– Термос хороший, трехлитровый. Хоть и китаезный, но температуру долго держит,– Серега подлил себе чаю.– Дверь я нашел еще одну. Металлическая. Еще одно помещение там за ней. Не стал пока взламывать. Может, сообразим, как открыть без «Перфа». А войнушка местного значения раскочегарилась, смотрю. Может, поучаствуем на стороне кого-нибудь? Силиверстович-то за большевиков, конечно, ринется, а ты, Миха, за кого?

– А я ни за кого, хотя с Евлампием Силиверстовичем согласен, что монархию нам нужно вернуть. Только тут-то я не вижу монархистов. Тут сейчас государственники-большевики и дворяне царя предавшие, мочат друг друга. Белым по-любому не светит ничего, аж до 91-го. Ну, встрянем за них, перебьем кучу народу простого, чтобы полковник Сахаров на белой кобыле по Мурому прогарцевал. И что дальше? До Москвы его сопровождать с «Оспами»? У меня нет такого желания. Миллионы рабочих и крестьян придется сжечь для этого. Ну а как только мы уйдем, его тут же и порвут на части, без всяких «Осп».

– А Собрание Учредительное, если собрать, которое большевики только что разогнали. Собор Земский или, как там его? На нем и решить!

– Да кому оно нужно – это собрание? От одного названия уже барством несет. Совет – вот слово простое и рвоту у народу не вызывающее. Большевички уже так зацепили народ на крючок своими декретами о Земле и Мире, что хрен ты Собрание это дворянское соберешь без крови такой, что и коммунисты покажутся ангелочками со своими расстрелами. Учредиловка-вот как его тогда презрительно называли. Народ понимал, что соберутся на нем опять болтуны вроде Керенского и Россию просрут. Ведь сидели же в Питере у власти чуть ли не год. Что ж не удержали? Козлы потому что. И народ это прочухал интуитивно. Вот и дал им пинка, под зад. Всем этим Родзянкам и Львовым.

– Спелись вы тут с Силиверстовичем, как я погляжу. Значит, держим нейтралитет. Глобально мы все равно ничего изменить не можем. Пусть Господь за всех думает. Ему сверху виднее,– Серега достал бинокль и принялся рассматривать подворье монастыря.

– Смотри-ка, а в монастыре-то оживление какое-то ненормальное для такого места. Что-то эти ребята совсем на монахов не похожи,– Мишка с Силиверстовичем, тоже принялись наблюдать.

На монастырском подворье стало многолюдно. Возле хозяйственных построек стояли люди в две шеренги и на фуражках у них белели лоскутки из ткани. Всего стояло в строю около роты. Перед строем прохаживался человек во френче, но без погон. Явно кого-то ждали. И действительно в ворота монастырские, распахнутые настежь, вскоре въехали пять крестьянских подвод. Что они везут видно не было с этого берега даже в бинокль, но что-то прикрытое сеном было.

– Винтари пади приперли,– высказал предположение Силиверстович.– Вона, все без оружия стоят. Ждут. Сейчас забегают,– действительно засуетились. Человек в офицерском френче, размахивая руками, что-то скомандовал и строй распался на отдельно бегущих людей. Все ринулись к приехавшим подводам и, расшвыряв сено, принялись выхватывать из них винтовки и карабины. Ящики с патронами там тоже были и первые получившие оружие, шустро их вскрыв, уже расхватывали патроны.

– Ты смотри и пара «Максимов» там есть. Муха не сидела, похоже, в смазке заводской еще, – прокомментировал Силиверстович. Пулеметы схватили и, оттащив в сторонку, будущие первый и второй номера уже оттирали их и заправляли лентами, отбросив крышки ствольных коробок.

– Вон тот, что почти к воротам «Максима» оттащил, чувствуется умелец большой в обращении с этим аппаратом. Ишь ручонки мелькают. Все, патрон в патроннике. Молодого натаскивает, гимназера видать какого-нибудь. А вон и большевики поспешают сюда в гости, на лошадях. Маловато, однако, их что-то. Положат их сейчас эти умельцы из «Максимов», в два-то смычка,– Силиверстович привстал, переживая за красных.

– Ну, куда, куда претесь, придурки?– и словно услышав его вопрос, красные остановились, не доезжая метров двести до стен монастырских и бросив поводья коноводам, разбежались в цепь и залегли. Коноводы, схватив по десятку поводьев, отвели лошадей за ближайшие строения. Перекошенная избенка, с таким же амбаром или сараюшкой, должны были прикрыть их от пуль. Там они видимо по-быстрому лошадей к чему-то прикрутили и вернулись бегом в цепь.

– И чего приперлись? Белых-то вдвое больше. Да в обороне,– недоумевал Силиверстович,– Или еще кто-то должен подойти?– и опять угадал. Поднимая клубы пыли, появилась двойка битюгов с орудием. Возница, лихо описал полукруг и, соскочив, что-то заорал, лежащим в цепи. Несколько красных вскочили и помчались на его крики. А тот, что-то им втолковывал и махал рукой в сторону, откуда только что появился. Видимо поняв, что он от них хочет, красные побежали, в ту сторону и через пять минут уже возвращались, толкая телегу с ящиками. То ли там лошади внезапно сдохли, то ли еще что, но телега была безлошадной. Расчет артиллеристский из трех человек и эти из цепи, тоже трое, вшестером тащили, телегу со скоростью просто невероятной. И вот уже ящики снарядные полетели с нее. Минута какая-то и первый выстрел из орудия, заставил присесть, всех кто суетился на монастырском подворье. С двухсот метров промахнуться было сложно, и снаряд взорвался точно у монастырской кирпичной ограды, частично обрушив ее. Второй снаряд влетел уже в пролом и рванул на территории подворья, расшвыряв тряпичными куклами с десяток белых. Офицер, которому повезло остаться на ногах, что-то орал и даже выстрелил в воздух из нагана. Забегали, как муравьи мятежники. К стенам побежали. «Умелец» с «гимназистом», схватив «Максим», поволокли его к храму и скрылись в нем.

– Ну, сейчас сверху прислугу накроют. Крандец. Пару выстрелов может, еще и успеют сделать,– Силиверстович махнул рукой и сел на траву. Успели. Расчет, услышав треск винтовочных выстрелов, скучковался за орудийным щитком и успел влепить еще три снаряда в монастырскую ограду. А потом из узкой амбразуры окна храма, высунулась тупая морда «Максима» и длинной очередью, на всю коробку «умелец» подмел свинцовой метлой орудийный расчет. Щиток не защитил, пулеметные пули прошивали его, как картон.

– Сразу видно, классный спец,– Мишка рассматривал тела убитых артиллеристов.– Кучность снайперская,– «Классный спец», отстреляв ленту, секунд на десять притих, а потом опять застрекотал швейной машинкой, прошивая залегших красных.

– Да он их там всех сейчас причастит идиотов. Отходите за хаты, придурки,– Силиверстович снова встал и даже руками над головой замахал.

– Дедуль, зря стараешься. Когда над головой пули свистят, ей вертеть никому особенно не хочется. Вон с правого фланга уже и сами сообразили, отползают,– отползло и спряталось за домом-завалюхой человек десять, остальные остались лежать неподвижно.

– Вот и все,– Силиверстович горестно вздохнул.– Наваляли большевиков. И в центре вон тоже стихло. Может там хоть красные не оплошали?– зря надеялся и в городе, и на окраинах, везде красным накостыляли. Вечерело и солнце, отражаясь в луковках церквей, уже гнало длинные тени. Вдруг как-то сразу набежали тучи, и громыхнул гром. Ливень хлынул такой, что Мишка подумал невольно о потопе:

–«Как там – «разверзлись хляби небесные». Вот уж точно «разверзлись».

– Пошли, парни, в пещеру, чего мокнуть-то? Победили сегодня белые красных. А завтра видать большевики подтянут свежие силы и придушат белых,– Силиверстович сутулясь, шагнул из-под дождевых струй в пещерный зев.

– Ну, где тут дверь, Серега?– Мишка включил фонарь и пошел вдоль стены.

– Да не ползи ты по периметру, она ближе к этой стороне, справа от входа. Возвращайся,– Серега прошел метров пятнадцать и постучал ногой в стену. Стена отозвалась металлическим гулом. Мишка, встав рядом, направил луч на дверь.

– Ни ручки, ни замочной скважины, ни петель. Пломба, а не дверь. Может на тональность проверить, а Серега?– рядом замер, подошедший Евлампий Силиверстович.

– Попробуй, вдруг получится. Сжечь-то всегда поспеем,– поддержал он Мишку. Серега постучал по двери в разных местах.