ещё минуту назад, упивался своим статусом и положением, а здесь вдруг внезапно так сник и опустил глаза в землю. Он молча достал из планшетки наши документы на машину и приложив руку к фуражке, пожелал на доброго пути.

Мы сели в машину и быстро тронулись.

— Я думал, что у вас нет шакалов, — неожиданно для меня произнёс Рахимов, всё время дремавший на сиденье сзади меня, — а выходит и у вас их достаточно.

— Прекрати болтать, Рахимов, — предупредил я его, — приедем в Агрыз, вот там и поговорим.

— У меня разговор есть к тебе начальник, — произнёс он, — хотелось бы поговорить один на один.

— И о чём ты хочешь говорить со мной? — поинтересовался я у него.

— Я не буду здесь говорить. Давай выйдем и там поговорим, — предложил он мне, кивком головы показывая на лес, который как стена стоял вдоль дороги.

— Ваня, останови машину. Отдохни, пока я буду говорить с Рахимовым.

Машина приняла вправо и остановилась на обочине дороги.

— Сними наручники, — попросил меня Рахимов, — ты же знаешь, что я никуда не побегу.

— О чём ты хотел со мной говорить? — задал я ему вопрос.

Он вдруг замялся и как-то заинтригованно посмотрел на меня.

— Начальник, ты ещё молодой и у тебя вся жизнь ещё впереди, — начал он издалека. — Ну, посадишь ты меня, ну расстреляют в конечном итоге, что ты от этого всего выиграешь. Сегодня тебя похвалит начальство за это, завтра отругает за что-то другое, а послезавтра могут и выгнать.

— Рахимов, ты можешь говорить без всяких там восточных церемоний. Что вы за народ, любите городить забор на ровном месте.

— Я к чему начальник, у меня есть деньги. Много денег. Я готов отдать тебе половину того, что имею. Их так много, что ты даже не сможешь потратить их за всю свою жизнь.

— Насколько я тебя понял, ты хочешь выкупить у меня свою свободу? — спросил я его.

В ответ он утвердительно мотнул головой.

— Султан, но для тебя свобода равносильна жизни, а это стоит ещё дороже свободы. Что же ты не торгуешься? На том свете тебе деньги не понадобятся. В гробу карманов нет, это ты и без меня хорошо знаешь. Видишь, Султан, жалко тебе денег, хотя ты их и не заработал, а хапнул их со своими друзьями во время одного из налётов. Что так удивлённо смотришь на меня, ты думал, что только ты знаешь об этих деньгах? Нет, дорогой, я тоже в курсе этих дел и событий.

Рахимов, похоже, был в шоке, услышав от меня информацию о деньгах. Он с минуту смотрел на меня, прежде чем произнести слово.

— Откуда Вы это всё знаете? — спросил он меня.

— Откуда, откуда, от верблюда. Что замолчал, я бы на твоём месте поторговался бы для приличия, может быть, и уговорил бы меня. Ты лучше мне расскажи, за что ты убил девочку?

— А почему Вы решили, что её убил я? Мало ли что с ней могло произойти?

— Ты давай не крути, Рахимов. Я бы на твоём месте вёл бы себя по-другому.

— Вот когда будете на моём месте, тогда как Вы говорите, ведите себя как хотите. Мне Ваши советы не нужны. Вот когда найдёте труп, когда докажете мне, что это сделал я, а не кто-то другой, вот я тогда и подумаю. А сейчас думайте Вы.

— А как же деньги, Рахимов? Ты же хотел поделиться ими со мной?

Он замолчал и направился к автомашине. Остановившись около неё, он стал ждать, когда я подойду к машине.

— Значит, Рахимов, отказываетесь сотрудничать со следствием и не хотите признаваться в совершённом преступлении. Смотрите, Вам жить дальше. Сейчас мы приедем в Агрыз, и я Вас закрою в камеру и попрошу сержанта или ещё кого-то, чтобы они рассказали кому-то из арестованных, что Вы задержаны за убийство девочки. Я думаю, что спать Вам долго не придётся в камере, ведь Вас там могут зарезать как свинью.

— У меня это не первая ходка и я знаю законы зоны, не хуже Вас. Поэтому меня пугать не надо.

Я открыл дверцу машины и он, кряхтя и ругаясь, полез в машину.

К вечеру я позвонил Костину и доложил ему о своей работе.

— Юрий Васильевич, может, Вы пришлёте мне на помощь кого-нибудь из сотрудников второго отдела? Здесь стопроцентный случай, убийцу я задержал, но у меня пока ещё маловато опыта в таких делах.

— Вот и учись, — ответил он, — тем более, что у меня сейчас все люди заняты, сидят как ты говоришь, на стопроцентных делах. А у тебя пока ничего конкретного нет, нет трупа, нет дела, нет и признания в совершённом убийстве. Поработай сам, придумай какой-нибудь неординарный ход. Короче, думай. Пока не раскроешь это преступление, можешь не приезжать.

— Так у меня день рождения и я бы хотел провести его в кругу семьи, — произнёс я.

— Ничего, привыкай. В уголовном розыске праздников не бывает.