– Спи крепко, моя деточка, – сказала наконец Мари, укладывая ребенка в кроватку.
И тоже вернулась в постель.
Диана больше не заснула. Открывшееся ей таинство любви раз за разом накатывало на нее волнами дрожи. Конечно, на руках у отца, у бабушки или деда она чувствовала, что любима и любит. Но то, что она испытала в объятиях матери, имело иную природу: оно было исполнено волшебства. Эта сила возносила ее, леденила, переполняла острым ощущением счастья. Один только запах матери увлекал ее в мир изысканнейших ароматов. А голос матери, когда она говорила с ней сегодня ночью, был самой чудесной музыкой, какую она слышала. И в довершение – нежность кожи и волос ее матери, которые окончательно превратили это объятие в долгую шелковую ласку.
Для нее было очень важно не заснуть снова: не оставалось другого способа проверить, что ей все не приснилось. Диана заметила, что во время сна появлялась возможность пережить самые странные вещи. А пробудившись, она далеко не сразу проникалась сознанием их нереальности. Но в данном случае ей пришлось признать нечто прямо обратное: чем дольше она не спала, тем меньше сомневалась в истинности всего происшедшего.
Значит, вот он, смысл и причина существования любой жизни: если мы здесь, если переносим такие испытания, если заставляем себя продолжать дышать, если терпим столько обыденности, то лишь ради того, чтобы познать любовь. Диана задалась вопросом, есть ли иные источники любви, кроме богини. Ей показалось, что нет: разве она не видела множество раз, как отец замирал в объятиях матери с выражением странного блаженства?
Еще одно чудо подтолкнуло ее к размышлениям: когда богиня прижимала ее к себе, она почувствовала, что в ней бьется сердце матери, а ее собственное сердце пульсирует в большой груди – но она услышала еще одно сердце внутри матери, чуть ниже. Связано ли это с необычной округленностью живота ее любимой мамы? И почему это вызывало в ней смутные воспоминания, ностальгию по близости, принадлежащей иному миру?
Диане удалось не заснуть снова, она ждала утра с горячечным нетерпением. Когда отец подошел к кроватке и взял ее на руки для ритуального пробуждения, она обратила лицо к матери, чтобы увидеть, сохранились ли изменения. Та на нее даже не глянула и не сказала ни слова: обычный день, неотличимый от всех прочих. И Диана поняла, что мать выбросила из памяти все, что произошло ночью. Если предположить, что она это вспомнит, то наверняка решит, что ей все приснилось.
У ребенка сердце сжалось от муки. Но где-то внутри нечто мощное и ясное шептало ей: «Но я-то помню, я-то знаю, что это был не сон, я-то знаю, что богиня – моя мать, и я-то знаю, что она меня любит так же, как я ее люблю, и что эта любовь существует».
Однажды утром случилось так, что Мари сама принесла малышку к родителям. За тот краткий момент, пока она пребывала у нее на руках, Диана попыталась вновь ощутить запах и нежность ее любимой, чего та не заметила. Отец Мари открыл дверь и увидел умоляющий взгляд ребенка и полное безразличие своей дочери. Он прижал внучку к себе и осыпал ласками:
– Здравствуй, дорогая моя, моя самая красивая…
– Глупо так с ней разговаривать, – заметила богиня и удалилась, сохраняя ледяное спокойствие.
Огорошенный подобным поведением Мари, дед понял, что его супруга была права. Он заметил умную серьезность в глазах Дианы и решил, что нужно ей объяснить:
– Твоя мать не злая, ласточка моя. Она просто ревнивая. И всегда такой была: тут уж ничего не поделаешь, ее не изменить. Ревнивая она, понимаешь?
Двухлетний ребенок сказал, что да.
– Это будет наш с тобой секрет.
Слышала ли она уже слово «ревнивая»? Как бы то ни было, ей показалось, что она знает, о чем идет речь. И увидела в этом хорошую новость: то, что мешало матери проявлять свою любовь, оказалось ревностью. Она столько раз замечала ее на лице богини – когда отец восклицал: «Диана, малышка моя бесценная!» – и вообще, когда люди восхищались кем-нибудь, кроме нее самой, черты матери искажались, смесь досады и гнева делала ее менее красивой. И это длилось некоторое время, когда ей, казалось, было трудно дышать.
Появилась бабуля и тяжело вздохнула:
– Не уверена, что ты прав и ей стоило это говорить.
– Я знала, – заявил ребенок.
Бабушка и дедушка уставились на нее в растерянности.
Когда она вернулась домой, отец взял ее за руку и отвел в незнакомую комнату, где стояла новая кровать.
– Это твоя комната, золотце. У мамы скоро родится ребеночек, который будет спать в твоей старой кроватке. А у тебя теперь постель, как у большой. Но пока ребеночек не появился, ты можешь по-прежнему спать в нашей спальне.
– А можно я уже сейчас буду спать здесь? – спросила она.
– Тебе так хочется? Да, можно.
Диана была очарована тем, что теперь у нее будет собственное местечко, и перетащила туда свои игрушки. Она услышала, как отец говорит матери:
– Вот и отлично, малышка не ревнует к новому ребенку.
Она задумалась: значит, она тоже могла бы ревновать. Не только богиня сталкивалась с этой проблемой. Ей приятно было думать, что проблема, значит, не очень серьезная.
У нее возник вопрос в связи с новым ребенком: будет ли мать ревновать к нему тоже, как ревновала к ней?
Однажды, когда она обедала у дедушки с бабушкой, зазвонил телефон. Бабуля вскрикнула, сказала: «Мы сейчас будем» – и повесила трубку.
– У тебя родился братик, – объявила она.
В машине Диана осознала, что ей и в голову не приходило, что ребенок может оказаться мальчиком. Это что-либо меняет?
Мама держала на руках крошечное создание и смотрела на него с нежностью. Папа с улыбкой встретил дочь:
– Дорогая, иди взгляни на Николя.
– Николя! – воскликнула бабуля. – Он вылитая копия Дианы, если не считать, что он мальчик.
– Вы правы, – заявил Оливье. – Прямо портрет.
«Я такая же была, когда родилась?» – спросила себя девочка, разглядывая младенца. Он показался ей красивым, и она его полюбила. Но ее поразило другое: то явное обожание, которое мать питала к Николя. «Она к нему не ревнует», – подумала Диана.
– Он восхитительный, – сказала бабуля.
Сияющая мама поблагодарила. Для девочки этот стало настоящим открытием: оказывается, мать могла радоваться комплименту, сделанному ее чаду.
У нее появился ответ на свой вопрос: да, тот факт, что младенец оказался мальчиком, менял все. Странным образом Диану это не задело. Ей понравилось, что она нашла объяснение, это ее успокаивало. Она не подумала, что хорошо было бы и ей родиться мальчиком: какой смысл в таких сожалениях? Кстати, она была совсем не уверена, что предпочла бы быть мальчиком.
– А можно мне его подержать? – попросила она.
Мари устроила дочь рядом с собой на кровати, чтобы та могла обнять брата, не подвергая его опасности. Для Дианы это стало волшебным моментом: прижавшись к матери, она ощутила маленькую теплую беспокойную жизнь, которую ей доверили. Отныне под небом появилось еще одно важное существо.
Диана впала в глубокое раздумье.
Первым элементом, который подлежал анализу, был тот факт, что мать предпочитает мальчиков. Папа был мужчиной: важнейшая деталь в этом деле. И это еще не все. Она заметила, что богиня немного по-другому себя ведет в мужской компании. Она держится прямее, становится более энергичной и в то же время более мягкой, говорит нечто особенное.
Вторым элементом, требующим исследования, была ревность. Можно ли сказать, что она проявлялась только по отношению к женщинам? Нет, все не так просто. Мама иногда яростно набрасывалась на отца, упрекая его в том, что он засмотрелся на ту или иную женщину. Однажды она ему заявила, что для аптеки она по меньшей мере настолько же важна, как и он. Короче, в истоке ревности лежала одержимость соревнованием, что противопоставляло ее не только женщинам. Все было очень сложно. И тем более сложно, что высшая цель ревности – чтобы на тебя смотрели с завистью и мужчины, и женщины: как ни странно, тут не было места дискриминации.
