Причем именно с Ивгеной Женьер, потому что такую благородную девочку как Малисент, этот урод не заслуживает точно… Черт, не думать! Не думать! Не…
И вдруг князь медленно наклонился к моему лицу, почти коснувшись моих губ, и прошипел:
– Значит я для тебя животное?
Хуже.
– А в плане секса?
Равнозначно.
Ой…
Черт!
Черт! Черт! Черт!
– Хотите я самоубьюсь? – нервно спросила у вконец озверевшего вампира.
Несколько секунд он смотрел на меня так, что казалось, сейчас скажет «Да», но надеждам не суждено было сбыться.
– Смерть, – прошипел вампир, – слишком легкое наказание. Ее еще нужно заслужить, девочка.
Движение руки вверх, и мою шею сжали очень умело, и очень правильно – не знаю, что ему было известно о человеческих болезнях, но можно было утверждать со всей категоричностью – человеческую анатомию он знал превосходно.
«Мразь!» – было моей последней мыслью перед тем, как я потеряла сознание.
– Нет, пожалуйста, нет!
Крик Малисент я услышала, уже проваливаясь вечную ночь.
***
Потом происходило странное.
Запах кожаной обивки нового автомобиля, резкий запах жженой резины…
Гул ревущего мотора…
Свет.
Яркий, почти ослепительный.
Шум голосов, почему-то свадебный марш…
Чей-то возмущенный возглас, и заглушающий все иные звуки хриплый рык:
– Начинайте!
И чей-то очень неуверенный:
– Эттто ннневеста?
– А что? Не похожа?
И мне что-то нахлобучили на голову.
– Так лучше? – издевательский вопрос.
Пауза.
И еще более неуверенное.
– Ннневеста без сознания… нет-нет, не подумайте, я не осуждаю, но нужно ее согласие… нет? Не нужно? Ну, тогда хотя бы имя…
Невнятный лепет был прерван одним жестким ледяным:
– На-чи-най!
Именно в этот момент я открыла глаза.
Первым, что увидела, была… Ивгена Женьер. Она стояла в белом платье, со свадебным букетом в руках, свадебным маникюром и растрепанной прической. Внезапно поняла, что на моей голове не просто абстрактное «что-то», а фата с диадемой. Тяжелой. Но, судя по золотой кайме, которая повторялась на платье «невесты» эту фату только сняли собственно с нее – Ивгены Женьер. Сняли и нахлобучили на меня. И вот я в ужасе смотрю на вампиршу, которой под двести лет, а она медленно звереет до такой степени, что уже челюсть выдвигаться начала.
– У-пол-зла! – прошипел удерживающий меня ее идеальный кандидат для супружеского союза.
И ужас состоял в том, что Ивгена мгновенно свалила. В прямом смысле слова. Молча и быстро и куда-то в лево… на лево… куда-то туда!
– Стойте, – простонала я.
Но меня не слушали. Я в ужасе попыталась скинуть фату с головы, я попыталась хотя бы встать на ноги, но меня держали в полувисячем положении, крепко, сильно и абсолютно безразлично к моему мнению. Здесь всем было безразлично. Абсолютно всем. Вампиры сидели в вампирском храме с каменными выражениями на лицах, цветы и свадебные декорации разбавляли их постные выражение морд, музыка затихла, потому что их священник уже произносил что-то неразборчивое на латыни. Свечи стали гореть чуть менее ярко, а после и вовсе практически гаснуть, так что в какой-то момент, в круге света свечей, горящих в стоящих рядом с нами подсвечниках. Только я и этот… чья идеальная супруга уползла. И я… Я понять не могла, что это за херня происходит, но тут священник замолк и князь что-то ответил. На латыни… или чем-то похожем на нее. А после возникла пауза и ритуальщик все же сказал:
– Возможно, теперь, придя в сознание, невеста смо…
– Нет! – отрезал князь ледяным тоном.– Она низшая. Что-то вроде животных. Разве вам требуется согласие собаки, которую вы решили взять в свой дом?
Я оторопела. В голове шумело, в глазах роилась тысяча черных точек, диадема с фатой оказались зверски тяжелыми, но поднять голову и посмотреть на князя, я все же сумела. И он на мой потрясенный взгляд, ответил лишь издевательским:
– Я же сказал – смерть еще нужно заслужить, девочка. И да, как тебе быть замужем за зверем?
И на меня обрушился весь ужас моего положения!
Он, а после и оглушающая мелодия свадебного марша. Надеюсь, это все бред моего воспаленного сознания. Или без сознания. Может быть я уже умерла, а это все просто какой-то кошмар, предваряющий тоннель со светом и рай как минимум. Это же была мученическая смерть, да? Значит, мне полагается рай!
И тут ритуальщик еще что-то сказал.
И все вампиры захлопали и поднялись, все с теми же каменными выражениями на лицах.
А князь Даркан наклонился к моим губам и прошептал:
– Добро пожаловать в ад.
На этом я снова потеряла сознание.
***
Меня разбудили слова, которые прозвучали крайне подозрительно с точки зрения правоохранительных органов:
– Я ее убью!
Убийство? Это уже серьезно.
– Я ее убью так, чтобы эта тварь мучилась до последнего вздоха!
Так, а это уже убийство с отягчающими.
– Я…
– Еще слово и я отрублю вам голову, – раздался спокойный и уже мужской голос.
Мгновенно послышался удаляющийся перестук каблуков.
Затем наступила тишина.
«Преступление откладывается» – меланхолично констатировал внутренний голос.
Я открыла глаза и села.
Первое, что заставило обратить на себя внимание – кровать. Она была роскошной и… полутораместной. Я бы сказала, что это как полторы больничных койки, если бы не шикарность данной мебели – отделку позолотой в медицинских учреждениях точно не практикуют. Нет в больницах и балдахинов. А так же мебели из красного дерева, багряных ковров, черной росписи на темно-алых стенах, могильно-темных окон с кованными решетками…
Большего рассмотреть не удалось – что-то нещадно давило на голову. Подняв руку, ощупала диадему, после припомнила, что к этому каменному чудищу присобачена была еще и фата, спустив руку чуть ниже, обнаружила и ее.
Когнитивный диссонанс привел меня в замешательство.
Полежав еще несколько секунд, я осторожно перевернулась на бок, и сползла на пол, в позе нинзи на выезде. С минуту посидела под прикрытием кровати, напряженно оглядываясь. Диадема давила все сильнее. Но затем я вспомнила, кому она принадлежала до меня, и нести эту ношу стало гораздо приятнее… приятности хватило еще на пару секунд.
После я попыталась избавиться от предмета роскоши, и поняла, что бриллиантовая сволочь села намертво!
Я тянула ее вверх, вбок, вправо, влево, назад, вперед – бриллиантовая гадина решительно отказывалась расставаться с моей головой без такой жертвы, как половина моих волос.
Осторожно поднявшись, я обошла комнату пугающего интерьера, обнаружила не зеркало – блестящую плитку над камином, и… впечатлилась диадемой. Бриллиантовая тварь была чуть ли не размером с мою голову, но эстетического удовольствия я не испытала – кроме красоты, данное изделие обладало еще и изрядным весом. Я начала всерьез опасаться за здоровье своей шеи.
И похоже, мне срочно требовалось подкрепление. В смысле помощь.
Помявшись еще немного перед камином, я двинулась к двери. Мне нужно было снять эту гадость. Желательно до того, как у меня начнет ломить спину, а шея и так уже ныла нещадно.
Подойдя к двери, я осторожно приоткрыла ее и… узрела абсолютную непроницаемую тьму за ней.
Совершеннейший беспросветный мрак.
Всепоглощающую темноту.
Могильным холодом даже пахнуло…
Меня замуровали под землей?! Захоронили заживо?! Оставили мучительно умирать от тяжести этой поганой диадемы?! Я сдохну здесь?
Паника начала захватывать основательно, но больше всего было перепуга по поводу того, что, кажется, эта диадема останется со мной навечно!
И тут в темноте прозвучало:
– Княгиня, вам запрещено покидать спальню князя.
Вздрогнув по началу, я обессилено прислонилась к дверному косяку и с облегчением выдохнула:
– Хух!
В темноте повисло недоуменное молчание. И меня это напугало гораздо больше, чем если бы там пусть даже князь Даркан стоял.
