Оба с трудом поднялись на ноги. Лоу, даже не пытаясь отряхнуть снег, шагнул к столу и тяжело опустился на стул.

— Тебя не ранило, Фред? — пробормотал Стонор, протирая кулаками глаза.

Лоу попытался ощупать себя.

— Кажется, нет. Но что за адскую бестию мы подстрелили?

Стонор ошалело вертел головой.

— Уму непостижимо. Никогда бы не поверил, если бы… не видел сам. Засов! — спохватился он вдруг. — Ты успел задвинуть засов?

— Не… знаю…

— Доктор, скорей проверь, задраен ли люк. Но… не открывай. И не касайся засова голой рукой.

Доктор на мгновение зажмурил глаза и с видом приговоренного к смертной казни шагнул за портьеру.

Когда он возвратился, Стонор вертел в руках телефонную трубку.

— Дверь не светилась? — прохрипел Лоу.

— Н-не заметил. Засовы задвинул…

Лоу облегченно вздохнул.

— А что с телефоном, доктор? — удивленно спросил Стонор. — Почему он молчит?

— После вашего выстрела, Джек только успел крикнуть, что сани оторвало и его уносит… Я точно не понял, но кажется, он кричал, что его уносит куда-то вверх.

— Вверх? — повторил пораженный Стонор.

Лоу вскочил.

— Джек погибает, а мы тут…

— Ни шагу, Фред. Ему ты уже не поможешь. И вспомни, что лежит за дверью.

Лоу отступил и закрыл лицо руками.

— Что же делать, Стонор?

— Ждать, когда кончится пурга.

Метеоролог, не отнимая стиснутых пальцев от лица, снова опустился к столу. Доктор содрогнулся, услышав, что Лоу плачет…

Обитателям Большой кабины эта ночь показалась особенно долгой. Стонор бесцельно бродил по салону, время от времени откидывал тяжелую портьеру и, приоткрыв дверь в коридор, прислушивался. Но снаружи доносились лишь завывания пурги.

Лоу, скрестив руки на груди, сидел у стола. Неподвижный взгляд метеоролога был устремлен в одну точку.

Под утро из радиорубки вылез доктор.

Шаркающей старческой походкой он подошел к Стонору.

— В эфире тихо и хорошо слышно русских. Они вызывают нас. Ради матери Джека, ради своих детей, Ральф, разреши связаться с ними.

— Подождем до утра. Надо посмотреть, кого мы убили ночью. Потом решим. А сейчас оставь меня в покое.

Доктор принялся трясти метеоролога:

— Фред, ты понимаешь, что здесь происходит? Помоги мне… скажи Стонору…

Но, заглянув в глаза Лоу, доктор махнул рукой и сгорбившись вернулся в радиорубку.

Наконец, судя по часам, наступил рассвет. Пурга продолжала бушевать. Ветер достиг чудовищной силы. Где-то наверху, над просторами вздыбленных снегов, поднялось солнце, а над куполом Большой кабины ураган продолжал гнать тысячи тонн стремительной снежной пыли.

Выйти наружу оказалось невозможным.

Ветер не только угонял весь приносимый снег, — он поднял в воздух и часть старых сугробов, наметенных в прошедшие недели. Люк запасного выхода, ночью находившийся на уровне снегового покрова, теперь возвышался почти на метр. Верхняя часть выходной шахты содрогалась от беспрерывных ударов ветра и вибрировала, как вагон бешено несущегося поезда. Из отверстия люка нельзя было выставить головы. Мутный свет сменил тьму, но он был так же непроницаем, как и чернота минувшей ночи.

После безуспешных попыток выбраться из люка Стонор поднял крышку и по забитому снегом коридору возвратился в салон.

— Да очнись, старина, — шепнул он Лоу. — Чего раскис! Ведь это Антарктида. Поверь, мне не меньше тебя жаль Джека, но что поделаешь? Если сани не разбило о ближайшие скалы, ураган мог угнать их за сотни километров. Не помню такого бурана. Скорость ветра не менее трехсот километров в час. Очнись, нам еще предстоит немало дел… И может быть, Джек не погиб. В баках было горючее. Стихнет ураган, он заведет мотор и возвратится.

Лоу медленно поднял голову. Стонор глянул ему в лицо и содрогнулся. Фред постарел за ночь лет на десять. Глаза потускнели, морщины стали глубже, черты лица заострились.

— Ты не заболел?

— Нет, говори, что надо делать, Стонор.

— Пока ждать. Впрочем, обсудим… Боюсь, что мы не найдем трупа убитой бестии. Ветер мог уволочь его куда угодно. Это будет ужасная неудача, Фред.

Стонор не ошибся. К вечеру ураган ослабел настолько, что можно было выбраться наружу. Пригибаясь до самой земли, чтобы удержаться на ногах, Стонор и Лоу обшарили площадку вокруг купола Большой кабины. На ней никого не было. Ветер унес от одного до двух метров снегового покрова. Обнажилась крыша ангара, нижний этаж метеобудки, главный вход в Большую кабину. Новых сугробов поблизости не было. Тело заряженного электричеством ночного чудовища бесследно исчезло. Не нашлось и никаких следов аэросаней. Только оторванный телефонный провод, закрученный ветром вокруг оттяжки радиомачты, напоминал о событиях прошедшей ночи.

Ужинали молча. Стонор был подавлен неудачей. Мысли Лоу блуждали где-то далеко. Доктор за весь день не промолвил ни слова.

— Интересно, появятся они сегодня ночью? — сказал Стонор, вставая из-за стола. — Как по-твоему, Ришар?

— Мне все равно, — пробормотал доктор.

— А как Генрих?

— Пойди посмотри…

Стонор заглянул в кабину, где лежал поляк.

— Он спит… или…

Доктор бросил на Стонора внимательный взгляд поверх очков и, ничего не сказав, прошел в кабину Ковальского.

Стонор подошел к Лоу.

— Что ты думаешь, Фред, по поводу наших ночных чудовищ? Что это такое?

— А я о них вообще не думал, — тихо сказал метеоролог. — Не знаю. Тебе виднее…

— Поразительна их способность аккумулировать электрические заряды, — рассуждал вслух Стонор. — Это какие-то ходячие аккумуляторы колоссальной емкости. С аккумуляцией электрической энергии, видимо, связана и способность светиться. И почему-то они появляются именно в непогоду… Шерпы рассказывали мне о гималайских йети всякие сказки, но действительность превзошла самую буйную фантазию. Если бы не исчезновение Джека, я готов был бы думать, что нам с тобой все приснилось.

— Если бы это был сон, Стонор!

Стонор вместо ответа ударил себя ладонью по лбу.

— Какая мысль! Не их ли приближение создает эти поразительные помехи в радиосвязи? Ведь если они так наэлектризованы?..

— Знаешь, Стонор, — сказал задумчиво Лоу, — я теперь почти убежден, что Тойво попал в руки этих адских тварей. Они, без сомнения, водятся в подземном лабиринте. Свечение воздуха, шум — это их работа. Удивительно, что они тогда выпустили вас живьем…

Стонор вздрогнул.

— Ты думаешь?

— Наша экспедиция уполовинена, — продолжал Лоу. — Мы теперь ничего не сделаем. Мы даже не узнаем о судьбе пропавших товарищей. Ведь и Рассел мог очутиться во власти этих тварей. Может, их несколько бродило вчера ночью возле Большой кабины. И если они попытаются атаковать нас всерьез, мы все погибнем.

— Атаковать?

— А почему бы и нет, Стонор?.. Я все думаю и никак не могу понять, почему Рассел предупреждал доктора, чтобы мы не стреляли.

— Чушь.

Стонор поспешно прошел в радиорубку.

Вскоре в открытую дверь донеслась музыка.

— Это, кажется, Кейптаун, Фред, — сказал Стонор, возвращаясь. — Пока в эфире все спокойно.

Музыка резко оборвалась. Краткая пауза, а затем:

— Алло, алло, говорит радиостанция Лазарев. Вызываем зимовку англо-американо-французской экспедиции. Алло, алло, Большая кабина, почему молчите? Сообщите, что случилось. Алло, алло…

Текст обращения был дважды повторен по-английски, затем по-французски.

— Не понимаю, чего ради они опять нас вызывают, — раздраженно бросил Стонор.

— А что тут непонятного? Мы молчим. Они — ближайшие соседи. Это Антарктика, Ральф. — Лоу поднялся из-за стола. — Надо им немедленно ответить. Может быть, позвать доктора?

— Не надо. Поговори сам.

Лоу шагнул в радиорубку.

— Слушай, Фред, подожди минутку! — крикнул Стонор. — Ты им скажи так…

Он не успел кончить: в репродукторе послышался зловещий вой. С каждой секундой вой становился все громче.

Из радиорубки выглянул Лоу.