– Все равно скупердяй.

– Отстань! – Антон провел сигаретой у самого носа и аккуратно убрал в карман. – Ты права, надо бороться с вредными привычками.

– Тебе со многим надо бороться.

– Да хватит. Не моя вина, что там такие окна хрупкие.

– Ну да, ну да. Подожди, это наш? – Ольга указала на невысокого мужчину в сером пальто. – Вроде похож.

– Похоже на то. Решил в шпиона поиграть. Ты, кстати, не знаешь, зачем гончий сам поехал к этой бабе?

– Насколько мне известно, у босса случаются порой заскоки. Хочет сам всё выявить, прочувствовать.

– Скорее всего, он просто напал на след, я сразу понял, что он ещё та ищейка. Почувствовал что-то и решил убедиться на месте. Не зря же он всё дело под свой контроль взял.

– Да, результативно получилось. Первый допрос и сразу же она во всем созналась.

– Это с Корнеевым? Да, с ним не забалуешь, садист чертов.

– Зато эффективно.

– У нас разные взгляды на допросы, – заметил Антон, положив руки на руль.

Ольга посмотрела на его кисти. Огромные, в шрамах, они могли многое рассказать о своем хозяине, столько лет прослужившим оперативником в убойном отделе. Руки… Они, пожалуй, даже важнее церковного досье, всегда отличавшимся щепетильностью к деталям и открывавшим немало интересного об этом крупном и вечно недовольном опере, еле-еле умещавшимся в широком додже.

Правда, есть вопрос – зачем? Ольга предполагала, что так ей удаётся просто отвлечься. Ведь её прошлое – словно хищный зверь, поджидающий в самых темных уголках, так и норовит оторвать кусок изодранной, опостылевшей жизни. Она посмотрела на Антона, кажется, он так же думал и про неё, только перебирал в голове не названия улиц и банд, а куски земного шара, где до сих пор шла ожесточенная война.

– Ты был добрым ментом, да? – прищурилась она. – Добрый коп – это забавно.

      ― Только прошу – не улыбайся.

– Да пошёл ты!

– Подожди, я, кажется, знаю этого парня, – вдруг сказал Антон, всматриваясь в темноту, где прямо напротив дома участкового появился человек. – Да это же хромой!

– Хромой?

– Да. Та ещё нечисть. Удивительно, что он вообще жив ещё.

– Тебе крестик не жмет, когда ты ругаешься?

– Давит, но что делать. Главное – результат, а без ругани совсем невмоготу, даже думать не получается.

– Тогда не думай, а действуй. Выходи из машины и бери его как умеешь.

Антон посмотрел на небо. Черное, дождливое. Оно ему явно не нравилось. Он громко выдохнул и снова развалился на сиденье. Он очень не любил воду, пожалуй, это было единственным, что его могло хоть как-то напугать.

– Зачем? Куда спешить? Проследим потом за ним и все. Только вот думается мне, что это никакая не секта, а обычный денежный обмен. Должен же наш участковый как-то питаться. А этот ему в самый раз.

– Убогий к убогому?

– Как-то так.

– Но брать их всё равно придётся. Михаил недвусмысленно дал это понять.

– Я не пойду сейчас. Пусть перетрут, а потом возьмем хромого на хате.

– Ты знаешь, где он живет?

– Минут через тридцать узнаю. Он периодически меняет хаты, но с района далеко не уходит.

– Водички боишься?

– Это глупый спор.

– А в ванну ты только пьяный ложишься?

– Может, ты уже отстанешь от меня с этой ванной?

– Да нет, мне просто любопытно – как ты это делаешь, от тебя вроде не воняет, – Ольга принюхалась. – Ты что, салфеточкой обтираешься как космонавты?

– Сказал бы я, что надо тебе подтереть салфеточкой, но сама понимаешь…

– О да, путь священника сложен и тяжек.

– Господи, как тебя на работу сюда взяли-то?!

– Не богохульствуй.

– Нет, но как-то же взяли! Да и через постель вряд ли. Признайся, ты угрожала послушнику?

– Видимо, как и ты. Подожди, смотри, участковый вышел.

Но не успели они всмотреться в две мокнувшие под дождем фигуры, как прозвучал выстрел, повалив и участкового, и хромого на асфальт. А затем человек в капюшоне подошел и сделал ещё два выстрела. Убийца не спешил, прицеливался хоть и профессионально, но достаточно медленно. В удовольствие.

Дернувшиеся тела сразу же растворились в ночной темной улице. Казалось, так и должно быть, что само их существование – лишь фатальная ошибка городской природы, вызвавшей на решение проблемы этого темного человека. Антон почувствовал, что держит руку на рукоятке пистолета, еле сдерживаясь от желания выпрыгнуть из машины и открыть огонь.

А потом Ольга задела дверь. Человек поднял голову и посмотрел в сторону их машины. Дождь, темнота, грязь, стекающая кровь, абсолютное безмолвие. Все замерло в одном моменте. Антон даже задержал дыхание, чтобы не производить ни единого звука, не говоря уже о том, чтобы повернуться и шикнуть Ольге. Только глаза в глаза или что там у него было под капюшоном. И лишь благодаря этой игре взглядов он смог успеть крикнуть – «пригнись!», прежде чем несколько пуль прошили лобовое стекло.

***

Михаил развернул фотографии. Несмотря на то, что была отвратительная погода, они получились качественные. Но иначе и быть не могло, так как он давно стал обращать внимание своих сотрудников на грамотную работу с фотоаппаратом, запрещая использовать телефоны.

А ещё он подумал, что был прав, когда поверил интуиции и решил проверить участкового, приставив к нему этих двоих. Теперь стало понятно, что епископ был прав, когда попросил его проверить этот адрес. Он поднял глаза – Антон и Ольга стояли перед ним.

– Значит, вот так теперь выглядит результат работы моих лучших сотрудников, – грустно заметил он, отодвигая фотографии. – А ведь нужно было просто узнать контакты участкового. Не более того. Вы ведь знали, что я не зря туда поехал. И что теперь? Что теперь будем делать?

– Я наведу справки по всем контактам хромого, и мы выйдем на заказчика, – сказал Антон.

– То есть, ты думаешь, что его знакомым наркоманам или алкоголикам он рассказал о том, с кем работает и как?

– Возможно.

– И, соответственно, его наниматель просто так решил его убрать. Ведь, исходя из твоей логики, убивать его было бессмысленно, все и так всё знали.

– Лучше бы ты молчал, – скривилась Ольга. Одна из пуль прошила её руку навылет, и теперь это доставляло ей некоторое неудобство. – Мы найдем его.

– Конечно, найдете. Но когда?

– Неделя. Может, меньше.

– Неделя. Исходя из почерка этого убийцы, он профессионал, причем лучший.

– Это почему?

– Потому что ранил. Подождал, пока они осознают возможную смерть. Прочувствуют её и только потом убил. Потратил время. Потратил пули. Все ради эффекта. А значит, он либо фанатик-профессионал, либо наемник-профессионал. И в первом и во втором случае важно одно. Это не убийство, это послание и в то же время ещё и вызов. Вызов нам.

– Он не знал, что мы там.

– Или она, – улыбнулся Михаил. – В последнее время я все больше и больше убеждаюсь в эффективности работы женщин. Как рука?

– Нормально.

– Это хорошо, – кивнул Михаил. – И это вызов не вам, двум послушникам, а всей инквизиции. А значит – и мне.

– Согласен. Попахивает личным, – согласился Бровицкий.

– Антон!

– Да что опять-то?

– Шеф, что-то ещё? – спросила Ольга.

– Только то, что теперь всю работу придётся делать Дмитрию, которого ты так не любишь. Ведь теперь из-за твоей промашки ему придется выбивать остальную информацию. Выбивать усердно. И все потому, что ты не смог обезопасить место своей работы и подставил коллегу под ненужный риск.

– Я не девочка, могу сама за себя постоять, – заметила Ольга.

– С тобой я ещё поговорю. А теперь идите с глаз моих, – махнул рукой Михаил, возвращаясь к фотографиям тел.

Антон и Ольга повернулись к двери и едва не столкнулись с Дмитрием, который также пришёл к Михаилу.

– Доволен? – тихо спросил Антон.

– Как и всегда, когда ты лажаешь, – улыбнулся Дмитрий и, повернувшись к Ольге, добавил: – мое почтение.

– Тебе того же.