– Какие мы все-таки глупые, – улыбаясь, сказала Кэтти, – мы даже не прочитали, как следует, самого контракта. Такая наивность, доверчивость может повредить. Вдруг условия все же не выгодны для нас?…
– Ты же читала контракт? Или так волновалась, что ничего не поняла?
– Нет, просто я не знаю, какие условия вообще должны оговариваться в подобных контрактах, – смутившись, ответила Кэт.
– Пусть даже так, – беззаботно ответила Мэрилин, – я рада, что у нас теперь есть настоящая работа! Нам не придется обивать пороги в поисках случайных заработков, терпеть унижения и домогательства каких-нибудь мерзавцев…
При этих словах улыбка исчезла с радостного лица Кэти, она вспомнила о своих обязательствах перед Петером и тяжело вздохнула. Если б она могла все рассказать Мэрилин! Но правда о денежном кредите ее только расстроит, ведь помочь она все равно ничем не сможет. Питер работал в этом деле не один, Кэт догадывалась, что за ним стояли влиятельные люди, связанные с криминалом и полицией. Теперь, когда у нее появилась работа, она сможет рассчитаться с Питером и немедленно расторгнет договор. Все, что произошло с ней, казалось теперь дурным сном, от которого она уже очнулась. Кэти вспомнила встречу с Джеком в ресторане и не заметила сама, как в ее груди поднялась теплая волна благодарности и ощущение беспредельного счастья, она представила его смуглое загорелое лицо и добрые с ироничным прищуром серые глаза, его улыбку и даже характерный наклон головы немного в сторону от собеседника. Она еще не понимала своего состояния – того, что их нечаянное свидание зажгло в ее сердце искру влюбленности. Осознание этого придет к ней лишь на третью встречу с Джеком, как и понимание того, что он всерьез увлечен милой, прекрасной Мэрилин, к которой она относилась, как к родной сестре.
Девушки казались полной противоположностью друг друга. Кэт не красилась так ярко и не одевалась так вызывающе, как ее подруга. Пышный бюст блондинки с открытым до неприличия декольте был вне конкуренции со скромным размером груди и едва ли не наглухо застегнутым воротом платья у Кэти. Роскошные формы тела – у одной, и изящная, худенькая фигурка – у другой. Мэри делала укладку и достаточно коротко стриглась. У Кэт были длинные каштановые волосы, которые она закалывала на затылке, изредка укладывая в прическу. Наконец, блондинка обожала облегающие платья, едва прикрывающие колени, а ее подруга чаще носила юбки, скрывавшие длинные стройные ноги.
Не только внешностью, вкусами и пристрастиями отличались девушки, но и характером. Мэри была открыта и доверчива, своей искренностью она напоминала ребенка, и даже часто обманываясь, не могла изменить своего доверчивого отношения к людям. Кэти, напротив, отличалась некоторой замкнутостью характера, на контакт с незнакомыми людьми шла осторожно, и почти никогда никому не доверялась до конца, понимая, что люди могут предать и обмануть не в силу своей испорченности, а из-за возникающих обстоятельств. Мэрилин могла вспылить из-за какого-нибудь пустяка, накричать, отругать гримеров, водителя, нагрубить коллегам, но скоро забыть об этом и общаться со всеми, словно ничего не произошло. Кэт стремилась к эмоциональной сдержанности, никогда не позволяла себе обидных выходок с обслуживающим персоналом, стараясь ко всем относиться уважительно, быть корректной при любых обстоятельствах. Однако разность характеров не мешала девушкам искренне дружить, поддерживать друг друга в сложных ситуациях: Кэт старалась сглаживать неуместные эмоциональные срывы подруги, а Мэри выплескивала эмоции за двоих, не позволяя ей скучать или грустить.
Прошел месяц, восторги утихли, уступив место серым трудовым будням. Работы оказалось действительно много, но девушки этому были даже рады. После аборта Мэри изменилась, казалось, где-то в глубине ее огромных прекрасных глаз поселилась неизъяснимая печаль, которую замечали люди, близко знавшие ее. Для всех остальных она оставалась прежней беспечной, легкомысленной, капризной девчонкой. Кэтти все-таки рассказала подруге о Питере и банкире, который казался страстно влюбленным, боготворил ее и не хотел отпускать ни за какие деньги. Как только она поднимала разговор о расставании, следовали скандалы, упреки от любовника, угрозы и шантаж – от Питера.
Раньше, стараясь хоть как-то успокоить свою совесть, Кэт рассуждала: «Я одинока и свободна. Какая разница в том, замужем я или нет? Многие женщины живут в браке без любви, не оказывается ли это тем же самым блудом, и разве подобные отношения – не преступление против любви? Однако не каждый верит в само существование этого чувства, большинство людей убеждено, что брак – это разумное сочетание выгод и удовольствий. Не считается ли это сделкой или продажностью? Например, тот же брачный контракт?» Но все изменилось, когда Кэт поняла, что влюблена по-настоящему. Встречи с банкиром стали для нее пыткой. Хотя он относился к ней, как к королеве, приходя в восторг от ее прекрасного лица, гибкого изящного тела, богатых каштановых волос, она уже не могла скрывать своей брезгливости. Стала редко улыбаться и шутить, почти ненавидела себя, отмываясь в ванной с отвращением, думая о том, как это страшно – ложиться в постель с нелюбимым человеком, даже если тебя боготворят.
Она старалась не оставлять себе свободного времени, чтобы отвлечься от тоски, порожденной безответным чувством к Джеку, осознавая, что тот всерьез влюблен в красавицу Мэри. Однако сама Мэрилин, купаясь в лучах славы первых успешных выступлений, словно не замечала особого расположения к ней со стороны Томпсона. Наоборот, со временем становилась все более капризной и раздражительной, а Джек в ответ – замкнутым и холодным. Кэти, как могла, пыталась наладить их отношения, прибегала к невероятным уловкам, чтобы сглаживать взбалмошные выходки своей подруги. Вместе с тем, все это доставляло Кэти немало горьких минут – ей невыносимо было наблюдать, как страдал и мучился от безответной любви сам Джек, которого Мэри не только игнорировала, но порою и изводила своим непредсказуемым поведением. Он пытался скрывать свои чувства, твердя о том, что их связывает только бизнес. Но чуткое сердце девушки ощущало: равнодушие подруги приносит любимому человеку почти физические страдания.
Творческая жизнь девушек шла своим чередом. Чтобы карьера Мэрилин складывалась более успешно, ей придумали новое сценическое имя, которое должно было заиграть на рекламных афишах, вызывая интерес публики. Ее псевдоним теперь звучал коротко и мило – Сиси! Очаровательная, непосредственная, сногсшибательная крошка Сиси! Однако крошкой девушку назвать было сложно, поскольку, несмотря на изящное сложение и одновременную пышность некоторых форм, она обладала хорошим средним ростом. Чтобы Мэри выглядела небольшой и изящной, ей специально подбирали высоких и крупных партнеров. Однако мужчины терялись на ее фоне, казались невыразительными и слишком обыкновенными, поскольку ее неповторимый шарм просто «стирал» их на сцене. Красота и потрясающая, завораживающая сексуальность способствовали стремительному росту ее актерской популярности, привлекая к ней массу поклонников и поклонниц. Поначалу это обстоятельство было не так заметно, но в скором времени охрана уже с трудом справлялась с напором желающих получить автограф или прикоснуться к своему новому кумиру. Прошло еще немного времени, и все, казалось, забыли настоящее имя девушки. Только сценическое имя – Сиси светилось на афишах, где красовался ее портрет – счастливо улыбающейся блондинки с необыкновенными изумрудно-голубыми глазами, красивыми чувственными губами и идеальными чертами молодого прекрасного лица.
Прошел не один месяц, прежде чем Мэрилин осознала, что хорошее со временем приедается, и тогда хочется лучшего.
Глава 5. В плену иллюзий.
Мэри была крайне недовольна всем происходящим. Когда Кэтрин приехала к ней в гостиницу, она сидела у окна, надув губы.
– Что-то ты, девушка, не в духе. Чем не довольна? – ласково спросила Кэт. – Это лучшая комната из всех, что здесь есть. Не будь человеком настроения, постарайся направить свои мысли в позитивное русло.
