По прибытию, сдав документы в штаб полка, я вышел пока наружу, свежим воздухом подышать, а то в штабе уж больно накурено, остальные семеро лётчиков, что ехали в одной со мной машине, тоже находились тут. Трое дымили папиросками. Мы даже минуты не простояли, как на крыльцо выбежал командир в звании капитана, и поинтересовался:

- Товарищи лётчики, кто из вас знает «Як-один» и «ЛаГГ-3»?

Все удивлённо посмотрели на него, но кроме меня больше рук поднято не было.

- Кто такой, на чём летал? - сразу спросил тот.

- Младший лейтенант Кузьмин. И на «Яке» летал, и на «ЛаГГе».

- Кем?

- Ведомый.

- Отлично. Через двадцать минут вылет, будешь прикрывать капитана Васильева. Сейчас бегом на самолётную стоянку, там всё выдадут.

- Есть, - козырнул я, и придерживая вещмешок побежал в указанную сторону.

На стоянке мне действительно всё выдали. Знакомясь в спешке со своим командиром, коренастым капитаном за тридцать, я сбросил шинель, натянул утеплённый лётный комбинезон, валенки сменил на унты, нашли ведь мой размер, шлемофон, снова препоясался, и стал устраиваться в кабине, надев парашют. Кабина и мотор прогреты, поэтому сразу за машиной соседа я вывел свою со стоянки и мы, поднимая снежную пургу, стали набирать скорость, вскоре оторвавшись от полосы. А это опасно, обе машины на шасси были, а не на лыжах. Хорошо взлётная полоса бетонная и почищена качественно. А куда летим меня уже просветили. Пользуясь окном, погода внезапно дала возможность подняться в небо, решили нанести удар по танковой колонне противника. Пехота очень просила. Не мы одни, с другим аэродромов и других частей тоже, просто у нашего полка готовых машин к взлёту было всего две, а пилотов что знает этот тип, всего один, тот самый капитан. Были и другие инструктора, но они оказались заняты и прибыть на аэродром не успевали, а тут требовалось торопиться, пока новый снежный циклон всё вокруг не закрыл.

До немцев оказалось близко, десять минут, только набор высоты прекратили, и вот уже они внизу. Были видны дымы горевшей техники, мы не первые кто до них добрался. Капитан свалился на крыло и стал атаковать. У нас кроме штатного бортового вооружения было по шесть неуправляемых ракет, именно он их и решил использовать. Дальше я увидел то, что на войне увидеть очень трудно, редчайший случай. Когда капитан уже выпустил ракеты по скоплению бензовозов, один танк, задрав пушку, выстрелил. И ведь попал, на месте машины капитана расцвела вспышка и вниз посыпался мусор и обломки.

- Вот урод! - выкликнул я, краем глаза наблюдая как «эрэсы» капитана довольно точно накрыли бензовозы, и там полыхают несколько высоких пожаров.

Сам я довернул и пустил две ракеты в тот танк, что уничтожил моего ведущего. Попал, тот заполыхал. Развернувшись, я атаковал повторно, снова выпустив две ракеты, прицельно, попав одной в корму второго танка, другая зарылась в снег на обочине и взорвалась. Пустышка. Третья атака и последняя пара ракет, в этот раз по машинам с пехотой. И потом поработав пушкой и пулемётами, я развернулся, и полетел обратно, думая, как бы теперь не заблудится. Дороги-то я не запомнил. Кстати, встретил ещё одну группу наших, что летели к колонне. Ничего, танков там много, пусть выбивают. А на подлёте к аэродрому, нашёл все же, меня нагнала четвёрка «мессеров». Значит и те воспользовались лётной погодой, и кто-то навёл их на мой одиночный истребитель. Хорошо в кабине приёмник был, с земли меня предупредили, так что увернувшись, я успел открыть огонь по ведомому первой пары, зацепив его. За тем потянулся дымок. А дальше с оставшейся тройкой мы сцепились в яростном бою на виражах, и на малой высоте, где у моего истребителя было преимущество. Пусть моя машина сильно изношена, сколько на ней курсантов в небо поднималось, но я буду драться, пока та держала нагрузки и вооружение штатно выдавало очереди, что позволило мне сбить первого «мессера». Куда делся тот, что дым пустил, я не заметил. Однако оставшаяся пара не уходила и продолжала яростно атаковать, отчего и мне приходилось крутиться так, что от перегрузок темнело в глазах.

Аэродром уже ушёл в сторону и под нами окраины столицы, однако отвлечься я не мог, немцы настоящие асы были, и не давали ни секунды передышки. Однако всё же подловить одного я смог, и тот замерев на миг, выпустив клуб чёрного дыма, стал вращаясь падать вниз на город. От самолёта отделилась фигурка и раскрылся парашют. А я пытался сбросить с хвоста четвёртый «мессер», и мне это удалось. Даже так, что сам ему в хвост вышел и держался за него как приклеенный. Когда появилась нужная секунда, нажал на гашетки, и… тишина, я успел расстрелять весь боеприпас. Решение пришло мгновенно, эту тварь я не упущу, значит – таран. Подловить «мессер» для тарана очень сложно, это не бомбардировщик, но я смог на повороте рубануть его винтом по хвосту, и тот кувыркаясь стал падать вниз. Правда, минус и с моим аппаратом был. Удержать машину в повиновении я не смог, да и не получилось бы. От удара у меня крыло сложилось, так что пришлось прыгать, успел дёрнуть кольцо за сто метров до земли. Рывок, небольшой полёт и купол парашюта зацепился за трубу воздуховода, и я повис на высоте второго этажа четырёхэтажного заводского здания. Осмотревшись, я только хмыкнул. Это был завод отца, где я бывал полтора месяца назад, как фронтовик-орденоносец участвовал в митинге. Рассказывал про войну, что видел в первые дни своего личного участия.

- Здравствуйте, тёть Тань, - поздоровался я со сторожихой, что удивлённо смотрела на меня с крыльца заводоуправления.

Тут и народу подбежал, отец был, что сразу спрашивать стал о моём состоянии. Несколько человек побежали за лестницей, сообщив что сейчас её принесут.

- Да не торопитесь, я ещё тут повишу, - схохмил я.

В бою я изрядно попотел, и сейчас влажная одежда начала холодить, я стал замерзать. Отец, подойдя к зданию, встав подо мной, поинтересовался:

- Ты как тут оказался? Только сегодня мы тебя утром в полк отправили. Запасной, как помнится ты говорил.

- Бать, я сам в изумлении. Приехал в полк, а там выискивали кто на новейшем истребителе летать может. Среди лётчиков я один такой оказался. Меня и ещё одного лётчика отправили штурмовать танковую колонну противника. Капитан сразу погиб, его самолёт из танковой пушки поразили, сам такого никогда не видел. А когда я ракеты выпустил, и пострелял, полетел обратно, да над аэродром четвёрка немецких истребителей нагнала, пришлось принять бой. Одного подбил, тот с дымами к своим потянул, не знаю, долетел или нет, ещё двоих сбил с гарантией, а четвёртого не смог, боезапас закончился, пришлось таранить. Не упустил. Самолёт повреждён, выпрыгнул, и у тебя на заводе оказался. Вот такой у меня день прошёл. А ты чем удивишь?

- А что, немцы недалеко? - спросил один из заводчан.

- Километров пятьдесят от окраин Москвы будут, - прикинув, ответил я. - Погода наладилась, вот нас и отправили, кого смогли, кто под руку попался.

Тут во двор машина с милиционерами заехала, и как раз парни лестницу подтащили к зданию.

- Свой? - спросил старший из милиционеров.

- Свой-свой, - отмахнулись заводчане. - Сын нашего инженера. Батьку навестить вот решил.

Многие засмеялись из тех кто стоял вокруг. Директор завода стал объяснять ситуацию милиционерам, пока меня аккуратно приняв на руки снимали. Потом парни занялись парашютом, а я, спустившись и ёжась, сказал:

- Что-то я замёрз. Форма мокрая от пота, холодит.

К сожалению, задержатся на заводе не удалось, мы крепко обнялись с отцом, и повесив на плечо тюк с парашютом, я сел в машину и меня отвезли в Наркомат. Нужно подтвердить мою личность, документов-то нет, я их в секретную часть утром сдал, когда в запасной полк прибыл. К счастью, разобрались быстро, в полк позвонили, там подтвердили мою личность, правда, думали, что бой над аэродром их капитан вёл, а я не вернулся с вылета, но рад их огорчить. Тут же меня поздравили с четырьмя сбитыми истребителями противника, первый не дотянул до своих, в расположение нашей пехоты плюхнулся, так что точно четверых сбил. Я написал несколько рапортов о вылете, как погиб капитан Васильев, и меня на легковой машине отвезли в полк. Уже ночью там оказался, когда стемнело. Там сдал костюм, парашют, ну и снова за рапорты сел. Только после ужина от меня отстали и отправили отдыхать, предупредив о том, что поступил приказ представить меня к награде и завтра я еду в Кремль на награждение.