— Виктор! — окликнула меня жена. — Ты что слепой и глухой? Проходишь мимо нас с дочерью, я тебе кричу, а ты не слышишь?

Я виновато улыбнулся ей и попросил у неё прощения.

— Извини! Устал сильно. Виноват, задумался.

Жена засмеялась над моими словами. Дочка, схватив меня за руку, потащила меня в сторону подъезда.

— Пойдём домой, папа. Мама там уже всё приготовила. Сейчас она тебя накормит, и мы с тобой будем играть.

Я поднял её на руки, и мы втроём направились домой.

Утром меня ждал очередной удар, которая нанесла мне Петрова. Она письменно обратилась на имя министра с жалобой, в которой потребовала оградить её от различного, как она выразилась, бессмысленного сбора грязи и компромата по месту её проживания, так как все эти действия со стороны милиции подрывают её деловую и моральную репутацию. В своём заявлении она приводила факты опроса мной жителей подъезда, в котором проживала.

— Ну что, Абрамов, будем делать? — спросил меня Костин. — Как никак, она заместитель министра, депутат и имеет все законные права, на свою неприкосновенность, в том числе и на неприкосновенность своего жилища.

— Это она убила своего мужа, а теперь скрывается под своими регалиями. Выходит, простого мужика мы можем засудить за что-то, а вот такую женщину, как она, нет? Значит, мы даже не можем прикоснуться к ней пальцем, лишь потому, что она заместитель министра и депутат Верховного Совета Республики?

— Успокойся, этот закон не я принимал и не мне его отменять. У тебя есть второй фигурант в этом деле, вот и работай с ним до посинения, а её пока оставь в покое. Надеюсь, ты понял меня?

— Чего же не понять, конечно, понял. Вчера мне удалось проникнуть в «обкомовский» гараж и осмотреть машину её водителя. В багажнике его автомашины я обнаружил следы человеческой крови.

— Вот ты даёшь, Абрамов, — то ли с восхищеньем, то ли с осужденьем произнёс Костин, — с тобой явно не соскучишься? Интересно, каким образом тебе удалось обнаружить там кровь, я бы хотел тебя спросить об этом? Визуально или ещё как-то?

— Я её обнаружил с помощью реактива, — ответил я.

— А где ты его взял, если это не секрет? — спросил у меня Костин.

Я опустил глаза и замолчал. Видя, что я замкнулся, он снова задал мне вопрос:

— Вот ты сам как считаешь? Всех этих доказательств достаточно для того, чтобы прокуратура возбудила уголовное дело по статье убийство или нет? Я думаю, что не хватит. Все наши доказательства косвенные, а на них далеко не уедешь. Нужно поработать ещё немного.

— Хорошо, я всё понял, Юрий Васильевич, — произнёс я. — Разрешите мне идти?

— Иди, работай, — ответил он.

По пути к себе в кабинет, я зашёл в отдел «А».

— Лёня, скажи, у кого я могу получить материалы наружного наблюдения? — спросил я его.

— У кого, у кого? У меня, — произнёс он, — давай расписывайся вот здесь и забирай свой пакет с документами.

Я быстро расписался и, забрав пакет, направился в свой кабинет.

— Ну и что? Влили тебе, Абрамов, или нет? — ехидно улыбаясь, спросил меня Козин.

— Нет. Поблагодарили за хорошую службу и пообещали очередную награду — орден «Сутулого». Говорят, что Козин полный кавалер этого ордена, а ты вот ещё ничего не заслужил на этой службе.

Лицо Козина исказила язвительная улыбка. Он взглянул на меня и процедил сквозь зубы:

— Лучше быть трижды сутулым, чем один раз приговорённым.

— Я что-то тебя не совсем понял, Валерий Михайлович, на что ты намекаешь? — спросил я его.

— Погоди, подойдёт время, и ты поймёшь, — многозначительно произнёс он и, достав из пачки сигарету, закурил.

Я сел за стол и раскрыв пакет с документами, стал тщательно их изучать.

Я внимательно читал сводки наружного наблюдения, подчёркивая в них наиболее интересные для меня моменты. Трёхдневное наружное наблюдение за Даминовым, каких-либо реальных результатов его преступной деятельности не дала. Работа — дом, дом и работа, были основными маршрутами его движения. Читая всё это, я уже начал немного сомневаться в выдвинутой мной версии о любовной связи заместителя министра социального обеспечения населения Петровой с её персональным водителем. Я протянул руку к последнему листу сводки. Моё сердце учащённо забилось. Вот наконец-то, что я так долго ждал. Я взял снова ручку в руки и стал подчёркивать:

— 18–05 «Женщина вышла из здания министерства социального обеспечения и направилась к ожидавшей её автомашине. Автомобиль, с объектом наблюдения, развернулся на автостоянке и направился в сторону посёлка Залесный. В районе озера Лебяжье машина припарковалась около ресторана «Нарат».

В 18–40 «объект и женщина вошли в зал ресторана и сели за дальний столик. В связи с возникшими техническими сложностями, наблюдение было временно прервано».

20-10 «после выхода объекта из ресторана, наблюдение за объектом было установлено вновь. Около машины объекта, между объектом и женщиной произошёл скандал. Женщина обвиняла фигуранта наблюдения в неверности, грозила его уволить с работы. Скандал продолжался минут десять. Затем они сели в машину и стали целоваться».

20-30 «машина тронулась и поехала в сторону города».

21-15 «машина остановилась у дома женщины (адрес известен) и они вдвоём прошли в подъезд дома».

22-10 «объект вышел из подъезда и сел в свою автомашину, на которой доехал до гаража».

22-40 «объект вышел из гаража и пешком направился в сторону площади Свободы. Сев в подошедший трамвай 11 маршрута, он доехал по остановки улица Гвардейская, и проследовал к себе домой».

В 23–45 «наружное наблюдение было снято».

Я сидел за столом, размышляя над тем, под каким предлогом мне пригласить водителя к себе на беседу. Любое моё неверное действие, могло вызвать поток жалоб в мой адрес. Немного подумав над сложившейся ситуацией, я встал из-за стола. Заметив это, Валеев отложил газету в сторону и задал мне вопрос:

— Ты куда собрался?

— В Советский отдел милиции. Хочу поговорить там с оперативниками. Может быть, чем-то помогут они мне?

— Тогда давай, до завтра, — произнёс он и снова взялся за газету.

Минут через сорок я вышел из трамвая одиннадцатого маршрута и, перейдя дорогу, направился в сторону отдела милиции. Предъявив удостоверение постовому, я направился в кабинет начальника уголовного розыска.

— Разрешите? — спросил я его, перед тем как войти в кабинет.

— Заходите, что у Вас? — поинтересовался он у меня.

Я молча протянул ему своё удостоверение. Прочитав содержимое удостоверения, он молча возвратил его мне.

— Какие-то проблемы? — задал он мне вопрос.

— Знаете, Евгений Николаевич, меня интересует один товарищ, проживающий на улице Гвардейской, дом 48 корпус 2.

— Это в малосемейном общежитии, что ли? — произнёс он. — Мы этот дом «клоповником» называем.

— Угадали. В этом доме в квартире 60/4 проживает некто Даминов Марс. Работает он водителем. Возит одну солидную женщину из министерства социального обеспечения населения. Если короче, то очень крутую женщину, которая имеет большие связи и способную свободно нас с тобой раздавить. Так вот, я бы хотел вытащить этого мужика и поговорить с ним о жизни. Если я его просто так дёрну, поднимется такая вонь, что мало мне не покажется. Сам знаешь, персональный водитель — это равносильно члену семьи.

— Понятно. Ты мне скажи, Виктор, где ты хочешь с ним разговаривать? В МВД или у нас в отделе?

— Да мне в принципе всё равно, где с ним говорить, у вас ли или в опорном пункте. Главное здесь, чтобы был официальный предлог, а не просто вызов в милицию.

Крылов задумался, а затем, по-детски хлопнув себя ладонью по лбу и улыбаясь, произнёс:

— Можешь не волноваться. Я помогу тебе вытащить этого парня. Оставь свой телефон, тебе позвонит участковый и сообщит, когда и где ты сможешь с ним переговорить. Предлог к разговору будет достаточно серьёзным.

— Вот мой телефон, — произнёс я, протягивая ему, листочек бумаги, на котором был записан мой номер телефона. — Я тогда погнал, буду ждать звонка участкового.