Лишь нескольким из охранников удалось скрыться в лесной чаще. Лежа на колкой лесной подстилке они смотрели как неведомые дикари, пируют и хвастаются на поляне, подвергая немногих захваченных пленников страшным пыткам. Особенно жуткие вещи творил колдун в страусовых перьях: бессвязные, полные ужаса рассказы беглецов казались слишком невероятными, чтобы их можно было счесть чем-то иным, нежели бреднями безумцев.
Так или иначе, все же охранникам удалось не выдать себя, а с рассветом, когда смуглые незнакомцы удалились в свою чащу, наемники все же попытались найти дорогу обратно. Им это удалось: как они тогда думали – к счастью.
В Квохоре поначалу подумали, что наемники сговорились с дотракийцами и ограбили своих нанимателей, а сейчас несут околесицу, чтобы оправдаться. В чащу был направлен отряд Безупречных, чтобы попытаться на месте выяснить, что случилось с пропавшим караваном. Вернувшись вскоре, изрядно поредевший отряд воинов-евнухов, сообщил, что на них напали смуглые дикари, слово в слово повторяя описания данные перепуганными наемниками. Опытные воины, Безупречные отбились, но, не получив приказа стоять до конца, повернули назад, чтобы доложить об увиденном хозяевам. И теперь, жрецы Черного Козла творили свое мрачное колдовство, чтобы через кровь убитых наемников, узнать хоть что-то о таинственных дикарях.
К сожалению, пленников Безупречные взять не смогли, однако они принесли несколько трупов, так что жрецы Черного Козла могли воочию удостовериться в их реальности. И сейчас, пока одни жрецы творили кровавое действо, другие, в иных храмовых подземельях, творили самую черную некромантию, пытаясь расспросить уже мертвых чужаков.
Барон Иовиан Шондарский пребывал в замешательстве: события вокруг него развивались столь стремительно, что он с трудом успевал за их ходом. Вестермарк еще не присягнул Валерию, и местные бароны, опираясь на боссонские дружины и ополчение свободных поселенцев, сохраняли верность Конану. Но от короля не было никаких вестей и среди местной знати давно уже назревал разброд: одни склонялись к тому, чтобы присягнуть Валерию, другие, уповая на отдаленность своих владений, тешили себя мыслью о сохранении независимости, образовав особое королевство из Западных Марок и боссонских топей.
Иовиан колебался вместе со всеми, еще не решаясь сделать выбор. Сам он получил свой титул из рук Конана – несмотря на предательство его дяди Валериана, сговорившегося с пиктами и подговаривавшего сразу несколько племен напасть на Вестермарк. Валериан погиб на границе, а его племянник горячо поддержал нового монарха, сражаясь за него против лоялистов. За это Конан и даровал ему баронство, несмотря на то, что его мать и сестра Валериана, была замужем за одним из самых ярых сторонников короля Нумедидеса.
Долгое время Западные Марки оставались дальним захолустьем Аквилонии, о котором вспоминали только в связи с очередным набегом пиктов. Еще меньше вспоминали о них, когда немедийское войско разбило Конана при Валкии и захватило Тарантию. Западные лорды, пусть и не признавая власти Валерия, не торопились выступить против него, сосредоточившись на отбивании пиктов, почувствовавших слабость центральной власти. Барон Иовиан и тут угодил в двусмысленное положение: от дяди, помимо поместья, он унаследовал и неплохие отношения с пиктами, многих из вождей которых он знал еще до восшествия Конана на престол. И, хотя он ни разу не давал повода заподозрить его в измене, все же многие из владык Западных марок подозрительно смотрели на барона, чье поместье даже во время самых жестоких набегов не подвергалось разграблению. К тому же он был родичем лорда, казненного за измену.
А потом стали происходить еще более чудные события. Небольшие землетрясения, обошедшие всю Аквилонию затронули и Западные марки, пусть и незначительно. А потом отовсюду стали приходить причудливые, невнятные слухи, о чудных, неизвестных никому народах, появившихся на месте знакомых стран и королевств. Появились слухи и о том, что вместо моря, за дебрями пиктов появились новые земли с богатыми городами и большими реками. И что пикты, опомнившись от первого потрясения, уже начали по своему обыкновению, дерзкие набеги.
Иовиан не верил в это пока в его замок не прилетела ночная птица, державшая в клюве, несколько перьев, сплетенных особым образом. Завидев это барон мигом покинул поместье и, с отрядом верных людей, углубился в лесную чащу. На лесной поляне, долгие годы служившей местом тайных встреч, он увидел вождей Ястребов, Рысей и Черепах, старого шамана Ганийоду и странного человека в черном одеянии с капюшоном. И барон, пусть и, не зная чужого языка, сразу оценил принесенные жрецом восхитительные гобелены, искусную резьбу по дереву и оружие дивной нездешней ковки.
====== 9. Тьма Юга ======
Два корабля уже шли на сближение, но в последний момент нос черной галеры, отклонился от прямого удара и бронзовый таран в виде головы крокодила, с треском прошелся вдоль борта, ломая весла, убивая и калеча гребцов. Огромное судно содрогнулось от сокрушительного удара, покачнулась и с грохотом рухнула огромная мачта, несущая белый парус с изображением Гарпии. С соседних судов уже слышались воинственные крики и смуглые низкорослые воины, с курчавыми бородами осыпали экипаж судна стрелами, но вскоре перестали, чтобы не задеть своих: с бортов боевых галер на палубу поврежденного корабля уже перебирались смуглые рослые воины со смуглыми суровыми лицами, облаченные с бронзовые шлемы с полумесяцами на шишаках. Сжимая в руках серповидные мечи, они вступали в яростную схватку с противостоявшими им морякам. Следом рвались полуголые кушиты, потрясая копьями и дубинками, мозжащими головы врагов.
Командующий Нинейт довольно улыбнулся, глядя как ломается построение неприятельских кораблей и кричащие смуглые солдаты устремляются абордаж. Победу в этом сражении он полностью мог приписать себе, пусть даже без флота Асгалуна, победа Стигии могла быть не столь впечатляющей. И риск был, что асгалунцы, как и все шемиты, не питавшие особых симпатий к стигийцам, не вступят с ними в союз, а то и станут помогать взявшемуся неведомо откуда противнику. Но, после того как Нинейт, лично возглавил посольство, шемитский царь, польщенный вниманием родича самого короля, согласился предоставить воинов и корабли, предпочитая хорошо знакомого соседа, взявшемуся неведомо откуда таинственному острову.
Предосторожности Нинейта оказались не лишними: флот города Гарпии оказался на редкость крепким орешком. Однако стигиец с помощью согласованных манёвров своего флота сумел выманить левый и правый фланги противника вперёд, в результате чего строй последнего нарушился. После чего стигийцы и шемиты стремительно атаковали вражеский флот , предварительно разделив и изолировав его корабли. Завязалась ожесточенная перестрелка: помимо стрел, в дело шли метательные копья, рогатины и огнемёты, а с кораблей врага даже стреляли из катапульт, установленных в деревянных башнях. Но вскоре численный перевес атакующих сделал свое дело и стигийцы вместе с шемитами устремились на абордаж.
И сейчас стигийский адмирал возносил благодарственную молитву Сету, глядя как тонут вражеские корабли, как, стигийцы, кушиты и шемиты, устраивают настоящую резню, а остатки флота неприятеля спешно отходят к гавани огромного города. Нинейт довольно усмехнулся, глядя на нависшую над заливом исполинскую пирамиду с бронзовой гарпией на макушке: что бы не было дальше, свою задачу он выполнил и мог рассчитывать на солидный куш от богатств разграбленного города.
Граздан Смертоносный, лидер Храбрых Господ, с окаменевшим лицом наблюдал за гибелью своего флота. Несколько месяцев минуло с тех пор, как Новый Гис очутился в этом неведомом месте, проклятом всеми богами. Вместо вод Летнего моря от Гискарских земель Красной пустыни простиралась незнакомая суша и неведомые страны. И самой могущественной среди них была огромная империя, которая, как уже знал Граздан, именовалась Стигией. Именно напротив ее столицы, стоявшей в устье огромной реки и возник Гис. Попытки завязать переговоры окончились ничем: кое-как изучив местный язык, стигийцы тут же дали понять, что не потерпят независимого государства напротив своего главного города и потребовали клятвы на верность королю Стигии. Граздан попытался затянуть переговоры, но тщетно: из направленных за подкреплениями пятнадцати кораблей в Астапор, Юнкай И Волантис, вернулись только трое, которые и сообщили, что бывшие гискарские колонии сгинули, как и весь залив работорговцев, а вместо них пребывают неведомые земли и страны. Волантиса оставался на месте, но в нем бушевала новая смута и никому не было дела Нового Гиса. Спустя несколько дней чужеземный флот встал на якорь напротив гавани Нового Гиса и чужие земли перестали волновать Граздана.
